Железный человек - Моё путешествие сквозь Рай и Ад вместе с Блэк Саббат - Тони Айомми Страница 3

Родителям Астон нравился, а вот мне - нет. Мне претило жить в лавке, так как там было сыро и холодно. В доме было всего две спальни, гостиная, кухня и, наконец, снаружи на задворках, туалет. Ты не мог привести друзей, потому что жилые комнаты использовались и как складские помещения: они были завалены бобами, горохом и всей этой консервированной снедью. Так мы и жили. Тебя постоянно окружали чертовы коробки и вся эта хрень.

У нас у первых из соседей появился телефон, большая роскошь для тех времен, но где он находился сильно зависело от того, была недавно поставка или нет. Аппарат мог быть на положенном для него ящичке, а мог быть, если мы получали кучу всяких припасов, завален где-то в другом месте.

“Где телефон?”

“А! Вот он где.”

Комната была маленькая. Там был диван и телек, а за всем этим бобы, консервы с фруктами и всякая всячина.

И телефон.

Где-то.

У меня была собственная комната, пока меня принудительно не заставили разделить ее с Фрэнки (Frankie). Он был квартирантом, но родители относились к нему как к сыну. Было довольно странно прийти однажды домой и услышать: “Ну, это будет твой новый... братишка. Фрэнки будет тебе как брат.”

Было весьма непривычно. Как будто кто-то приходит и поглощает тебя, потому что они стали уделять ему больше внимания, чем мне, и меня это возмущало. Мне тогда было около одиннадцати, а он был на три или на четыре года старше. Мне он нравился, потому что покупал мне всякую всячину, но вместе с этим и не нравился, потому что мне нужно было делить с ним свою комнату. Он жил у нас несколько лет. И так вышло, что именно я от него избавился.

К тому времени мне было, должно быть, семнадцать, но про девочек я знал побольше, чем Фрэнки, так как он постоянно сидел дома. Когда я взял его на одно из своих выступлений, то познакомил его с девчонкой. Я не ожидал, что все так выйдет, но они превосходно поладили. Для него к тому же встретить было как... “Ааах!”

Отец был недоволен. Он сказал: “Это женщина не того типа!”

Но Фрэнки начал оставаться у нее дома, и папаша отстал от него. Так как по-существу поспособствовал всей этой кутерьме я, познакомив их друг с другом, то и вину повесили на меня. Часть меня думала: классно, мы сможем избавиться от него, а другая часть сожалела о случившемся.

В конце концов он переехал к ней. Может, отец немного переборщил, и Фрэнки уходил не очень гладко. Он не стал поддерживать связь с нашей семьей. Он ушел, и этим все закончилось.

Никогда его больше не видел.

Я начал ходить в школу на Бёрчфилд Роуд, “современную среднюю школу”, как это называлось. Ты поступаешь туда примерно в возрасте десяти лет, учишься до пятнадцати, а затем выпускаешься. Школа находилась где-то в четырех милях от нашего дома. В том направлении ходил автобус, но он был постоянно переполнен. И поездка стоила пенни, так что я экономил, ходя пешком.

Там, в этой школе, я встретил своего самого давнего друга Альберта. И Оззи (Ozzy), который был на год младше нас. Альберт жил близко к Бёрчфилд Роуд. Я регулярно хаживал к нему домой на ланч, и, конечно, он появлялся у меня от случая к случаю. В те годы это и были пределы моей общественной жизни, потому как я не часто выходил в город. Родители не позволяли. Они были весьма строгими и перебирали с опекой, они были уверены, что я обязательно что-то натворю, если выйду: “Ты не пойдешь искать неприятности!”

Таким образом, я по большей части вынужден был торчать в своей комнате. И до сего дня меня не напрягает одиночество. Мне нравиться находиться в компании других людей, но я не особо переживаю, если я не нахожусь.

У моих предков были причины беспокоиться. Наша лавка была обращена к трем или четырем домам ленточной застройки - то есть подпирающих друг друга - через дорогу, следом за которыми находился большой пустырь, на котором ничего не было, кроме булыжников. Было ли это из-за бомбы Второй Мировой Войны, я не знаю; это мог быть просто разваленный дом, но мы звали это “разбомбленными зданиями”. И на этой территории собирались бандиты. Если ты шел по улице, эти ребята запросто могли вышибить из тебя все дерьмо или даже порезать. А если ты ходил часто, как я, то становился первейшей мишенью. Тогда я стал упражняться, таскать тяжести и все такое, я хотел быть способным защититься. Я начал ходить на дзюдо и каратэ, пока не занялся боксом. Поначалу я просто не хотел, чтобы ко мне приставали, а потом реально втянулся.

В школе мы с Альбертом составляли свою маленькую банду, только мы вдвоем. У нас были эти кожаные куртки с надписью “Команчи” на спине. Это мы и были: Команчи. Школа пыталась запретить нам носить эти куртки, но у меня не было другой одежды. Не то, чтобы я не хотел носить ничего другого, мои родители просто не могли себе позволить потратиться не чертову школьную униформу. Все, что у меня было - пара джинсов и эта кожаная куртка.

Натренировавшись, я и Альберт, тоже крупный парень, стали ходить по дороге в школу как забияки. Никто не лез к нам, потому что все знали, что мы можем отлупить их. Даже старшие ребята оставили нас в покое. Эта школа полностью зижделась на насилии. Там могли запросто зарезать, и я даже носил с собой нож какое-то время. Не то чтобы мне нравится насилие, но так мы жили в те дни. В школе, если ты не уделал кого-то первым, то уделать могли тебя. Так и получилось, что в конце концов я проводил все время в разборках.

Там, где мы держали лавку, орудовала Астонская банда, и они хотели, чтобы я присоединился к ним. Тогда мне было двенадцать или тринадцать. Я приходил к ним в место их сборищ в разбомбленном здании пару раз, но так и не вступил в банду. Несколько из них приворовывали в нашем магазинчике, так что не было смысла связываться с ними. Как-то я даже прихватил на краже одного из членов банды и выбежал, чтобы поколотить его. Он жил всего несколькими дверьми дальше. Он забежал в дом, а тут я, колочу в его входную дверь, пытаясь до него добраться. Только так и приходилось разбираться с этими людьми, насилием. Разговаривать с ними было невозможно.

Банда могла наехать на меня, но все было не так плохо, потому что я жил на их территории. Все, что они делали - дрались с другими бандами из окрестностей. Из-за того, что я жил там, где жил, другие банды смотрели на меня, как на члена Астонской банды; я не был ее частью, и в то же время как бы был.

Несколько лет спустя мне пришлось ходить через эти окрестности, чтобы добраться до работы. Путь проходил мимо парня, который был главарем банды. С утра он был обычным, но к вечеру, когда сходился со своими корешами, менялся, и это была совсем другая история. Фокус был в том, чтобы незаметно проскочить, пока кто-нибудь из них не выйдет и не заметит тебя; это было похоже на полет пушечного ядра. Однажды вечером у меня это не вышло, и меня избили так, как никогда в жизни. Тебе нужно было или защищаться или стать одним из них, а я не собирался присоединяться к ним.