Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков Страница 18

2 сентября 1918 г. Главнокомандующим всеми вооруженными силами Республики стал бывший полковник Иоаким Иоакимович Вацетис.

Вацетис родился в имении Нейгоф Гольдингенского (Кульдигского) уезда Курляндской губернии в семье батрака — вполне «рабоче-крестьянское» происхождение. По национальности латыш. Образование получил в Кулдигском уездном училище Министерства народного просвещения. В 1891 г. вступил вольноопределяющимся в Рижский учебный унтер-офицерский батальон (стаж в 1918 г. — 27 лет). По окончании курса учебного батальона произведен в унтер-офицеры (1893) и направлен в 105-й Оренбургский пехотный полк (Вильно). Окончил Виленское пехотное юнкерское училище (1895–1897), Николаевскую академию генштаба (1909, по 1-му разряду). К корпусу офицеров генштаба причислен не был (в списке выпускников по успехам значился 52-м из 53-х лиц, а к ГШ были причислены 46 офицеров). К началу Первой мировой войны командир 4-го батальона 102-го Вятского пехотного полка (26-я пехотная дивизия 2-го армейского корпуса). Участник похода в Восточную Пруссию, боев в Польше, где был тяжело ранен. По выздоровлении (осень 1915) назначен командиром 5-го Земгальского латышского стрелкового батальона, который в октябре 1916 г. был развернут в полк. В боях под Митавой контужен (1916/1917). Участник боев под Ригой (на р. Маза-Югла, в августе 1917). В 1917 г. — командир 2-й Латышской стрелковой бригады. После Октябрьского переворота начинается стремительный взлет — в декабре 1917-го Вацетис стал начальником оперативного отдела Революционного полевого штаба при Ставке Верховного главнокомандующего, в январе 1918-го руководил борьбой с частями польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. С 1918 г. в РККА — командир Латышской стрелковой дивизии (с апреля 1918). Во время мятежа левых эсеров в Москве — один из спасителей полностью изолированного в Кремле В.И. Ленина. По настоянию председателя Совнаркома — командующий Восточным фронтом после провала попытки военного переворота, предпринятой М.А. Муравьевым (с июля 1918 г.) [170].

Личность Главкома очень неоднозначна: с одной стороны, назвать его блестящим стратегом было бы сильным преувеличением (да и биография не свидетельствует о выдающихся способностях), с другой — судя по оперативной документации [171]. Главком — грамотный стратег. Политические взгляды его можно назвать наивными: он был искренне убежден, что армия находится вне политики, хотя такой видный военный теоретик, как К. Клаузевиц в своем основном труде «О войне» (1832–1834) сформулировал положение о связи войны и политики, и выпускник академии Генштаба И.И. Вацетис обязан был это знать. Как человек Вацетис отличался педантичностью [172] и крайней порядочностью. В этом плане генштабистам, служившим в Красной Ставке, повезло — Вацетис всегда защищал их от большевистских комиссаров. Но бывало, Главком шел на поводу своего начальника штаба генерала Ф.В. Костяева. Тогда Вацетис вступался за покрываемый Костяевым старый генералитет и способствовал «радению» генералов друг другу [173].

После того как в декабре 1918 г. Ленин и Свердлов просили Троцкого наладить взаимоотношения с Вацетисом, глава военного ведомства изменил тактику в отношении своего основного подчиненного. 1 января 1919 г. Троцкий «срочно, вне всякой очереди» телеграфировал куратору Вацетиса С.И. Аралову: «Считаю необходимым напомнить, что Вы обязаны подписывать оперативные приказы Главкома, не входя в рассуждения и целесообразность. Что касается его административных распоряжений, внушений и выговоров, то Вы несете ответственность наравне с Главкомом; между тем, некоторые письменные внушения Главкома являются совершенно недопустимыми. Таковы телеграммы Антонову, совершенно несправедливая и формально неправильная телеграмма Альтфатеру. Предлагаю Вам впредь таким тоном написанных документов не подписывать, равным образом прошу следить за тем, чтобы на мои запросы отвечали те лица, к которым они обращаются, дабы был строгий порядок ответственности» [174]. В апреле 1919 г. уже в предельно тактичной форме Троцкий поручил члену РВСР А.И. Акулову обращать «внимание» Вацетиса на необходимость, остаивая интересы Ставки, считаться и «с правами и интересами других учреждений и лиц». С оговоркой: «ценю высоко работу Главкома и считаю необходимым устранить совершенно лишние и вредные моменты, которые, как сказано, грозят чрезвычайно затруднить работу» [175]. Тем не менее в 1919 г. Вацетис так характеризовал свое положение в качестве Главкома: «Я не обладаю никакой полнотой власти над теми функциями, которыми должен обладать стратег. Словом, полной мощности у Главнокомандующего, про которую говорит один из гениальнейших полководцев в мире, именно Суворов, у меня нет. Как он в свое время жаловался, что его стесняют разные австрийские гоф- и кригс-раты (гоф-кригс-рат — придворные военные советы. — С. В.), которые не дают ему возможности вести войну так, как он находит это полезным с точки зрения обстановки, так равно и мне приходится отметить, что и я в своих действиях утеснен нашими собственными гоф- и кригс-ратами вроде Революционных военных советов и лиц поставленных надо мной» [176].

Иоаким Вацетис был плохим дипломатом и потому регулярно доставлял неприятности Троцкому. И марта 1919 г. ему жаловался на Вацетиса член коллегии Наркомата Государственного контроля А. Галкин. По его заявлению, окружной руководитель чрезвычайной ревизии Юго-Западного района сообщил, что при обследовании ж.-д. станции Серпухов «обнаружена медленная погрузка дров на паровозы», одной из причин коей стало «занятие пути, специально предназначенного для погрузки дров» поездом Главнокомандующего Вацетиса. В просьбе переставить поезд в «Садовый тупик» Вацетис Галкину отказал, объяснив, что «„здесь удобнее подъезжать на автомобиле“, а при постановке в „Садовый тупик“ пришлось бы проходить от автомобиля к поезду расстояние около 30 саженей». Получивший жалобу Склянский направил документ секретно, в собственные руки Аралову «на соображения». О решении Аралов доложил Склянскому на следующий день [177].