Андерсен - Борис Ерхов Страница 26

Побывав в нескольких ютландских городках (рекомендательными письмами к местным чиновникам его заботливо снабдил Йонас Коллин), Андерсен приболел, к тому же погода в то время испортилась, и он, получив любезное приглашение от вдовы издателя Иверсена провести у нее лето, приехал к ней в усадьбу Тольдерлунд, где собралось общество молодежи, в кругу которой молодой писатель весело проводил время. В частности, здесь он познакомился с внучкой Иверсена Хенриеттой Ханк (1807–1846), с которой впоследствии дружил (их связывали общие литературные интересы). К тому же Ханк сообщала ему последние новости о недалеком Оденсе. Местные помещики, прослышавшие, что у вдовы Иверсен гостит прославившийся уже молодой писатель, присылали ему приглашения погостить у них. «Вот и летал я, что твой мотылек с еще необожженными крылышками, с места на место вокруг светоча радости», — писал Андерсен в своих юношеских воспоминаниях [97]. О «необожженных крылышках» он упомянул в них неслучайно. Решив включить в свой роман эпизоды, связанные с местными феодальными распрями, молодой писатель посчитал нужным посетить все фюнские города, в одном из которых, Фоборге, жил его знакомый студент, вместе с ним сдававший экзамен на аттестат зрелости. Андерсен поехал к нему, послал свою визитную карточку, и родители приятеля пригласили его провести у них в гостях целый день.

Остановившись на постоялом дворе, Ханс Кристиан с раннего утра отправился в усадьбу Войтов. Знакомый еще спал, но в гостиной была его старшая сестра Риборг. Она уже знала и одобряла поэзию Ханса Кристиана, и молодые люди непринужденно разговорились. «У нее было изумительно красивое кроткое лицо с несколько детским выражением, но умными, вдумчивыми, живыми карими глазами. На ней было простенькое утреннее платье серого цвета, которое очень ей шло. Да и вообще этот простой стиль очень гармонировал с выражением ее лица, и, наверное, именно поэтому она сразу же очаровала меня. Не знаю даже почему, но у меня с самого начала создалось впечатление, будто мы очень долго знакомы, и мне весь день доставляло удовольствие развлекать эту молодую девушку» [98].

Вернувшись в гостиницу, Андерсен расспросил горничную о семье Войтов, и она сообщила ему, что их старшая дочь Риборг влюблена в сына аптекаря, их соседа, но ее отец, богатый купец и судовладелец, не одобрил помолвку, посчитав ее возлюбленного, по профессии лесничего, никчемным человеком, который хочет жениться на ней только из-за богатства ее семьи.

На следующий день Андерсен охотно участвовал в устроенном хозяевами пикнике и побывал на местном балу, усиленно ухаживая за Риборг. Ее родители уговаривали его погостить у них еще несколько дней, но он отказался и, повинуясь какому-то странному импульсу, по-видимому, страху перед начинавшимся чувством, решил как можно скорее уехать. После возвращения в Тольдерлунд Ханс Кристиан, вероятно, был настолько не похож на себя, что девушки, жившие в усадьбе, стали подшучивать над ним, говоря, что он, кажется, влюбился.

Вернувшись в Копенгаген, Андерсен погрузился в работу над либретто оперы «Ворон» по мотивам сказочной пьесы Карло Гоцци, которое он писал для композитора Йохана Петера Эмилиуса Хартмана [99]. Он стал регулярно захаживать к Кристиану Войту, который однажды сообщил ему, что Риборг с младшей сестрой скоро приедет в Копенгаген, сопровождая подругу, которой предстоит глазная операция, и была бы рада встрече с Хансом Кристианом. Войт также сообщил Андерсену, что Риборг приглашала его приходить в гости. Однажды во время такого визита девушка попросила Андерсена почитать ей и больной барышне своего «Ворона». «Когда я уходил, она протянула мне руку в знак благодарности за чтение, и я прижал ее к своим губам, чувствуя, что грудь моя готова разорваться. И я осознал, что люблю ее — люблю всем сердцем и душою! Все отношения, обстоятельства, препятствия и бог его знает как еще называется то, что связывает нас, людей, на земле, для меня больше не существовали. Все свои ощущения я высказал в молитве Господу и почувствовал, что во мне достаточно сил и мужества, чтобы преодолеть любые преграды, но только завоевать ее» [100].

Андерсен написал и подарил Риборг несколько маленьких стихотворений. Пожалуй, самое выразительное и безыскусное из них (впоследствии Эдвард Григ положил его на музыку) бесспорно посвящено именно ей:

При следующей встрече, как пишет Андерсен в «Книге жизни», Риборг была все так же мила, но в то же время выглядела смущенной. Она дала ему понять, что догадывается о мотивах его поэтического подарка. Андерсен стал расспрашивать студентов из ее родного города о молодом человеке, с которым она была помолвлена, и они подтвердили, что помолвка с ним ни в ее семье, ни в ближайшем дружеском окружении одобрения не вызывает и девушка сама склонна ее разорвать. Чтобы в этом удостовериться, Андерсен решил еще подробнее расспросить ее брата, что явно указывает на некоторые с его стороны колебания. Тот вполне разумно и уклончиво ответил ему только, что сестра относится к нему (Хансу Кристиану) «с симпатией и благосклонностью». Естественно, Андерсен хотел знать больше. Впоследствии он писал в воспоминаниях: «Я просил его устроить мне встречу с нею, чтобы убедиться, действительно ли она влюблена в другого, ибо в противном случае я смету любое препятствие, мешающее нам быть вместе. Я сдам государственный экзамен и стану чиновником, я сделаю все, что бы она и ее родители ни потребовали от меня, я буду счастлив, если у меня останется хотя бы далекая надежда. Я так разволновался, что дрожал всем телом» [102]. В этот момент его разговор с братом прервали. Вернувшись домой, Андерсен от отчаяния упал в обморок. Не находя другого средства — срок пребывания Риборг в Копенгагене истекал, и за ней должны были приехать отец и сестра, — он решил написать ей письмо, которое брат обещал передать. Оно получилось сбивчивым, Ханс Кристиан как будто понимал неосуществимость своего намерения не только потому, что Риборг не любила его, но и потому, что внутренне сам противился своему решению. Именно поэтому так много строк своего послания он посвятил тому, что своей любовью боится оскорбить любовь Риборг к его сопернику: «…любите ли Вы его такой высокой любовью, как Господа и вечное блаженство? Вы уверены в этом? Дайте же мне надежду, не пугайте меня! Я все для Вас сделаю, стану работать, сделаю все, чего потребуете от меня Вы и Ваши родители. Я думаю только об этом, эта мысль занимает все мое существо, и помните, что сердце поэта бьется сильнее! Это первое и единственное, что я хотел Вам сказать…» [103]