Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана - Стивен Фредерик Старр Страница 17

Наконец, необходимо упомянуть о бесчисленных научных дисциплинах, философских проблемах и богословских вопросах, которым посвятили себя герои этого рассказа. Каждому из них должно быть и во многих случаях было посвящено отдельное исследование. Если мы углубимся в их изучение, это выведет нас за пределы данного исследования и уж точно за пределы компетенции автора. Тем, кому нужна более подробная информация об истории науки, философии, теологии, архитектуры или искусства Центральной Азии или детали биографий великих личностей, которые посвятили этим областям знаний всю свою жизнь, следует обратиться к богатой специализированной литературе на разных языках, которая кратко обсуждается в предисловии и приведена в примечаниях.

Теперь, после всех вводных и пояснительных замечаний, давайте обратимся к эпохе Просвещения в Большой Центральной Азии, которая длилась до XII века. В отличие от греческой богини мудрости Афины (которая, кстати, нашла почитателей в ранней Центральной Азии) эта эпоха культурного расцвета не вышла полностью сформированной из головы Зевса. Она возникла на древней, но высокоразвитой земле, где веками поддерживались процветающая экономика и богатая интеллектуальная жизнь.

Обратимся же к утраченному миру домусульманской Центральной Азии.

Войска кочевых арабов, пытавшихся завоевать Центральную Азию в 660 году, не ожидали найти там безлюдную пустыню. Они были наслышаны о богатстве региона. Воинов не волновало, были ли жители готовы к переходу в новую веру, – они жаждали только наживы. Поскольку арабские военачальники платили своим воинам, разрешая разграбление, это был ключевой вопрос. В то же время для жителей Центральной Азии вторжение иноземцев не было внове. На протяжении веков они научились отражать удары извне и бороться с их последствиями. Они также были уверены в ресурсах их древней земли и ее культуре, которая давала им возможность перенять и впитать то полезное, что захватчики могут принести с собой.

Прежде всего Центральная Азия была землей городов. Задолго до арабского завоевания самый известный греческий географ Страбон, живший в I веке до нашей эры, описал сердце Центральной Азии как «землю тысячи городов». Византийский писатель позже говорил о «ста городах» под властью одного правителя Центральной Азии, царя Бактрии [54]. Что-то в центральноазиатских городах удивляло даже выходцев из больших городов Ближнего Востока.

Многие города поражали воображение, но нам будет полезнее сосредоточиться только на одном из них, Балхе, расположенном почти в 70 км к югу от Амударьи (в древности – Оксус), разделяющей современный Афганистан и Узбекистан. По любым меркам Балх был одним из величайших городов древнего мира в поздние времена. Его городские стены опоясывали примерно 4,5 кв. км земли, а внешние стены, защищавшие пригородный район и сады, были более 120 км в длину [55]. На богатых землях, ограниченных внешними стенами, древний путешественник мог найти апельсиновые рощи, поля сахарного тростника и ухоженные виноградники, не говоря уже о многочисленных цветниках и огородах. Потом шли пригородные дома, рынки и помещения для заезжих торговцев в так называемом рабаде – торгово-ремесленном предместье. Вскоре посетитель сталкивался с угрожающими стенами самого города. В Балхе, как и во множестве других городов Центральной Азии, были не простые вертикальные стены с парапетом, традиционные для средиземноморского мира и большинства городов Ирана, а массивное наклонное сооружение из высушенных на солнце кирпичей, облицованное обожженным кирпичом, на вершине которого располагалась дополнительная высокая стена, увенчанная длинными галереями, прикрывающимися бойницами для стрельбы и часто расставленными башнями для защиты и обзора. Такие крепостные стены защищали шахристан – плотно застроенный внутренний город из одно– и двухэтажных домов, базаров и храмов различных конфессий. В шахристане находилась главная цитадель с еще более высокими стенами. Здесь располагались дворец правителя и основные здания правительства.

Чтобы оценить размер Балха, представим: только одна цитадель, называемая Бала-Хисар, была в два раза больше всей нижней части Приены, типичного эллинистического города на турецком побережье, и в десять раз больше общей площади древней Трои [56]. А ведь цитадель составляла менее одной десятой общей площади города! Все в Балхе демонстрировало огромные богатства, накопленные благодаря быстро развивающейся сельскохозяйственной отрасли (пшеница, рис и цитрусовые), производству металлических инструментов и керамических предметов домашнего обихода, бирюзы и кожгалантереи, а также международной торговле, которая доходила до Индии, Ближнего Востока и Китая. Действительно, Балх был идеально расположен вдоль главного пути через Афганистан в Индию и на запад к Средиземному морю [57].

Даже сегодня на территории Балха можно найти осколки глиняной посуды, похожей на римскую и индийскую периода 100–400 годов. Неудивительно, что уже римские авторы описывали Балх как сказочно богатый город [58] и что позднее арабские путешественники, которые хорошо знали базары и дворцы в Дамаске, Антиохии и Каире, напишут о нем как о «матери городов» [59]. Необходимо отметить, что эти более поздние авторы описывали город, который претерпел экономический спад незадолго до арабского завоевания, а затем был безжалостно разграблен арабскими завоевателями [60]. Но даже после этого путешественники из стран Ближнего Востока продолжали восторгаться Балхом.