Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно Страница 17

Подобно Галену, Диоскорид из Анагарбоса был знаменитым фармакологом. Будучи военным лекарем при императорах Клавдии и Нероне, снискал себе славу и почет, предложив собственные методы лечения рубленых и колотых ран и сочинив труд «Materia medica».

Непременно должно упомянуть здесь и Сорана Эфесского, целителя, жившего во II веке после Р. X., труд которого и сегодня служит важнейшим подспорьем для акушерок и рожениц в их тяжелейшие и ответственные часы.

Ибн Сина, великий персидский врач, в ученом мире более известный под именем Авиценна, непременно должен был быть представлен здесь с его важнейшими диагностическими выводами, которые он сумел сделать на основе анализа мочи и кала.

И наконец, наряду еще с тридцатью семью врачами, философами и астрологами, упоминать каждого из которых поименно здесь нет места, хочу все же назвать профессора Парацельса, с коим автор был близко знаком при его жизни.

Парацельсу, подлинное имя которого Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм, мы обязаны ценнейшей методикой излечения чумы и повсеместно распространившегося сифилиса, который пришел к нам из Новой Испании. Ему же мы обязаны тем, что применение лечебных трав и минералов сегодня в центре всеобщего внимания.

Да сослужит труд сей службу свою пред Богом и людьми.

Писано в Камподиосе, anno Domini 1575

Томасом,

смиренным монахом ордена цистерианцев.

Витус листал рукописную книгу, поражаясь подробностям, с которыми описывалась каждая болезнь. Наконец его внимание привлекли многочисленные иллюстрации, с помощью которых читателя знакомили с ходом операции по удалению катаракты. С болезнью, которую в народе назвали «серый глаз», Витусу приходилось встречаться нередко. Он с любопытством прочел, что рекомендовал великий врач Сусрута:

...в светлое время дня, когда не жарко и не холодно, врачу сесть на скамейку, высотой ему по колено, прямо против пациента, который после омовения принял пищу и сидит на земле со связанными руками. Согрев своим дыханием глаз больного, врач растирает его большим пальцем, пока не заметит «грязное» место в зрачке. В то время как больной смотрит на кончик своего носа, следует, крепко держа ланцет указательным, средним и большим пальцами, ввести его внутрь зрачка на расстоянии в половину толщины пальца от «загрязнения» и в четверть толщины пальца от внешнего уголка глаза, постоянно двигая им вверх-вниз. Левый глаз следует пронизывать справа, а правый – слева. Если глаз пронзен по всем правилам, послышится слабый звук, и из глаз безо всякой боли выкатится капля жидкости...

Витус продолжал перелистывать рукопись в надежде найти способ лечения больного с запущенной чахоткой. Однако помимо отваров и настоев, способных умерить страдания больного, упоминались лишь согревающие грудь компрессы, а врачи все как один советовали больным избегать тяжелой работы. Правда, были описаны несколько случаев, когда больные по каким-либо причинам оказывались на юге, в варварских африканских странах, и выздоравливали там исключительно благодаря сухому климату тамошних пустынь.

Юноша размышлял: то ли суховеи иссушали злые соки организма, то ли причина в чем-то ином? Строки рукописи поплыли у него перед глазами. Он сложил рукопись и вновь закрыл ее на замочек. Не в силах положить книгу на место, лег щекой на кожаный переплет и уснул.

Он проснулся перед восходом солнца. Запах в воздухе стоял чудесный. Это Эмилио сидел, посвистывая, у костра и обжаривал толстые ломти хлеба в оливковом масле. Изабелла пощипывала в стороне сочную траву, в которой совершенно исчезли ее бархатные губы. Движения Эмилио были быстрыми и ловкими, события минувшего словно прошли бесследно.

– Подсаживайся к огню и поешь, – позвал возница, снова переворачивая уже почти прожарившиеся ломти. Потом достал из-за спины высокий, слегка пузатый сосуд.

– Это гарон! Нет ничего лучше к поджаренным хлебцам.

Он полил один из ломтей и принялся, причмокивая, жевать.

– Сам попробуй.

Витус принюхался к горлышку сосуда и закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от этого запаха.

– Отчетливо пахнет разными травами и чем-то крепким. – Он принюхался еще. – И рыбой.

– Верно, сынок, – Эмилио жевал с открытым ртом. – Эта пряная приправа, известна, как говорят, еще со времен Древнего Рима. Приготовить ее – дело хитрое, но оно того стоит!

– И как же эту чудо-приправу готовят?

– Надо запастись травами, рыбой и терпением, как говорит моя соседка старуха Магдалена. Нужен еще глиняный горшок не слишком больших размеров. В него слоями кладут нарезанную рыбу, каждый слой отдельно солят и посыпают травами. А потом томят на медленном огне, помешивая, целых три недели, день за днем. Затем процеживают массу через льняную тряпицу, как простоквашу для творога, чтобы вытекала капля за каплей. В результате и получается гарон. Еще раз скажу тебе: нет ничего вкуснее поджаренных в оливковом масле хлебцев с гароном.

Витус откусил кусок прожаренного хлеба с соусом.

– Острый, но какой приятный на вкус! А какие же травы нужны для гарона?

– Знаешь, тут у каждой хозяйки свои секреты. Магдалена берет все, что произрастает у нее в огороде: укроп, буковицу, полевой тмин, печеночник – его еще житником называют... – он в задумчивости потер лоб, – но это еще далеко не все... Любисток, рута садовая, блохогонка – все идет в дело. По-моему, и орегано тоже... или она берет розмарин? Все равно. Главное, чтобы запах и вкус одной травы не перебивал запаха и вкуса других.

– Этот рецепт я возьму на заметку.

– Немножко тимьяна тоже не помешает.

– Ну да...

– И листок-другой лаврового листа.

Витус не удержался от смеха:

– Андромаху наверняка было легче изобрести и приготовить свой терьяк.

– Андромаху? – недоумевая, переспросил Эмилио.

– У римского императора Нерона был врач по имени Андромах, прославившийся своим терьяком – снадобьем от многих болезней.

– Да, и что?

– Лекарство это составляется из семидесяти различных трав и эссенций, так что приготовить его так же трудно, как и твой гарон.

– И каков же этот терьяк на вкус?

– Я бы скорее назвал его острым. Хотя в наши дни в сильнодействующий терьяк добавляется еще энная порция венецианского яда, в основе которого змеиный яд. Это делает лекарство особенно сильным противоядием змеиным укусам.

– Б-р-р-р, – Эмилио даже вздрогнул. – Хочешь испортить мне аппетит?

– Нет-нет, ешь на здоровье!

Витус тоже ел с ним за компанию и не мог не признать, что давно уже так вкусно не завтракал. А потом поднялся и вышел за полукруг, образованный хвойными деревьями, чтобы справить нужду. Тут к нему присоединился и Эмилио.