Филипп Август - Жерар Сивери Страница 26

Прево не подлежали контролю сенешаля, магнатов, собранных в курии, и даже королевы-матери и ее брата. Бальи — новые чиновники, которых король раньше только на время выделял из своей курии, поручая им принимать оммажи или вершить правосудие в том или ином случае, — отныне наблюдали за прево в определенных областях домена и, таким образом, имели чисто административные функции. Кроме того, им надлежало смещать с должностей прево, повинных в преступлениях.

На случай своей смерти Филипп II проявил также большую заботу о своей казне. Королева Адель, архиепископ Реймсский, епископ Парижский и настоятели аббатств Сен-Виктор и Во-де-Сернэ должны были тогда разделить королевскую казну на две равные части. Первая часть предназначалась для того, чтобы возместить Церкви ущерб, понесенный вследствие королевских войн, а также для того, чтобы распределить помощь среди тех, кто обеднел из-за налогового бремени. Вторую часть надлежало доверить хранителям королевской казны — и всем парижанам, — чтобы они отдали ее принцу Людовику, как только он достигнет совершеннолетия и сможет управлять королевством. Если же королю и его сыну случится умереть, казна, где бы она ни находилась — в Тампле или в королевском дворце, — должна быть доставлена в дом епископа Парижского и оставаться там до тех пор, пока вопрос о престолонаследии не будет полностью урегулирован. Такие детальные распоряжения показывают, что король не вполне доверял своему окружению и постоянно принимал меры предосторожности, чтобы избежать растраты казенных денег или их несправедливого присвоения [103]. Выходит, молодой король демонстрировал болезненную подозрительность? Скорее следует видеть в нем государя, который хорошо учитывал слабости человеческой натуры.

Он с большой находчивостью использовал представившийся случай, чтобы заложить необходимые основы для восстановления настоящей королевской власти, даже если эти нововведения и были лишь черновым наброском, которому еще предстояло претерпеть множество корректировок. Приняв эти постановления [104], Филипп II больше не мог медлить с выступлением в поход.

История не забыла тот поразительный спектакль, который разыграли между собой короли Франции и Англии: каждый старался выступить в поход последним, а вернуться из него первым.

Двадцать четвертого июня 1190 года, на праздник Святого Иоанна Крестителя, король Франции прибыл в аббатство Сен-Дени и, как это делали по обычаю короли-Капетинги, отбывавшие на войну, взял орифламму, которая висела над главным алтарем, а затем пал на колени и, помолясь, препоручил себя Богу, Деве Марии и святым мученикам. Встав на ноги со слезами, он принял посох и суму паломника из рук своего дяди, архиепископа Гийома, папского легата. Затем он направился в Везеле, где у него была назначена встреча с королем Англии. Он прибыл туда 4 июля. Два государя еще раз поклялись в дружбе и обязались поровну делить между собой всю добычу, которую им удастся захватить. Вместе они спустились в долину Роны, а затем достигли портов, из которых собирались отчалить. Ричард прибыл в Марсель, где его ожидал его собственный флот, а Филипп направился в сторону Генуи, чтобы погрузиться со своей армией на генуэзские корабли.

Два флота должны были соединиться в Мессине. Задержанный каким-то недугом в Генуе, Филипп, тем не менее, первым прибыл в сицилийский порт 16 сентября 1190 года. Двадцать первого сентября ему пришлось наблюдать, как причаливает Ричард: с вызывающей пышностью и флотом более внушительным, чем его собственный. После двух недель попутного ветра настала плохая погода, прервавшая навигацию. Началась зимняя стоянка судов, но она продлилась больше ожидаемого срока по причине трений между двумя королями, которые постоянно создавали новые поводы для задержки.

Смерть Вильгельма II, нормандского короля Сицилии, в ноябре 1190 года еще более осложнила ситуацию. О правах на престол заявили два соперника: Генрих VI, сын покойного императора, Фридриха Барбароссы, и Танкред, незаконнорожденный кузен Вильгельма И. Первый пользовался благоволением у знати Неаполитанского региона, а второй — у знати городов Сицилии. Танкред одержал верх, но все равно должен был принять меры предосторожности против своего соперника. Решив не сопровождать королей Франции и Англии, он отказался предоставить им корабли, что нарушило их изначальные планы и порядок движения.

Несмотря на все это, Филипп желал продолжить поход. Долгое пребывание на Сицилии было пагубным. Рыцари, тщетно ожидавшие погрузки на корабли, изнывали от безделья, играли в кости, теряя свои деньги и драгоценности, влезали в долги, чтобы выплатить жалованье своим сержантам и наемным морякам. Филипп II Ричард сообща взяли на себя бремя этих новых непредвиденных расходов. Драки между французами и англичанами становились все более частыми. Ричард постоянно занимал сторону своих людей, даже тогда, когда их вина была очевидной. Это вызывало недовольство короля Франции, который тем временем издавал дополнительные указы для своего королевства. Он уточнил, что обычаи должны оставаться в том виде, в каком они были после смерти Людовика VII, за исключением только тех новшеств, которые он ввел позднее, оставляя для себя возможность начать большую реформу, если потребуется. Он позаботился о своем окружении и в феврале 1191 года подтвердил своему шамбеллану Готье ренту в 25 ливров, которую графиня де Бомон прежде пожаловала ему с превотства Парижского.

Несмотря на свое стремление как можно скорее отправиться в латинские государства и завершить поход, король Филипп, однако, не желал оставить короля Ричарда позади и дать ему свободно плести интриги. Король Англии непрестанно придумывал новые предлоги для задержки. Так, он потребовал, чтобы ему вернули приданое его сестры Иоанны, вдовы Вильгельма II. Танкред в конце концов выплатил ему четыре тысячи марок золотом в счет приданого, а также в качестве возмещения за свое неучастие в походе. Филипп II, которому, согласно уговору, причиталась половина этой суммы, получил лишь треть. Однако он не протестовал, опасаясь дать Ричарду дополнительный предлог для задержки. Он смолчал даже тогда, когда Танкред обручил одну из своих дочерей с племянником короля Англии, Артуром, наследником Жоффруа, графа Бретонского.

Не беря в расчет добрую волю короля Франции, Ричард Львиное Сердце все еще юлил и говорил о своем желании повременить с отплытием до августа 1191 года. Потеряв терпение, король Филипп предложил ему сделку. Поскольку Ричард снова отказывался жениться на Аделаиде, своей суженой, и заявлял, что предпочитает сочетаться браком с Беренгарией Наваррской, которую привезла на Сицилию Алиенора Аквитанская, король Франции на это согласился, но выдвинул свои условия. Договор, заключенный в марте 1191 года, предусматривал, что Ричард должен вернуть Аделаиду в течение месяца после своего возвращения из похода. Он также обязался выплатить Филиппу 10 тысяч туаских марок и признать себя его ближайшим вассалом, что предполагало его отбытие в Святую Землю вместе со своим сеньором, королем Франции. Договор включал в себя несколько статей о спорных территориях: Филипп сохранял за собой фьефы Иссудён и Грасэ, а также аббатства Фижак и Суйяк, но возвращал Ричарду Кагор и Керси. Кроме того, король Англии допускал, что граф Тулузский станет прямым вассалом короля Франции и будет подсуден его курии. Наконец, если у Ричарда не будет наследника, Жизор, Нофль, новый замок Сен-Дени в Лионском лесу, а также французский Вексен должны отойти к Филиппу и его потомкам. Тем не менее, если король Франции умрет, не оставив наследника мужского пола, это имущество должно снова быть присоединено к герцогству Нормандскому [105].