Рождение Европы - Жак Ле Гофф Страница 3

В Средние века отчасти выявились, а отчасти и сформировались такие реальные и проблемообразующие особенности Европы, как сочетание потенциальной общности и глубинных различий, смешение населения, выделение оппозиций между Западом и Востоком, Севером и Югом, нечеткость восточной границы и приоритетная роль культуры, которая играет роль объединяющего начала. В этой книге мы будем обращаться как к тому, что принято называть историческими фактами, так и к явлениям, относящимся к ментальности. Формирование ментальных образов, сферы человеческого воображения, которое очень бурно развивалось в Средневековье, — принципиальная составляющая процесса складывания Европы и как реальности, и как идеи. Читая эту книгу, нужно с самого начала иметь в виду, что понятие границы в Средневековье колеблется между реальностью и представлением. Четкой линии границы, прочерченной римскими пограничными валами (limes), которые протянулись на огромные расстояния, больше не существовало, точно так же как не было четкой границы между «этим светом» и потусторонним миром. Лестница Иакова, по которой спускаются и поднимаются, сталкиваясь друг с другом, люди и ангелы, была для средневекового человека обыденным зрелищем. Границы в их сегодняшнем линейном виде, как множество пропускных пунктов и столбов, появились в Средневековье достаточно поздно — в момент создания государств, и то не всюду. Появление таможни в период экономического пробуждения и становления более или менее выраженных национальных экономик произойдет только на рубеже XIII и XIV веков. Присоединение Руссильона к французскому Лангедоку в конце XIII века, конфликты между каталонскими купцами, королем Арагона и королем Майорки из-за повышения пошлин на каталонские товары в порту Кольюр (ставшем после присоединения Руссильона самой удаленной точкой французского Средиземноморья) показывают, как постепенно, через подобные столкновения, происходило в Средние века становление границ. Медиевисты не без основания отказались от американской концепции границы, разработанной историком Тернером (Turner) для Дальнего Запада, поскольку она не применима к европейской истории: исследователи подчеркивают, что в Средневековье, до позднего его периода, когда началось становление государств, границы были местом встреч и противостояний, но, кроме того, еще и зоной обмена и смешения, на базе которой Карл Великий в начале IX века введет пограничные округа (марки) — а их важность для Средневековья переоценить трудно. Марка, как показал Жан-Франсуа Лемаринье (Lemarignier), имела особое значение для института феодализма: там влиятельный вассал клялся своему сеньору в верности[3], и можно даже сказать, что эти нечеткие и открытые для проникновения псевдограницы благоприятствовали смешению европейских народов. Что же касается рек, которые часто играли роль границ, то они были скорее не «текучими стенами», а местом встреч на нейтральной территории для сильных мира сего (например, императора Священной Римской империи и короля Франции). Королевство западной Франкии, а потом и Францию ограничивали с восточной стороны четыре реки: Шельда, Мёз, Сона и Рона. Даниель Нордман (Nordman) обратил внимание на то, что хронист Фруассар, который в своем XIV веке был самым «европейским» по духу из всех хронистов, для обозначения того, что мы называем границей, чаще всего использует слово «марка», а «границу» (frontière) оставляет для обозначения линии фронта на войне.

Прежде чем отправляться искать Европу в Средневековье, заметим, что и в те времена, и в более поздние ее обозначали также и другими названиями. Как мы уже видели и еще не раз увидим, Европа была неким понятием, противопоставлявшимся Азии и, в более широком плане, Востоку. Следовательно, термин «Запад» может обозначать территорию, которая приблизительно совпадает с Европой. И хотя такое использование понятия «Запад» было не слишком распространено в Средние века, оно подкреплялось в сознании людей разделением христианского мира[4] на Византийскую империю и латинский христианский мир, которое вытекало из раздела Римской империи на Восточную и Западную. Грандиозная цезура, разрыв между Восточной и Западной Европой, который ощущался со времен Римской империи, в Средние века получил новое обоснование — это был разрыв лингвистический, религиозный и политический. «Западный» характер латинской христианской Европы, который определил основы Европы нынешней, подчеркивался теорией, предложенной несколькими христианскими интеллектуалами в XII–XIII веках. Это была идея перемещения средоточия власти и культуры с востока на запад: translatio imperii, translatio studii, что соответствовало переходу власти от Византийской империи к империи Германской и передаче знания из Афин и Рима — в Париж. Это движение культуры на запад, безусловно, сыграло свою роль в формировании мнения о превосходстве западноевропейской культуры, которого придерживались многие европейцы будущих столетий.

Вопреки распространенному убеждению, эти представления возникли не в первые века существования христианства. Конечно, в эпоху Карла Великого говорили о христианской империи, но понятие «христианский мир» начнут использовать для обозначения территории, которая станет прообразом Европы, лишь во времена христианских завоеваний XI века, после введения реформ, которые получат название григорианских, когда начнет свою деятельность знаменитый клюнийский орден[5] и родится идеология крестовых походов. Выражение «христианский мир» может привести к некоторой путанице. Никто не отрицает принципиальной роли христианства в создании Европы и в складывании уникального европейского сознания. Даже после того как в Европе распространились идеи Просвещения и светские взгляды, христианская основа, в явной или скрытой форме, продолжает играть важнейшую роль. Однако христианство было лишь очень существенным и долгим эпизодом в истории, которая началась до появления христианства и продолжается параллельно с его упадком. Заметим еще, с целью показать относительность всех наименований, что в эпоху крестовых походов мусульмане называли всех христиан франками, а у христиан, в свою очередь, бытовало слово «сарацины» — название одного из арабских племен, которое византийцы, а вслед за ними и люди с Запада, применяли ко всем мусульманам. Еще в ходу были такие названия, как «смуглолицые» (noirauds), или «мавры», от слова morisco, которым мусульман называли испанцы.

Если же мы хотим, как объявлено в заглавии книги, говорить о Европе, то следует прояснить историю самого слова «Европа», поскольку историки, как и средневековые клирики, считают, что явление определяется своим названием. Это показано в Книге Бытия; однако нельзя не заметить, что даже названия, которые казались самыми незыблемыми, со временем выходили из употребления, — из этого следует, что личности и реалии, которые ими обозначались, тоже в каком-то смысле были преходящими.

История Европы заставляет историка и его читателей изучать ситуацию в долговременной перспективе. В рассмотрение должен быть включен не только период с IV по XV век (традиционные границы Средневековья): ведь, говоря о первых контурах Европы, вырисовывавшихся в это время, важно держать в голове наследие предыдущих поколений, которое Средние века передали будущему европейскому сознанию. Большое значение Средневековья для складывания Европы отчасти объясняется тем, что оно не просто пассивно передавало дальше полученное наследие: в ту эпоху сложилось некое представление о прошлом, и Средневековье осознанно и намеренно (хотя и прибегая к отсеву) сохранило существенную часть этого прошлого, чтобы взрастить на нем определенное будущее. Средневековье, особенно в представлении людей эпохи Возрождения, но также и в более широком смысле, было мостиком из античности. Современная наука достигла многого в исследовании доисторических времен, но для выяснения того, что́ именно Средние века передали будущему из доисторического наследия, нужны исследования, для которых я не обладаю достаточной компетенцией, да и места бы им в этой книге не нашлось. Скажу только, что некоторые из важных черт доисторического прошлого Европы были воспроизведены в Средние века. Могу привести в качестве примера важную роль сельского хозяйства (пусть даже основные агрикультурные навыки, известные тогда, сложились еще в древней Месопотамии), расцвет скотоводства, особенно в Средиземноморье, потом — использование железа, которое привело к появлению способов обработки металла (в средневековую Европу их занесли варвары). На первых порах железо использовалось для производства оружия, в частности обоюдоострого меча, на котором держались победы в захватнических войнах; впоследствии же эта технология обеспечила средневековой цивилизации успехи в производстве не только вооружения, но и орудий труда.