Средневековая Европа: От падения Рима до Реформации - Крис Уикхем Страница 20

Лангобардская Италия держалась примерно посередине. Лангобарды вторглись в разоренную римско-готской войной 568–569 годов Италию, защитой которой Восточная Римская империя не особенно озаботилась, но, поскольку сплоченности между захватчиками не было, после убийства двух королей подряд в 572–574 годах они распались на несколько политических союзов, возглавляемых герцогами. Под властью единого правителя они объединились в 584 году, и первый их по-настоящему могущественный король Агилульф (590–616), разгромив большинство соперников, основал столицу в Павии. И все равно, когда в 605 году был заключен мир с византийцами, которые сохранили за собой прежнюю столицу Италии, Равенну, Италия была разделена на несколько частей. Под властью византийцев осталась значительная часть побережья, а также крупные города – Равенна, Рим и Неаполь, однако между византийскими землями вклинивались три крупных участка лангобардских владений – центрально-северное королевство, занимавшее Паданскую равнину и Тоскану, и два независимых центрально-южных герцогства со столицами в Сполето к северу от Рима и в Беневенто к северу от Неаполя. И лангобардов, и византийцев такое положение дел устраивать не могло, но изменить его никак не удавалось – окончательное объединение Италии произошло только в 1870 году. И хотя в последующие 150 лет лангобарды постепенно расширяли свои владения, занять Рим или Неаполь, а также объединить три отдельные политические единицы, считавшие себя лангобардскими, не получилось даже при двух самых честолюбивых и преуспевших королях – Лиутпранде (712–744) и Айстульфе (749–756), присоединивших Сполето и на какое-то время Равенну. У лангобардов не наблюдалось ни Хлодвиговой тяги к завоеваниям, ни Рекаредовой потребности в сплочении. Если против византийцев им еще удавалось выстоять, то с франками приходилось труднее: в конце VI – начале VII века те периодически брали верх над лангобардами и трижды разбивали лангобардское войско в 750-х и 770-х, пока в 773–774 годах Лангобардское королевство (за исключением Беневенто) не завоевал Карл Великий [64].

Казалось бы, ничего впечатляющего, однако среди трех основных государств-преемников Лангобардское королевство отличалось наибольшей крепостью верховной власти. Оно сильно уступало Франкии размерами, поэтому связи между Павией и общинами в других городах были теснее. Кроме того, в нем не было такого регионального расслоения, как в Испании; экономика, разумеется, сильно упростилась и приобрела более районированный, чем при империи, характер, однако такого резкого отката назад, как в некоторых областях Испании, не наблюдалось, да и городская культура – пусть на непритязательном материальном уровне – на большей территории полуострова сохранилась. Италию составляли мелкие, но устойчивые провинциальные общины, верхушка которых почти без исключения проживала в городах. Как и в Испании, в Италии не было достаточно богатой аристократической прослойки, которая могла бы представлять систематическую угрозу для королей (исключение, как и в Испании, составляли отдельные личности уровня герцога крупного города, захватывавшие престол силой), и ни одному представителю этой прослойки не удалось бы выстроить себе крепкий оплот на провинциальных землях, учитывая количество соперников в каждом городе. В Лангобардском королевстве, как и во Франкии, сильна была приверженность собраниям, однако здесь – как при дворе, так и на местах – в их ведении находилось, скорее, правосудие, чем политика. По крайней мере, такую картину рисуют нам источники VIII века, куда более изобильные, чем в предыдущий период. Подданные искали в Павии справедливости, и королевский суд оправдывал их ожидания. О его решениях мы знаем из судебных документов, а также из внушительного свода очень ситуативных и детальных законов, в частности изданных Лиутпрандом. С последним не мог тягаться дотошностью ни один из современных ему законодателей: кто еще стал бы расписывать, какое наказание следует мужчине, который украл одежду купавшейся в реке женщины и вынудил ее возвращаться домой в чем мать родила? (Вердикт: он должен полностью выплатить вергельд, компенсацию за убийство, как если бы и в самом деле лишил кого-то жизни, поскольку в противном случае все равно не избежать кровной мести.) Это была прагматичная, достаточно приземленная и простая модель управления – но, судя по всему, она работала. После 774 года лангобардские методы правления стали перенимать и франки [65].

Масштабность, сплоченность и богатство поздней Римской империи остались далеко в прошлом. К VIII веку ни одно из описываемых государств не собирало сколько-нибудь серьезных налогов, поэтому модели управления стали намного примитивнее. Экономика также упрощалась (хотя Северной Галлии лучше других удавалось поддерживать систему производства и обмена товаров, что было закономерно, учитывая богатство ее знати) – в VIII веке в средиземноморских королевствах она переживала, пожалуй, наибольший упадок. Однако европейское пространство не было замкнутым – между королевствами всегда существовали взаимосвязи и происходили перемещения. В период обострения отношений с франками лангобардские короли даже разработали систему паспортов для тех, кто прибывал в королевство через Альпы [66]. И самое главное, это было управляемое пространство. Все три государства-преемника опирались в управлении на документацию разного рода – принцип, унаследованный от Рима, – а также на традицию собраний (во Франкском государстве и в Италии в большей степени, в Испании в меньшей), от Рима не унаследованную. Кроме того, у них формировались собственные отличительные черты: во Франкском государстве – собрания, определявшие политику государства, а также эффективная и, как правило, имевшая регулярную основу военная машина; в Испании – сильная морализация верховной власти и приверженность церемониям; в Италии – тип «всепроникающего» правления, для которого характерны вникание в детали, действие на опережение и быстрая ответная реакция. Как нам предстоит увидеть в главе 4, все эти принципы, в основном складывавшиеся в самом начале Средних веков, позже будут взяты на вооружение Каролингами.