Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое! - Екатерина Мишаненкова Страница 16

«Белла живет через один подъезд от меня, в бывшей квартире Александра Галича, – вспоминал потом Мессерер. – Белла в домашнем виде. В туфлях на низких каблуках. Темный свитер. Прическа случайная.

От вида ее крошечной стройной фигурки начинает щемить сердце.

Говорим о собаках. О собаках, которые далеко не такие мирные, как кажутся сначала. Рикки старается затеять драку. Это ему удается, и он прокусывает Фоме нос. Капли крови. Белла недовольна. Я смущен. Вскоре она уходит. И вдруг я со всей ниоткуда возникшей ясностью понимаю, что если бы эта женщина захотела, то я, ни минуты не раздумывая, ушел бы с ней навсегда. Куда угодно».

Пожалуй, главный признак настоящего любителя животных – как раз то, что всю его жизнь можно пересказать через вот такие эпизоды, связанные с домашними любимцами. И в случае с Ахмадулиной этот признак работает на все сто процентов, особенно в том, что касается собак. Белла и собаки мелькают в воспоминаниях ее первого мужа Евгения Евтушенко, Белла и собаки (а иногда и кошки) постоянно присутствуют в знаменитом скандальном «Дневнике» ее второго мужа Юрия Нагибина, Белла, собаки и кошки в рассказах ее дочерей… И практически о каждом из своих друзей она могла рассказать какую-нибудь связанную с собаками историю. А если и не с собаками, то с какими-нибудь другими животными.

Так, например, она очень дружила с Аркадием Исааковичем Райкиным. Как-то раз он приехал на гастроли в Москву и поселился в подмосковном Доме творчества писателей «Переделкино». Ахмадулина, как и многие другие писатели, тоже жила в Переделкино – ей нравилось это тихое место, без шума, без суеты, где можно было без помех спокойно работать. И вот в один прекрасный день она была в гостях у своих соседей, как вдруг кто-то сильно загрохотал в дверь их коттеджа. «Я открываю дверь, – весело рассказывала она, – там стоит человек, одет как разбойник. Соседи очень испугались, а разбойник им кричит: «Давайте ваши вещи, быстро!» Рядом с нами была собака, нет, не моя, это был бездомный пес, которого я кормила. И собака не лает, а виляет хвостом, чувствует своего. Собаки ведь умнее и нюхлее, чем люди. Я-то это замечаю, а соседи мои в страхе. Потом мне как-то не хватило выдержки не смеяться – и секрет был раскрыт. Я сказала: «Прошу вас, Аркадий Исаакович, входите».

В отличие от многих людей, которые считают ворон предвестниками зла, я всегда любила этих птиц, замечая их ум и, по-моему, присущее им чувство юмора, в особенности когда они заигрывают с собаками. Такое впечатление, что они смеются, когда пытаются дернуть собак за хвост, не больно, а так, в шутку.

Долгое время я любила уединяться, чтобы писать стихи, в очень живописном местечке вблизи Петербурга на берегу Финского залива. Вот там я обычно на рассвете ходила кормить чаек, и это хорошо знали вороны, особенно одна. Я ее всегда узнавала среди других, для нее всегда приберегала кусочек сыра и отдавала со словами «Вороне как-то Бог послал кусочек сыра».

Потом в июле там разразилась ужасная гроза, которая разорила гнездо этой вороны. И сразу после этого несчастья ворона стала прилетать за угощением ко мне на балкон. Она к тому времени очень хорошо знала мой голос и появлялась тут же, как только я крикну: «Ворона, где ты?» А соседний балкон расположен очень близко, и мой муж, художник Борис Мессерер, начал укорять меня, что люди могут решить, что я сошла с ума.

Я однажды встретила нашего соседа по балкону и поинтересовалась, не смущает ли его, что я разговариваю с вороной. Он мне ответил, что он – деловой человек, и ему некогда проводить время на балконе, так что ему совершенно все равно, с кем я там разговариваю.

В течение нескольких лет, как только я приезжала, моя ворона это сразу замечала и появлялась. Не знаю, любила ли она меня, может, относилась с усмешкой, но угощение принимала с удовольствием.

Раз уж зашла речь о забавных историях, связанных с животными и знаменитыми друзьями Беллы Ахмадулиной, стоит вспомнить и ее рассказ о писателе Андрее Битове в интервью Александру Казакевичу. История была и в самом деле смешная, хоть и очень своеобразная.

Андрей Битов был соседом Ахмадулиной по писательскому дому. Но на самом деле он в своей пятикомнатной квартире и не жил совсем, у него была еще одна около метро «Комсомольская», а эту, в писательском доме, он сдавал. Естественно, не сам, а через помощника. Однажды этот помощник сообщил ему, что жильцы съехали – Битов в то время был не в Москве, да и вообще занят, поэтому не обратил особого внимания на эту информацию, ну мало ли, съехали так съехали. Но, вернувшись, он все же вспомнил, что квартира пустует, и решил посмотреть, в каком она состоянии. А там…

«Когда он приоткрыл дверь в свою квартиру, – со смехом рассказывала Ахмадулина, – то на него зашипел огромный кот, который почему-то находился внутри, а в нос ударил жуткий запах кошачьих испражнений. Весь пол был в этом дерьме, а в ванной обнаружилось ведро кошачьей еды. То есть он не просто пробрался в квартиру нелегально, скажем, через форточку, а к нему кто-то сюда специально приходил, чтобы покормить. Стал распутывать клубок непонятностей. Долго распутывать не пришлось.

Выяснилось, что его помощнику предложили приютить на несколько месяцев кота, пока его хозяева уедут в долгую командировку. За смешные деньги. 50 долларов. Писательскому помощнику деньги показались нормальными, потому что не надо было ни с кем делиться. Недолго думая он выкинул жильцов, которые снимали квартиру у Битова, и сдал пятикомнатную квартиру коту за 50 долларов для себя. Нормально жил кот: центр Москвы, писательский дом, отличные соседи вроде Ахмадулиной и Искандера, раз в неделю приходила женщина с ведром жратвы, а гадить можно было куда заблагорассудится».

Что сказал Битов, и какова была дальнейшая судьба его помощника, Ахмадулина умолчала, но сказала, что квартиру ему пришлось продать, причем дешево, поскольку избавиться от жуткой вони так и не удалось.

Первое впечатление о Белле у меня возникло еще до личного знакомства – по стихам и фотографиям, а потом я увидел ее и в домашней обстановке. Не залюбоваться ею было невозможно. Больше всего Белла меня поразила не как поэтесса, а когда я видел, как она умела дружить. Она никогда и ни к кому не стала предателем, в том числе и ко мне.

Белла всегда была душой компании и украшением. Они с Борей были неразделимой, идеальной парой. Ее все любили и приходили часто, чтобы увидеть именно ее. И, право, я не помню, чтобы туда часто приходили другие поэтессы – если и приходили, то не выдерживали конкуренции с ней. Я вот помню, что очень хозяева в свое время возлюбили Венедикта Ерофеева, и он там спасался при всей своей задиристой строгости, обожал и Беллу, и Борю. Компании в той мастерской бывали очень разные, но там не боялись друг друга, никаких речей и высказываний.

Она умела слушать. И наматывала на ус, если бы он у нее был. Она во время посиделок подавала очень точные, порой острые реплики. А когда ей приходилось что-то сказать, то, как и ее стихи, – была вроде бы сложна, ассоциативна, но приходила к очень точному результату. Она была очень умна.