Островский в Берендеевке - Виктор Бочков Страница 2

В этом тоже нет ничего удивительного. После пожара рачительный Кутузов, не желая оставлять развалины и учитывая, что отсюда открывается красивый вид, возвел на месте сгоревшего дома внушительное парковое сооружение, использовав пригодный кирпич. Там хозяева и гости, гуляя по тогда же разбитому парку, отдыхали, укрывались от дождя. Павильон просуществовал где-то до 1820-х годов – во всяком случае, ко времени появления в усадьбе Островского его уже не было. Уцелели одни руины.

Но одно из строений на мысу между оврагами, стоящее там с кутузовских времен, Александр Николаевич все же застал. При разделе имения Кутузовых в 1813 году между наследниками, в описи построек значится каменная кладовая, доставшаяся младшей дочери генерала Прасковье. Но где находилась кладовая, когда была сломана – об этом в позднейших документах сведений нет.

У драматурга была сестра Надежда Николаевна, на 19 лет моложе, учительница и общественная деятельница. Совсем ребенком она жила с родителями в Щелыкове, и детские впечатления глубоко врезались в ее память. Надежда Николаевна еще при жизни брата начала писать повести и рассказы для юношества, широко пользуясь воспоминаниями собственного щелыковского детства. Так, в 1901 году она опубликовала повесть «Жизнь прожить – не поле перейти». Из нее мы узнаем об играх младших Островских «у каменной кладовой, стоящей неподалеку от оврага. Кладовая имела очень оригинальный вид – круглой формы, с крутой высокой крышей, с крепкой железной дверью, небольшие окна, пробитые в толстых стенах, защищались железными ставнями». Отмечается и то, что кладовую построили Кутузовы.

Как долго простояла кладовая, мы пока не знаем. Зато известно главное – драматург сам видел ее, мог заинтересоваться старинной постройкой.

А вообще, занимали ли его щелыковские предания? Ведь мы знаем, что древнее прошлое окрестностей Щелыкова его волновало, что он собирал сборники исторических актов, изучал и комментировал их, опрашивал знакомых краеведов. Неужели же столь богатая событиями история его собственного любимого Щелыкова прошла мимо него?

Нет, не прошла. По рассказам потомков Островского складывается впечатление, что он хорошо знал прошлое Щелыкова и планировку кутузовской усадьбы, любил об этом рассказывать своим детям и друзьям. Более того, «щелыковская старина» отобразилась и в его творчестве. Вспомним хотя бы «Дикарку», которая писалась в 1879 году в Щелыкове и о которой Александр Николаевич говорил: «Я над «Дикаркой» работал все лето, а думал два года». Добавим – думал, гуляя по щелыковскому парку. Место первого действия комедии обозначено так: «Густой парк, в углу развалины каменной беседки, в глубине живописная местность за рекой». Здесь беседуют камердинер Таврило и старый слуга Сысой, сопровождающий гулявшую по парку барыню. Прислушаемся к их беседе:

Таврило (осматривая местность). Ну и местоположение… я вам скажу!..

Сысой. Как находите?

Таврило. Что уж!.. Чего еще превосходнее!

Сысой. На редкость, истинно на редкость… которые ежели понимающие… Конечно, простой человек… так ему все равно. Это место по древности, от старых людей – Кокуй называется. Когда покойный барин, царство небесное, эту рощу под парк оборотили, так и беседка тут была построена, и строгий был приказ от барина всем, чтоб это самое место «Миловида» прозывалось; а барыня, напротив того, желали, чтоб беспременно «Бельвю». Почитай что до ссоры у них доходило… Ну, а мужики, помилуйте! им не вобьешь в башку-то, разве с ними возможно! Они и теперь все Кокуй да Кокуй. Было времечко, да прошло: в те поры в этой беседке танцы были, ужины, без малого вся губерния съезжалась, по всем дорожкам цветные фонари горели; за рекой феверки пущали, а теперь заглохло все».

Тут даже трудно и усомниться, что речь идет о кутузовском сооружении. Нижний щелыковский ландшафтный парк или, как его именовал Островский, «Овражки», появился в конце XVIII века именно на месте рощи. В павильоне, воздвигнутом в парке на месте сгоревшего усадебного дома, Кутузов, владевший крепостным оркестром, устраивал танцы и ужины, на которые действительно съезжалась «вся губерния». Тогда и за рекой Куекшей, протекавшей рядом, внизу, пускались модные в то время фейерверки. Правда, Щелыково в старину называлось не «Кокуй», а «пустошь Шалыково» – Кокуй (Кокуйка) – селение невдали от него. Возникают сомнения и относительно «Миловиды» и «Бельвю», что, в сущности, одно и то же. Кутузов женился только в старости на своей крепостной Антонине Никитишне, и та даже в малом не осмеливалась противоречить ему да и по-французски едва ли говорила. Скорее, речь идет о следующем поколении владельцев Щелыкова: дочери Кутузова Варваре Федоровне, умершей в 1815 году, и ее супруге Егоре Александровиче Сипягине, галичском предводителе дворянства, изрядных оригиналах. А обо всем этом молодому любознательному Островскому мог в конце 1840-х годов рассказать кто-нибудь из старых дворовых, служивших и Кутузовым, и Сипягиным и доживавших в усадьбе при новых владельцах. Развалины же павильона Александр Николаевич видел сам в первые посещения Щелыкова.

Мостик в парке «Овражки»

Да, а когда впервые появилась нынешняя двухэтажная деревянная беседка? По-видимому, ее возникновением мы обязаны отцу драматурга Николаю Федоровичу, владевшему Щелыковым до своей смерти в 1853 году. Он убрал остатки кирпича, а на очищенной площадке воздвиг беседку, которую почему-то очень любил. Кстати, воздвиг в традиционных кутузовских формах – круглую, с остроконечной крышей.

И Александру Николаевичу отцовская беседка тоже нравилась – близко от дома, а место тихое, уединенное, тенистое, и работать удобно. Местный житель Иван Иванович Соболев мальчиком бегал в усадьбу, часто наблюдал драматурга. Позднее он написал в бесхитростных воспоминаниях: «Усадьба была обнесена кругом палисадом, а также и парком сосновым. В нем была двухэтажная беседка, в которой нередко бывал Островский и писал свои произведения».

Местные устные предания и мемуары потомков драматурга связывают с беседкой чаще всего его работу над двумя произведениями: драмой «Гроза» и весенней сказкой «Снегурочка». Первую Островский писал летом 1859 года, находясь в Щелыкове. По рассказам, описывая свидание Катерины с Борисом, он изобразил как раз тот овраг, на краю которого стоит беседка. «Снегурочка» же написана зимой 1873 года в Москве, но обдумывать ее Александр Николаевич мог и летом, сидя в щелыковской беседке. Во всяком случае, Мария Михайловна Шателен определенно подтверждает: «В семье Островских эту беседку называли «Снегуркина беседка», так как, по словам матери, именно в ней Александр Николаевич обдумывал план своей весенней сказки…»

Есть в Щелыкове на редкость поэтическое место, совсем рядом со «старым домом» – просто надо повернуть влево от «черного» крыльца и идти вдоль забора по березовой аллее, посаженной по гребню склона еще отцом драматурга. Тогда вскоре мы войдем на небольшую площадку, ограниченную с востока оврагом, а с юга крутым спуском к Куекше. Внизу расстилается великолепный пейзаж: в центре пруд с круглым островком-пуговкой, к которому перекинут стежка-мостик, второй маленький мостик выгнулся справа, из-под него выбивается ключик-ручеек, а слева до самой реки – просторный луг. На нем повсюду купы деревьев и кустов: ивняк, верба, ольха, черемуха, тонкие тополя, осанистые березы…