Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг. - Инаба Чихару Страница 27

В мае 1905 г. «великий провокатор» через Одессу отправился на Балканы. Ратаеву свой отъезд он объяснил стремлением проследить «транспорты» революционной литературы, оружия и взрывчатых веществ, якобы ожидаемые из Болгарии, Акаси — возможностью добыть в Одессе оружие и заодно поднять там вооруженный бунт, а в ЦК ПСР — необходимостью установить связи с македонскими и болгарскими боевиками. Вышецитированный доклад Акаси в Токио о восстании на броненосце «Потемкин» основывался на информации Азефа. Не имея на самом деле к этим событиям никакого отношения, «великий провокатор» сумел представить их результатом собственной деятельности. На этот мнимый результат, вероятно, и был списан полученный им от японца перед отъздом многотысячный аванс — никакого оружия из Одессы Азеф, разумеется, не привез. В общем, ради денег «великий провокатор» не останавливался ни перед чем — его главная цель заключалась в личном обогащении.

В отличие от выдуманных или реальных закупок оружия, само вооруженное восстание в Петербурге не сулило материальных выгод, но грозило подорвать доверие к Азефу в полицейских кругах, а значит и лишить его постоянного источника дохода — полицейские «гонорары» Азефа как высокоценного агента были сопоставимы с жалованием самого директора Департамента полиции. Мы не случайно упомянули о длительном балканском турне «великого провокатора» в мае-июне 1905 г. Отправляясь туда, он совершенно проигнорировал центральную роль, которую отводили ему в организации планировавшегося восстания Акаси и компания — по некоторым данным, именно Азеф был поставлен ими во главе межпартийной «Объединенной боевой организации» (ОБО), созданной в апреле в Женеве.

Отсидевшись в Болгарии, в середине июня 1905 г. Азеф отправился в продолжительную поездку по России, мотивируя ее для Ратаева обследованием полученных на Балканах явок, а для руководства ПСР — необходимостью провести совещание своих боевиков, намеченное на начало августа в Нижнем Новгороде. Таким образом, его алиби со всех сторон снова было обеспечено, и о действительном состоянии дел с закупками в Европе оружия и транспорта для его доставки в Россию Ратаев так и не узнал. С Акаси летом 1905 г. Азеф прервал отношения, вероятно, понимая, что русско-японская война близится к концу, а значит, и активность японца на ниве российской революции неизбежно будет затухать. В Петербурге «великий провокатор» появился только в 20-х числах августа 1905 г., когда пароход «Джон Графтон» с оружием на борту подходил к российским берегам и предпринимать что-либо для приемки его груза и организации вооруженного восстания в российской столице было уже поздно.

В “Rakka Ryusui” Акаси никак не комментировал перечисленные «странности» в поведении этого, на его взгляд, «могущественного лидера социалистов-революционеров». О подлинных мотивах действий Азефа и тем более о его связях с российской полицией японец знать не мог. Признать в своем отчете полное бездействие человека, намеченного им самим на роль руководителя вооруженного восстания, означало расписаться в собственном бессилии или даже провале. Вообще, сюжет о массовом вооруженном выступлении в российской столице летом 1905 г. в докладе Акаси постепенно сошел на нет. Последовавшие драматические события с «Джоном Графтоном», появление которого в России теоретически должно было дать старт вооруженному возмущению в Петербурге, и вовсе заслонили его.

В первой половине 1905 г. революция в России стремительно развивалась. В разных частях империи происходили волнения, однако ни одно из них пока не вырастало до масштабов массового антиправительственного движения под руководством революционных организаций. Между тем воодушевленные событиями в России, все революционные партии выдвинули идею подготовки и проведения вооруженного восстания. Призыв к нему стал основным тактическим лозунгом эсеров и обеих фракций РСДРП. В конце января 1905 г. Ленин писал о «немедленном вооружении рабочих и всех граждан вообще» для «уничтожения правительственных властей и учреждений» как о практической задаче момента. Тогда же, в январе 1905 г., при Петербургском комитете (ПК) РСДРП была создана Боевая техническая группа (БТГ) во главе с большевиком Л.Б. Красиным. II 1-й, чисто большевистский по составу делегатов, съезд РСДРП, работавший в Лондоне в конце апреля — начале мая 1905 г., вошел в историю как «съезд вооруженного восстания». По его решению, красинская боевая группа перешла в прямое подчинение ЦК партии. Несмотря на формальный разрыв Ленина с эсерами на Женевской межпартийной конференции, большевистский съезд высказался за заключение с ними «временных практических соглашений» как с «крайне левым крылом мелкобуржуазной демократии».

Лозунг вооруженного восстания был сформулирован, но следом встал практический вопрос: чем вооружать восставших? В эмигрантских кругах о проходящих крупных закупках оружия в Западной Европе для русской революции, безусловно, догадывались, но, как правило, приписывали эти операции эсерам. Однако после апрельской выходки Ленина на конференции в Женеве рассчитывать на щедрость эсеров было трудно, а собственная (красинская) БТГ в деле «вооружения масс» за полгода существования ничего серьезного не достигла. В общем, прямая дорога к заветному грузу «Джона Графтона» для большевиков не предвиделась, надо было искать обходные пути.

Готовясь к вооруженному восстанию на «своей» территории, финские оппозиционеры также ощущали потребность в объединении сил. Поздней осенью 1904 г. Циллиакус, как уже говорилось, открыто порвал с умеренным крылом оппозиции и создал собственную Финляндскую партию активного сопротивления, но с началом революции стал призывать своих бывших однопартийцев к боевому сотрудничеству. На «правом» фланге финской оппозиции к инициативе Циллиакуса отнеслись с интересом, хотя и не предполагали целиком отказываться от легальных методов борьбы с царизмом. «Мостом» между умеренным и радикальным крыльями оппозиции выступил журналист и политический ссыльный, оппозиционер-«пассивист» Арвид Неовиус (Arvid Neovius), давний знакомый Циллиакуса.

Л.Б. Красин

После Женевы взгляды умеренных финнов устремились еще «левее» — к российским социал-демократам-большевикам. И снова на первый план вышел Неовиус, поскольку именно через него, начиная с февраля 1905 г., шла конспиративная переписка ПК РСДРП со штаб-квартирой большевистской фракции в столице Швейцарии (прежние связи социал-демократов с финнами на почве нелегальной доставки в Россию революционной литературы к этому времени себя уже исчерпали). Большевики с готовностью откликнулись на призыв — надежда получить доступ к гигантской партии закордонного оружия перевесила их традиционное и демонстративное недоверие к либералам.

В конце июня 1905 г. в Скандинавии состоялась серия встреч большевиков с представителями умеренной финской оппозиции. Деятелей «пассивного сопротивления» представляли Неовиус (в Стокгольме) и один из руководителей конституционалистов, доцент Гельсингфорсского университета Адольф Тёрнгрен (Adolf Torngren) — в столице Финляндии; большевиков — член БТГ Н.Е. Буренин и руководитель боевой группы Л.Б. Красин. В своих позднейших воспоминаниях Буренин утверждал, будто Тёрнгрен тогда «помог нам наладить транспорт оружия». Однако в действительности подобными возможностями «пассивисты» не располагали (как не появилось самостоятельного оружейного «транспорта» и у большевиков). Более того, финны сами искали тогда пути к вооружению, закупленному в Западной Европе Циллиакусом и компанией. Скорее всего, в ходе этих встреч было договорено, что большевики выступят посредниками в получении либералами оружия от «активистов» в обмен на информацию о перевозчике оружия.