АПРК "Курск". 10 лет спустя. Факты и версии - Владимир Шигин Страница 21

Край ты мой любимый,

Край обыкновенный.

Знаю, есть на свете лучшие места!

Только сердце все же выбирает этот…

Увлекался музыкой. Хорошо пел, играл на гитаре, на фортепиано прекрасно исполнял „Лунную сонату“ Бетховена. Серьезно изучал русскую православную архитектуру и зодчество. Каждый курсантский отпуск проходил по заранее составленным им маршрутам: то „Золотое кольцо“, то Вологодский край. Составлял большие альбомы с фотографиями всех провославных храмов. Был внимательным и заботливым сыном, братом, дядей. Очень любил и уважал родителей. Считал, что они достойны лучшей жизни… В свой первый и последний отпуск с Севера Саша приезжал в апреле 2000 года. За месяц до этого принял должность командира радиоразведки на „Курске“. Был очень доволен, что попал на самую ходовую лодку. Трудно писать о Саше в прошедшем времени. Прошло уже больше полгода, а наша боль не утихает…»

Из воспоминаний отца Александра Валентина Александровича: «Когда приехал в августе в Видяево, в Доме офицеров встретился с командиром „Даниила Московского“, на котором первоначально служил Саша. Он, узнав, что я его отец, настолько был взволнован, что не мог скрыть своих слез. Говорил, что за все годы его службы ему первый раз попался специалист с таким уровнем подготовки, за восемь месяцев своей службы на лодке оставивший о себе самую добрую память… В начале апреля Саша неожиданно для нас приехал в свой первый и последний отпуск, который пролетел для всех нас как одно мгновение. Уехал обратно он со своей невестой Наташей, которую повез показать Север. Последний раз Саша позвонил 5 августа. Коротко рассказал о делах. Обещал перезвонить через недельку. 12 августа у нас с женой почему-то не делались никакие домашние дела. Была какая-то тяжесть на сердце, мучила бессонница. А когда 14 августа по радио на работе услышал о „Курске“, что-то оборвалось внутри… В Видяево вылетели с женой, Сашиной невестой, дочкой и двумя моими сестрами. Наверно, благодаря этому мы и выжили в те трагические дни. Когда зашли в Сашину квартиру, нашли во всем порядок. На веревке висела постиранная форменная рубашка. На диване лежала раскрытая книга „О предотвращении столкновений судов в море“… Нам бы очень хотелось написать книгу о Саше, и материала вроде бы достаточно, и желание наше велико увековечить таким образом его светлую память».

Как знать, может быть, пройдет совсем немного времени, и новое поколение наших моряков прочтет книгу о Саше Гудкове, блестящем офицере российского флота, героически погибшем на самом взлете своей жизни и службы.

* * *

Во время моего пребывания в Видяеве один из офицеров штаба дивизии подводных лодок, подойдя, протянул мне несколько листов бумаги.

— Посмотрите! — сказал он. — Это написал Сережа Тылик!

Вечером в местной гостинице «Урица» я прочитал стихи. Написанные, быть может, не слишком профессионально, они были по-юношески искренни и честны. Одно из них особенно поразило меня. Вольно или невольно, но в нем автор буквально предугадал свою страшную судьбу…

Я уходил тогда надолго, а ты осталась на причале.

Но море синее и чайки навек с тобой нас повенчали.

Всем нам в жизни тяжело: ты на берегу, я — в море.

И осталось поделить меж девчонок горе.

Сколько их, любимых, не дождались до конца,

И домой им присылали горького гонца —

Лист бумаги черно-белой со значками в поле.

И отныне поселилось в нашем доме горе.

Я ведь был таким красивым, молодым и сильным.

А пришел домой в гробу. Пахнуло холодом могильным.

И осталась ты вдовой в свои-то двадцать лет.

Лишь мерцает тусклым светом траурный портрет…

Знакомясь с биографией Сергея, я вспомнил судьбу другого поэта-подводника, и от этого сравнения стало не по себе. В ноябре 1941 года на подводной лодке Балтийского флота Л-2 погиб лейтенант Алексей Лебедев. Как и Сергей Тылик, он тоже был штурманом. Ценя его талант, начальники предлагали Лебедеву остаться на берегу, но он был настоящим подводником и ушел в боевой поход. Незадолго до своей гибели Алексей Лебедев написал свое, пожалуй, самое знаменитое стихотворение:

…И если пенные объятья нас не отпустят в смертный час

И ты в конверте за печатью получишь весточку от нас,

Не плачь! Мы жили жизнью смелой, умели храбро умирать.

Ты на штабной бумаге белой об этом сможешь прочитать.

Переживи внезапный холод. Полгода замуж не спеши.

А я останусь вечно молод там, в тайниках твоей души.

И если сын родится вскоре, ему одна стезя и цель,

Ему одна дорога — море, моя могила и купель.

Как перекликаются эти строки с пророческими стихами Сергея Тылика, как схожи трагические судьбы двух поэтов-штурманов.

Сергей Тылик, как и старпом «Курска» Сергей Дудко, вырос в Видяеве. Отец Николай Григорьевич — капитан 1-го ранга, старый подводник. В свое время служил вместе с заместителем командира «Курска» по воспитательной работе капитаном 2-го ранга Шубиным.

После окончания училища подводного плавания Сергей снова в родном гарнизоне.

Из служебной характеристики старшего лейтенанта С. Н. Тылика:

«Развито логическое мышление. Умеет и любит работать самостоятельно. Вежлив. Отзывчив. Настойчив в достижении поставленных целей. Способен отстаивать свою точку зрения. Любит ВМФ».

Да, он на самом деле любил флот и подводные лодки, среди которых прошло его детство, управлять которыми он учился в знаменитом Ленкоме и на борт одной из которых вступил после его окончания. Он о многом мечтал, ибо был романтиком, писал стихи о любви и море, о северных ветрах и женской верности, да, он о многом мечтал и очень многое так и не успел совершить.

Рассказывает капитан 1-го ранга Сергей Ежов: «Сережу Тылика знал со дня его рождения. С его отцом мы много лет служили бок о бок и дружили.

Сережа был большая умница. Всегда побеждал на всевозможных областных олимпиадах по физике и математике. Мог поступать в любой вуз, но выбрал флот. Очень порядочный, добрый и отзывчивый мальчик. В совершенстве владел компьютером. Сам составлял программы. Как истинный северянин, любил ходить за грибами и рыбалку. Все время вижу перед собой его улыбающееся лицо и не могу представить его мертвым…»

* * *

С Женей Родионовой я познакомился в Видяево на поминальном вечере. Буквально через час мне надо было уезжать в Североморск. Договорились, что свои воспоминания о муже она пришлет мне письмом. И вот наконец пришел толстый конверт сразу с несколькими письмами. Женя написала сама, написала Мишина сестра, написали его друзья. Они писали честно и безыскусно, писали так, как было, как помнили. Наверное, никакой писатель не сможет так проникновенно рассказать о человеке, как те, кто его по-настоящему любил.

Капитан-лейтенант Сергей Фалеев написал письмо о друге и сослуживце в настоящем времени, для него Миша просто ушел в море: «Михаил младше нас по выпуску на год. Вместе с ним мы служили четыре года. Службу любит и этого не скрывает. Аккуратен во всем. Придерживается принципа: „Занимая должность, нужно знать все, что входит в твои обязанности“. Поэтому изучает матчасть дотошно, иногда даже излишне. Постоянно стремится принимать решения исключительно самостоятельно, подчеркивая, что делает это на основе своих знаний. Если ошибается, то свое мнение хоть и неохотно, но меняет. Но если чувствует свою правоту, то спорит до последнего хоть с командиром. Очевидно, что хочет сделать карьеру офицера, в исключительно хорошем смысле этого слова. На „Курск“ перевелся для приобретения опыта плавания в условиях боевой службы, который необходим для должности командира радиотехнической боевой части. Хорошо ориентируется в сложной обстановке. К друзьям и подчиненным требователен ровно настолько, насколько и к себе. Охотно помогает молодым сослуживцам в освоении матчасти. Недоволен, когда замечает пассивность и инертность. Хорошо воспитан. Это сразу же бросается в глаза…»