Жизнь Джейн Остин - Клэр Томалин Страница 23

Заглядывая через плечо Джейн на страницы книг, которые она читала в юные годы, мы приходим к понимаю того, как самобытна она была; видим, как она, проанализировав и оценив, брала только то, что было ей нужно, и сохраняла свое творческое воображение независимым. Ни одно из ранних произведений Остин не написано в манере Ричардсона, или Фанни Бёрни, или Шарлотты Смит — у нее не найдешь ни неизменно праведной героини, ни героя, который проносил бы свою нерешительность через все пять томов. И это притом, что в юности Джейн положительно восхищалась Шарлоттой Смит, этой Дафной дю Морье [63] 1780–1790-х годов, все еще занимательной даже сегодня, — с ее интригующими героями и великолепными пейзажами: тут и горы Уэльса, и Швейцария, и Америка, и юг Франции… Каждый из ее романов, будь то «Эммелина», «Этелинда» или «Старый особняк», состоит из четырех-пяти томов. В ранних работах Остин слышатся отголоски романов Смит, а в «Истории Англии» она упоминает одного из персонажей своей старшей коллеги, страстного и бесшабашного Фредерика Деламера, который поразил ее воображение. Деламер живет чувствами, он импульсивен и впадает чуть ли не в безумие, когда ему мешают достичь желаемого. Он хорош собой, темноволос, горд и родовит. Склонен к авантюризму, но не способен поступить бесчестно: похитив Эммелину и собравшись было ехать с ней в Шотландию, он одумывается еще до того, как они достигают Барнета. Эммелина не любит его, но она им очарована — как и юная Джейн Остин. А вот героиням Смит, слезливым девицам, которые вечно лишаются чувств или падают с лошадей, униженным и обманутым теми, кто выше их по положению, в мире Остин места нет (если только не счесть Фанни Прайс их дальней родственницей). И все-таки Остин находила удовольствие в чтении романов Шарлотты Смит, насыщенных событиями, хорошо написанных, изобретательных. «Если книга хорошо написана, она всегда мне кажется слишком короткой», — говорила Джейн в защиту Смит [64].

Романы Сэмюэля Ричардсона уж точно никогда не были слишком коротки. «Это же просто невыносимая книга», — говорит о «Истории сэра Чарльза Грандисона» Изабелла Торп в «Нортенгерском аббатстве», выдавая себя с головой, — ведь сама Джейн очень любила эту книгу. «Она знала работы Ричардсона так хорошо, как никто уже более знать не будет», — написал ее племянник Джеймс Эдвард Остин-Ли в своих «Мемуарах», утверждая, что каждое происшествие романа было ей знакомо, а каждый герой являлся словно бы другом. Книга эта была для Остин столь важна, а сейчас столь малоизвестна, что на ней стоит остановиться немного подробнее. Ее сюжет построен вокруг пары прямо-таки эталонных персонажей, сэра Чарльза и красавицы Гарриет Байрон. Она влюбляется в него уже в первом томе — после того, как он спасает ее от похищения и бесчестья, и хранит любовь на протяжении всех семи томов, в восьмистах тысячах слов. Он же разрывается между Гарриет и итальянкой, которой дал слово и полсердца в придачу и от которой постепенно освобождается — со скоростью улитки, но зато благородно. Читателю тем временем предоставляется возможность знакомиться с различными семействами и друзьями героев, зачастую весьма забавными, — и легко вообразить, как Джейн нравилось осваивать этот мир, словно большой дом со множеством комнат, лестниц, коридоров…

Ричардсон замечательно описывает сестер Грандисона, которые становятся подругами Гарриет. Особенно хорош образ младшей, Шарлотты, героини остроумной и несдержанной, следить за развитием характера которой наиболее интересно. Шарлотта не желает быть вежливой с дураками и не расположена выходить замуж (она называет супружество «западней»), а когда все-таки — весьма неохотно — соглашается вступить в брак, то дурно ведет себя на собственной свадьбе, ворчит во время церемонии и запрещает новоиспеченному супругу занять место в карете подле себя. Она ссорится с ним из-за того, что он нарушает ее уединение, а ее шутки доводят его до такой ярости, что он разбивает ее клавесин. И все же он страстно ее любит и, когда проходит вспышка злости, просит не меняться — всегда оставаться такой же непоседой и все так же поддразнивать его.

«Сэр Томас Грандисон и его дочери Каролина и Шарлотта», иллюстрация к книге Сэмюэля Ричардсона «Сэр Чарльз Грандисон» (впервые изданной в 1754 году), оттиск 1886 года с оригинальной печатной формы Исаака Тейлора 1778 года.

Главная причина диковатого поведения Шарлотты — ее отец, сэр Томас Грандисон. Это одна из основных тем книги: как скверные нравы родителей влияют на детей и как дети пытаются справиться с этим. После смерти леди Грандисон, когда девочки были еще подростками, отец пригласил к ним гувернантку миссис Олдхэм, вдову его приятеля. Когда она становится любовницей отца, сестры отказываются с ней общаться, и сэр Томас переселяет ее в свой дом в другом графстве (кстати, главные владения Грандисонов располагаются в Хэмпшире, что не могло не занимать Остинов). Шарлотта, на которую отец не обращает внимания, обручается с армейским офицером, охотящимся за ее приданым. Миссис Олдхэм тем временем рождает двоих сыновей, но сэр Томас не только не женится на ней, но и не дает ни ей, ни ее детям никакого содержания. Он умирает, оставив своему законному сыну и наследнику все это улаживать, — и тот берется за дело с несказанной добротой: выделяет бедной женщине содержание, относится к ней с уважением и старается дать своим сводным братьям шанс в жизни. Подобным образом он ведет себя и по отношению к своему дяде, а также к матери девушки, опекуном которой является, — щедро и великодушно выплачивая их долги.

«Грандисон» полон размышлений о месте и положении женщин, а также о любви, браке и чувственности. На страницах романа возникает даже мужеподобная мисс Барневельт, которая изливает Гарриет Байрон свои недвусмысленные чувства: «Двадцать раз пожалела, пока сидела возле нее, что не родилась мужчиной, для ее же блага… была б я мужчиной, схватила бы ее, перекинула через плечо и убежала бы куда подальше…» Сэр Чарльз возражает против любви с первого взгляда, поскольку она чересчур чувственна: «легко воспламеняется», «являет собой какой-то припадок, грубый пароксизм», опасный прежде всего для женщин. Нерушимое постоянство в неразделенной любви оспаривается, и находятся аргументы против «преданных нимф»: «Подобает ли женщине сидеть да плакать в три ручья, став безразличной к своей жизни и ко всем связям семейственным, когда она прожила лишь треть отпущенного ей срока?» Другое обсуждение посвящено одиноким «девушкам со скудными средствами», которые в своем «беззащитном и беспомощном» состоянии противопоставлены мужчинам, — те, напротив, «способны выдвинуться в профессии, а если даже разбогатеют на торговле, то могут возвыситься и стать уважаемыми людьми». Это все предметы, которые могли заинтересовать Остин, а некоторые из них позднее появятся и в ее произведениях. В «Грандисоне» почтенная пожилая леди размышляет: «женщины богатые и независимые, обладающие сердцем и умом и пользующиеся ими как должно», вполне могут и не вступать в брак, а вот у бедных женщин такой свободы выбора нет. А еще старшая приятельница советует юной не быть чересчур романтичной и не искать любви, а лишь благопристойного мужа. Гарриет Байрон, которой повезло получить и то и другое, вопрошает: «Разве брак — не высочайший род дружбы, известной смертным?» Это мнение будут разделять все главные героини Остин.