Одна жизнь – два мира - Нина Алексеева Страница 27

В лунные ночи эти прогулки были сказочно красивые. Большую часть пути надо было идти вдоль реки Молочанск. Река не глубокая и не широкая, но чистая, как слеза, и вся заросшая вербами. И у самой воды вдоль берега тянулись украинские села. Ухоженные, чистенькие, беленькие хаты под соломенными крышами, с живописными колодцами с журавлями, утопали в вишневых садиках, а когда весной расцвели деревья, издали казалось, что эти сады покрыты нежным белым кружевом, а ночью от соловьиных трелей трудно было уснуть. И невольно, вспоминалось:

Вот такие именно веселые, уютные, зажиточные хутора были в то время до начала коллективизации на Украине.

В меня даже умудрился влюбиться, очень интересный, секретарь комсомольской ячейки Яша Сапожников. Грустно вздыхал, провожая меня. А когда мы уехали оттуда в Геническ, он приезжал несколько раз, хотел жениться, а было мне всего 15 лет, и я в это время хотела объять необъятное, и грустный, почти со слезами, он уезжал обратно.

Когда я вернулась в Харьков, я обратила внимание, что в военно-физкультурном отделе ЦК ВЛКСМ большое оживление. Причиной суматохи было выступление А. С. Бубнова, начальника Политуправления РККА, на комсомольской конференции МВО (Московского военного округа) о мобилизации комсомола в военные школы.

Он обращался к комсомолу, требовал укрепить боевую подготовку первой в мире Красной армии, организующей силой которой является ВКП(б).

Комсомол обвиняли, в том, что у него военная работа идет «самотеком», что ее нужно усилить и проводить повседневно. Что стране идет гигантская стройка, а на западе все явственней звучат боевые сигналы, и что мы ходим на демонстрации, поем марш Буденного «Даешь Варшаву, дай Берлин!» И надеемся, что кто-нибудь другой за нас, займется этим делом, то есть военной подготовкой.

Комсомол быстро откликнулся, и мобилизация началась. От Украинского комсомола надо было мобилизовать 5000 человек. Я тут же чуть ли не одна из первых записалась на осоавиахимовские летно-подготовительные курсы. Шесть месяцев быстро пролетели. Прибыла из центра комиссия по отбору студентов в Московскую военно-летную школу. Мы даже в воздух должны были подняться на «кукурузниках», как мы в шутку называли наши учебные самолеты. Высота подъема чуть-чуть выше колокольни, с этой высоты весь город был как на ладони.

Со мной вместе был Сергей Рутченко, самый красивый курсант и замечательный актер. Он был женат, и его беременная жена всегда сидела за кулисами при всех постановках, где он всегда играл героев-любовников, как будто боялась, что ее Сережу кто-нибудь, унесет.

Когда мы спустились и вошли в помещение, там было шумно, весело. Все громко говорили, радостно смеялись. Сережа предложил посидеть тихонько и поиграть в шахматы. Я согласилась. Но не успели еще расставить фигуры, подошел курсант и сказал, что меня просят зайти в кабинет.

Я с бьющимся сердцем направилась по длинному коридору в кабинет начальника курсов, где заседала комиссия. Начальник комиссии крепко пожал мне руку, похвалил (на этих курсах я была единственная женщина), сказал, что у меня все очень хорошо, но — указав пальцем на дату моего рождения на анкете, спросил, правильна ли она или это ошибка. Я ответила, что правильна.

— Жаль, — сказал он, — несмотря на ваши хорошие успехи, мне придется отчислить вас по возрасту, мы детей за штурвал не сажаем, — но увидев, что со мной творится, он попробовал успокоить меня: — Не огорчайтесь, мы через два-три годика еще с вами встретимся.

И чего я не прибавила себе эти «два-три годика», злилась я на себя, — ведь никто никогда никаких метрических записей у меня не спрашивал, сколько написала, столько и прошло бы. Да и вообще, никогда в жизни у меня не было никакого метрического документа. Год и число моего рождения я всюду писала так, как сказала мне мама. Но думать об этом было уже поздно.

Да и события летели с молниеносной быстротой. В тот вечер во время любительского концерта Сережа выступил с длинной поэмой, в которой делился своими впечатлениями о нашем полете. Из него я только запомнила, как после каждого четверостишья он твердил: «На землю, на землю; на землю спустить». Такое еще тогда было отношение к авиации.

Меры, принятые по инициативе В. И. Ленина на 10 съезде партии 8-16 марта 1921 г., дали положительные результаты. Новая экономическая политика с каждым днем оказывала все более и более благотворное влияние на экономику страны. И если бы не засуха 1920–1921 гг. и страшный голод 1921–1922 гг., который обрушился на 34 губернии с населением свыше 30-ти миллионов человек, хозяйство страны еще быстрее вышло бы из кризиса.

И даже, несмотря на все перенесенные страной невзгоды, страна сумела за такое короткое время восстановить не только сельское хозяйство, но и разрушенную дотла промышленность. Я очень хорошо помню, как и с каким энтузиазмом в период НЭПа люди работали.

Я помню сельскохозяйственные выставки и ярмарки в эти годы на Украине, они были похлеще тех, какие описывал Гоголь. Я помню ярмарку в городе Мелитополе.

Овощи, фрукты, мясные и молочные продукты, разнообразные товары, горы сверкающих на солнце горшков, а скотина: откормленные черные, белые, пятнистые чистые, упитанные свиньи, некоторые даже с какими-то наградными бантиками. Солидные, важные, породистые, выписанные откуда-то коровы, вымя которых почти касалось пола, дающие самый большой удой молока. Холеные красавицы лошади, которых с трудом удерживали их хозяева, казалось вот-вот у них из ноздрей полыхнет пламя, и они унесутся, как в сказке, в поднебесье. И гордые владельцы этих откормленных, породистых животных, конкурирующие друг с другом, чья скотина лучше и кто получит первый приз.

Жюри выдавало их владельцам подарки, премии, и всем было весело. Веселые крестьяне гордились и хвастались друг перед другом своей холеной выращенной скотиной. Так на всю жизнь запомнилась мне эта прекрасная ярмарка, что может сделать и чего может добиться человек своим честным и праведным трудом.

Я не говорю о тех вкусных вещах, которых всегда полно на ярмарках: о пирожных, тортах, блинчиках, борщах и великолепных вкусных фруктовых напитках, которые можно было тут же покупать за копейки. Магазины, ломились от товаров, не чужих, привезенных из-за океана, а своих, созданных здесь, своим собственным трудом.

После таких ярмарок даже знаменитая московская сельхозвыставка не произвела на меня особого впечатления, она не была такая живая и веселая. В ней не было той черноземной силы. Такой я помню в те годы Украину.

В. И. Ленин всегда подчеркивал, что Нэп это не отступление от социалистического строительства, а единственная политика, обеспечивающая возможность построения фундамента социалистической экономики. НЭП — это не случайное или временное мероприятие, он введен Коммунистической партией и Советским правительством на продолжительное время.