Кумаонские людоеды - Джим Корбетт Страница 30

Те из вас, кто знает индийских женщин, поймут, что мне очень повезло, в особенности если учесть, что в этих местах недавно были недоразумения с полицией. Я не вызвал у женщины тревоги и тем самым не возбудил к себе враждебного отношения во всей округе. Подождав, пока женщина наполнила кувшин, и ответив на несколько вопросов, я приобрел друга, который в самое ближайшее время должен был сообщить всем крестьянам о моем прибытии, о том, что я не был официальным лицом и что единственной целью было желание избавить жителей от тигра.

Домик лесника стоял на небольшом возвышении, ярдах в двадцати от дороги, и так как дверь была заперта только цепочкой, я открыл ее и вошел. Небольшая комната была совершенно чистая, но в ней стоял затхлый запах давно необитаемого помещения. Позднее я узнал, что в домике никто не жил с тех пор, как восемнадцать месяцев назад в этих местах появился тигр-людоед. С обеих сторон комнаты было два узких помещения, одно из которых служило кухней, а другое — складом топлива. Домик мог служить приятным и безопасным убежищем для моих служащих. В нем не было никакой утвари. Открыв заднюю дверь и устроив в комнате сквозняк, я вышел и выбрал между домиком и дорогой место для своей палатки. Сев на камень у дороги, я стал ожидать прихода моих помощников.

Гребень горы в этом месте имел около пятидесяти ярдов в ширину, а так как домик стоял на южной стороне гребня, а деревня — на северной стороне горы, то ее из домика не было видно. Я просидел на камне не более десяти минут, как над вершиной со стороны деревни появилась голова, потом вторая и третья. Мой друг, женщина с кувшином, не замедлила сообщить о моем прибытии.

Когда незнакомые люди встречаются в Индии и хотят узнать о каком-либо интересующем их деле, они обычно избегают касаться его до самого последнего момента разговора и заполняют время обсуждениями самых разнообразных или личных дел собеседников, например: женат ли человек, а в положительном случае — сколько у него детей, мальчики они или девочки и в каком возрасте; если не женат, то почему; чем занимается, сколько зарабатывает и тому подобное. Вопросы, на которые в любой другой стране никто не стал бы отвечать, задаются в Индии так обычно и так бесхитростно, особенно в наших горах, что никому из живших среди нашего народа не придет в голову обижаться на это любопытство.

Во время моего разговора с женщиной я уже ответил на несколько подобных вопросов, но относительно некоторых домашних дел женщине непозволительно спрашивать мужчину. Эти вопросы заданы были мне пришедшими мужчинами. Они наполнили котелок из небольшого родника, в невероятно короткое время собрали сухие ветви, зажгли костер, вскипятили воду; появился чай и сухари. Вскрывая банку сгущенного молока, я слышал, как крестьяне спрашивали моих людей, зачем употребляется сгущенное, а не свежее молоко, и ответ, что у нас нет свежего молока. Добавили и то, что я слыхал о волнениях в этих местах и не рассчитывал достать свежего молока, поэтому мы и захватили большой запас сгущенного молока. Крестьяне казались очень огорченными, услыхав все это. После переговоров шепотом один из них (позднее я узнал — староста из Картканоула) обратился ко мне и сказал, что они обижены тем, что я захватил с собой консервированное молоко, так как к моим услугам все запасы деревни. Я признал свою ошибку, объяснив ее тем, что я в этой местности чужой, и сказал старосте, что, если молоко достать можно, я охотно стал бы его покупать для ежедневного потребления, но что, кроме молока, мне ничего не нужно. Мой багаж был теперь разгружен, из деревни пришли новые посетители, и, когда я сказал моим слугам, чтобы они разбили палатку, я услыхал восклицания ужаса собравшихся крестьян. Жить в палатке? Как, разве я не знал, что в этой местности находится тигр-людоед и что он каждую ночь ходит по этой дороге? Если я сомневаюсь в их словах, пусть я пойду и посмотрю на следы когтей на стенах домов, где дорога проходит через верхний конец деревни. К тому же, если тигр не съест меня в палатке, он, конечно, съест моих людей в доме, раз я там не буду их охранять. Последний довод заставил моих спутников насторожиться и присоединиться к убеждениям крестьян. Мне пришлось согласиться в конце концов остановиться в комнате, мои слуги заняли кухню, а шесть гарвальцев — помещение для топлива.

После того как разговор о людоеде начался, я мог продолжать его без того, чтобы собеседники поняли, что он только и интересовал меня с самого момента появления первого крестьянина из-за вершины горы. Мне указали тропу, шедшую к дереву, у которого тигр схватил свою последнюю жертву, и рассказали, когда и как была убита женщина. Дорога, по которой, как мне говорили, ходил каждую ночь тигр, шла на восток до Байтал-Гета, дальше она делилась на две: одну, ведшую вниз на Мохан, и другую на запад до Чакнакла на реке Рамганга. Дорога, шедшая на запад, пройдя на протяжении полумили по верхнему концу деревни по возделанным угодьям, поворачивала на юг вдоль склона горы, проходила к гребню, где был домик лесника, и прямо по гребню спускалась в Чакнакл. Часть дороги между Карткануола и Чакнаклом, протяжением около шести миль, считалась очень опасной, и ею перестали пользоваться после появления людоеда. Позже я установил, что, пройдя возделанными землями, дорога вступала в густые древесные и кустарниковые заросли, тянувшиеся вплоть до реки.

Поля Картканоула расположены главным образом по северной стороне гор, а за полями находится несколько небольших горных складок, разделенных глубокими оврагами. На самой близкой из них, примерно в тысяче ярдов от домика лесника, растет большая сосна. Около этого дерева десять дней назад тигр убил и частью уничтожил женщину. Три охотника, стоявшие в это время в лесной сторожке за четыре мили от этого места, не были в состоянии влезть на сосну, поэтому крестьяне устроили для них три махана на деревьях, отстоявших от ста до ста пятидесяти ярдов от трупа. Маханы были заняты охотниками и их слугами незадолго до захода солнца. Это происходило в новолуние. После захода луны крестьяне слышали несколько выстрелов, и когда на следующее утро они расспрашивали слуг, те сказали, что не знают, по какой цели стреляли охотники, так как сами они ничего не видели. Через два дня охотники устроили засидку над коровой, она была убита, как и в предыдущем случае; после захода луны началась стрельба. Вот такие «спортивные», но неудачные покушения и делают людоедов столь осторожными, что, чем дольше они живут, тем труднее становится их застрелить.

Крестьяне сообщили мне очень интересные новости о тигре. Они говорили, что всегда узнают о его приходе в деревню по тихо издаваемому стону. Спросив у них подробности, я узнал, что иногда проходивший между домами тигр стонал непрерывно, но что временами стон прекращался то на долгое, то на короткое время.

Из этого я заключил, что тигр страдал от раны и рана была такой, что боль от нее тигр чувствовал только на ходу, а это вызывало предположение о ране в ноге. Меня уверяли, что ни местные шикари, ни охотники, устраивавшие засидки, не ранили тигра. Впрочем, это не имело большого значения, так как тигр был людоедом много лет и рана, от которой он страдал, по моему предположению, как раз могла быть причиной людоедства. Вопрос весьма интересный, решить который можно было, только осмотрев тигра после его смерти.