Дзержинский. От "Астронома" до "Железного Феликса" - Илья Ратьковский Страница 27

«Дорога была чрезвычайно приятная, если считать приятными блох, клопов, вшей и т. д. Я больше сидел в тюрьмах, чем был в дороге. По Оке, Волге, Каме и Вятке я плыл пароходом. Чрезвычайно неудобная эта дорога. Заперли нас в так называемый «трюм», как сельдей в бочке. Недостаток света, воздуха и вентиляции вызывал такую духоту, что, несмотря на наш костюм Адама, мы чувствовали себя как в хорошей бане. Мы имели в достатке также и массу других удовольствий в этом же духе» [268].

27 июля 1898 г. Дзержинского привезли вместе с другими заключенными в Вятку, и в ожидании парохода до Нолинска их отвели в местную тюрьму. Пароход из Вятки в Нолинск сел на мель, поэтому Дзержинский ждал пересылки почти две недели. 6 августа Дзержинский письменно обратился к вятскому губернатору Николаю Михайловичу Клингенбергу (известному по Крожскому инциденту) за разрешением отправиться за собственный счет в Нолинск на частном пароходе, «без конвоя, ибо средств на оплату конвоиров не имею» [269]. Заявление Дзержинского заинтересовало губернатора, ранее занимавшего эту должность как раз в «польских территориях», и он назначил встречу.

Встреча с губернатором Клинбергером литературно описана в книге Романа Гуля, где ей уделена отдельная 6-я глава.

«Чиновнику особых поручений князю Гагарину губернатор Клингенберг приказал привезти к нему написавшего письмо Дзержинского.

— Кто он, собственно, такой? — не без брезгливости спрашивал губернатор.

— Неокончивший гимназист… дворянин… совсем юный…

Губернатор захохотал: «Уди-ви-тель-ны-е времена! Неокончившие гимназисты занимаются рабочими вопросами! А ну, пришлите-ка его ко мне, я его отчитаю. Тюрьма, наверное, дурь-то из него выбила!».

И через час в дверях губернаторского кабинета появился высокий, бедновато одетый молодой человек, с бросающимся в глаза бледным энергичным лицом и блуждающей на тонких губах усмешкой. Губернатор с любопытством оглядел вошедшую фигуру.

— Ссыльный Феликс Дзержинский, — проговорил вошедший звенящим польским акцентом.

— Так вот какие у нас революционеры! Недоучившиеся гимназисты! — гаркнул по-военному губернатор, стукнув кулаком по столу, и побагровел.

— Посмотритесь в зеркало, молодой человек! У вас молоко на губах не обсохло, а туда же, сунулись «рабочими вопросами» заниматься! Что вы смыслите?! Надеюсь, тюремное заключение образумило вас! У вас есть мать и отец? Сколько вам было лет, когда вас арестовали?

Дзержинский обвел взглядом комнату и проговорил:

— Прежде всего, разрешите взять стул.

Губернатор остолбенел.

— Советую вам понять, — закричал Клингенберг, — что находитесь под надзором полиции! Прошу вести себя прилично! Мне не о чем больше с вами говорить! Вон!

Тем и кончилась беседа губернатора с будущим главой ВЧК» [270].

Тем не менее, несмотря на неудачно сложившийся разговор, Клингенберг вскоре дал разрешение на выезд Дзержинского к месту ссылки за счет собственных средств. Через день на пришедшем пароходе ссыльный Дзержинский отбыл в назначенный ему Нолинск. Деньги и одежду ему одолжил земляк, инженер-поляк Завиша, который работал при строительстве местной железной дороги [271]. Железнодорожный инженер, представитель польского дворянства, [272] одолжил для Дзержинского у своего знакомого 20 рублей и передал также ему одежду. Впоследствии 60 рублей ему вернули родственники Дзержинского [273]. Впрочем, одежда была, как говорится, с чужого плеча. При сходе на пристани в Нолинске Дзержинский был одет в темный, сильно поношенный костюм, рубашку с мягким отложным воротником, бархатный шнурок был повязан вместо галстука.

Прибыв в Нолинск, Феликс Дзержинский поселился у местных жителей. «Я нанял себе комнатку, столуюсь у одного ссыльного, но думаю от этого отказаться, ибо нужно ежедневно ходить к нему, а осенью здесь такая грязь, что, выражаясь гиперболически, можно утонуть», — писал Дзержинский сестре [274]. Впрочем, длительного проживания у одних хозяев у него не получалось. Этому мешало пристальное внимание к его особе со стороны полицейских властей, под надзором которых он находился. Особо отличался исправник Золотухин. «Грубые вторжения в комнату в любое время, подслушивание, принуждение хозяев квартиры вести наблюдение за ссыльным и его посетителями делали жизнь молодого революционера невыносимой. Он вынужден был часто менять квартиры» [275]. «В связи с постоянной переменой квартир не пиши мне по домашнему адресу, а прямо (на почту) в Нолинск», — просил Феликс свою сестру Альдону в одном из писем [276]. Позднее, уже на более длительный срок, Дзержинский поселился вместе с народником Александром Ивановичем Якшиным, высланным из Белозерска Новгородской губернии. Последний прибыл в Нолинск в октябре 1898 г.

Нолинск, расположенный в 137 км к югу от Вятки, в этот период был отдаленным провинциальным городком, с населением в пять тысяч человек, даже с учетом ссыльных. В конце XIX века в городе работали женская гимназия, духовное училище, городское трехклассное училище, земская библиотека и больница, аптека, банк, ремесленная школа. Библиотека была огромным благом для ссыльных и пользовалась заслуженной популярностью с их стороны. Она имела достаточно хороший набор книг и журналов, что объяснялось необычностью их формирования. В 1865 г. местные купцы поддержали инициативу учителей, предложивших построить городскую библиотеку. На заседании городской управы они приняли решение: для покупки книг в фонд библиотеки каждый купец должен жертвовать 5 % от своих выигрышей в карточных играх. Таким образом, уже через два месяца была собрана солидная сумма — 460 рублей. Хорошее финансирование определило и уровень библиотечных фондов, активность читателей. Стал ее посетителем и Феликс Дзержинский.