Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 - Ганс Баур Страница 15

Солюсин не сказал по поводу моих разъяснений ничего конкретного и просто дал понять, что, по его мнению, вся эта история является недоразумением. Полковник отправил сообщение в Рим, и примерно через неделю оттуда пришло письменное извинение, в котором говорилось, что наблюдатель, дежуривший на Бреннерском перевале, преднамеренно сообщал ложные сведения. При этом его мотивы не имели никакого отношения к политике, обороне и вообще лично со мной никак не были связаны. Ему просто не нравилось жить в уединении без девушек и прочих развлечений. Этот человек хотел, чтобы его перевели с этой богом забытой станции, поэтому он и слал ложные сообщения. По всей видимости, его перевели, но, скорее всего, он вряд ли добился того, на что рассчитывал. Что же касается меня, то я был полностью оправдан.

20 июля 1928 года «Люфтханза» известила меня в письменной форме, что я начиная с 1 июля назначен на должность летного капитана. В то время было очень мало летных капитанов в гражданской авиации. Одно из требований заключалось в том, что кандидат должен иметь общий налет не менее 500 тысяч километров, из них не менее 20 тысяч километров нужно было налетать ночью. Кроме того, общий стаж в авиации – никак не менее восьми лет, и из них не менее пяти лет в гражданской авиации. В «Люфтханзе» работали лицензированные пилоты, пилоты первого класса и летные капитаны. Это было мое самое значительное повышение по службе в авиакомпании, и я испытываю по этому поводу чувство особой гордости вплоть до сегодняшнего дня. Тогда многие газеты по всему миру обратили внимание на это событие. Излишне говорить о том, что «Люфтханза» использовала его как повод для создания позитивного имиджа своего персонала.

Авиация развивалась немыслимыми темпами. Зловещее карканье ее недоброжелателей становилось все слабее и слабее. Даже те, кто продолжал по привычке ее сторониться, стали понимать, что она открывает большие возможности и их нельзя далее игнорировать. Но больше всего достигнутые успехи радовали нас. Между тем, мы перевозили все больше различных грузов. Открывавшиеся перспективы казались безграничными.

Стояла осень 1928 года. Неожиданно рано выпавший снег лишил многих перелетных птиц возможности преодолеть весьма трудный отрезок пути, проходивший над Альпами. Казалось, что многим тысячам этих крохотных существ был вынесен смертный приговор, но общество защиты животных забило тревогу и попросило «Люфтханзу» выделить коммерческий самолет для полетов в южном направлении. Через радио и газеты население проинформировали об этой акции. Во всех частях Баварии начали отлавливать птиц и передавать в «Люфтханзу» для того, чтобы перевезти их на юг. Первые самолеты примерно с двумя сотнями ласточек на борту отправились 28 сентября 1928 года из Мюнхена в Милан. Мужчины и женщины, которые с большой осторожностью отлавливали этих крохотных существ на сеновалах и скотных дворах, передавали их нам с просьбой, чтобы мы их не повредили при перевозке. Во время полета мы внимательно наблюдали за нашими маленькими пассажирами, нам было интересно, как они будут реагировать на столь необычную для них ситуацию.

В Мюнхене столбик термометра застыл на отметке плюс 8 °C. Ласточки находились в сонном состоянии, но уже через полчаса полета тепло в салоне самолета и разреженный воздух сделали свое дело. Маленькие птички принялись без умолку щебетать, как будто они хотели рассказать друг другу о своем спасении. Но когда мы поднялись на высоту 4 тысячи метров, они повели себя точно так же, как и большинство обычных пассажиров, – стали вялыми и малоподвижными. Следуя маршрутами своих перелетов, они редко поднимаются выше 2 тысяч метров. К сожалению, у нас не было кислородных масок для наших маленьких друзей. В районе озера Гарда мой радист заметил, что они опять начали громко щебетать. Он пошел посмотреть, отчего так оживились птички. Ничего особенного не заметил, не считая того, что мы опять летели на более низкой высоте. Нам казалось, что птицы поняли: операция по их спасению удалась. В Милане оказалось тепло и солнечно. После посадки мы поставили клетку на хвост самолета и открыли ее. Наши маленькие пассажиры довольно долго кружили над нами, приветствуемые своими братьями и сестрами, которые смогли самостоятельно добраться до Италии. Затем они озаботились поисками пищи. Подкрепившись, они продолжили свой путь далее на юг.

Далее последовал комический эпизод: когда появились таможенники, мы смогли им предъявить только пустые клетки. Но, узнав, в чем дело, они преисполнились симпатией и расположением к нам. В тот вечер я передал сообщение о результатах полета через мюнхенскую радиостанцию. В последующие дни доброжелатели доставили еще много ласточек. И старые, и молодые ехали даже издалека, чтобы помочь бедным существам. В общей сложности таким необычным способом мы перевезли на юг около трех тысяч ласточек.

Когда я налетал 500 тысяч километров, это опять отметили особыми торжествами. В тот день я перевозил не только почту, но вместе со мной летели из Мюнхена директор местного аэропорта майор Гайлер и репортер из «Берг пресс». В 9.30 утра мы вылетели из Мюнхена прямо навстречу солнцу. Наш трехмоторный самолет «Рорбах» домчал нас до Инсбрука за сорок минут. На следующем этапе полета мы оставили слева долину Циллер, а справа – долину Штубайер, прямо под нами лежал Бреннерский перевал. Над Сарнталерскими Альпами я открыл дверь в салон самолета и, указав рукой вниз, объявил, что в этот самый момент я пролетел свой 500-тысячный километр. «Поздравляем», – послышалось в ответ. Мои бортинженер и радист, а также директор аэропорта начали жать мне руки. Большой лавровый венок, который стоял в проходе между рядами кресел, перенесли вперед и поставили рядом со мной. Мы направились в Тренто, но из-за ора опять не смогли совершить там промежуточную посадку. Затем мы продолжили полет над горной цепью Брента в сторону озера Гарда и далее через Бергамо в Милан, где также уже готовились к торжествам. Мы совершили перелет за сравнительно короткий для той эпохи отрезок времени – всего за два часа двадцать минут.

В 1929 году маршрут через Альпы до Милана открыли и для пассажиров. После проведения рекламной кампании, всячески восхвалявшей волшебный мир Альп, к нам обратилось много не боявшихся риска пассажиров. Я убежден, что, получая возможность любоваться исключительной красотой гор, они тем самым получали полную компенсацию за недостаток удобств. Одним из больших неудобств в то время было отсутствие на борту самолета кислородных масок. Часто случалось, что люди со слабым сердцем теряли сознание на высоте от 4 до 5 тысяч метров. Тем не менее на этих высотах хватало кислорода для дыхания даже больных людей, поэтому серьезной опасности не существовало. Как правило, поначалу лица пассажиров приобретали синюшный оттенок, затем они теряли сознание, но, как только мы снижались примерно до высоты 3 тысячи метров, они снова приходили в чувство. Когда они выражали благодарность за незабываемые ощущения во время полета, то делали это вполне искренне. Временная потеря сознания не вызывала у них особого беспокойства.