Узаконенная жестокость. Правда о средневековой войне - Шон Макглинн Страница 31

В 1216 году ему суждено было столкнуться с наивысшей для себя опасностью: вторжением в Англию наследника французского престола принца Людовика. Вместо того чтобы дать сражение и оттеснить захватчиков в море, Иоанн уклонился от битвы, позволил французскому войску закрепиться в стране и тем самым упустил важное преимущество во времени. Роджер Вендоверский так пишет об этих событиях: «Поскольку король Иоанн окружил себя иноземными наемниками и рыцарями из континентальных провинций, он не отважился напасть на Людовика при его высадке на остров. Таким образом, он предпочел на время отступить, а не давать сражение, в исходе которого сомневался». Французы тем временем заняли треть страны. После смерти Иоанна их выдворили прочь, чему способствовали два сражения 1217 года — сухопутное под Линкольном и морское у юго-восточного побережья, под Сэндвичем.

Независимо от того, стремились полководцы к открытому и решительному противостоянию или нет, сражения являлись характерной особенностью войн эпохи Средневековья. Современники всегда увлеченно писали о них. В этих описаниях чувствуется волнующая драма рыцарских поединков, особенным восторгом отмечены героические поступки и храбрость воинов. Роль рыцарей в сражениях служит предметом научных дебатов. Историки-ревизионисты в 1980-е–1990-е гг. преуменьшали роль тяжелой кавалерии, одновременно подчеркивая важность пехоты, долгое время игнорируемой по причине того, что большинство хронистов сосредотачивали свое внимание на доблести полководцев и принцев. «Крестовый поход» против ревизионистов возглавил Джон Франс, убедительно показав, что многие из них зашли чересчур далеко, так незаслуженно принижая значение кавалерии, сила которой — утверждает он — всегда заключалась в ее подвижности. Естественно, несмотря на всю суматоху, связанную с «военной революцией» Позднего Средневековья, конный рыцарь продолжал оставаться существенным компонентом армий на протяжении всего периода. Когда Карл VIII вторгся в Италию в 1494 году, половину его армии составляла тяжелая кавалерия. Огромные средства, истраченные на содержание такого войска, были связаны с тем почетом, который до сих пор оказывался рыцарям.

Истина, как всегда, лежит где-то посередине — и пехота, и кавалерия являлись жизненно важными составляющими любой армии. В истории войн Средневековья отмечено множество побед кавалерии над пехотой, и наоборот. Так, тяжелая кавалерия решила исход битвы при Гастингсе в 1066 году; у Яффы в 1192 году понадобилось всего с десяток рыцарей, чтобы отогнать мусульман; и именно мусульманская тяжелая кавалерия повлияла на исход битвы под Никополом в Болгарии в 1396 году, что привело к массовой сдаче в плен французов. Тезис «военная революция» подкрепляется участившимися победами пехотинцев над конными воинами в XIII–XIV вв. Так случилось при Куртре в 1302 году, при Креси — в 1346 году и Муртене (Швейцария) в 1476 году, когда кавалерия Карла Смелого не смогла предотвратить избиение его войска швейцарскими пикинерами. Но пехота побеждала кавалерию и намного раньше. В 1176 году, задолго до любой «революции», конница императора Фридриха Великого была разгромлена пешим войском Ломбардской лиги под Леньяно, неподалеку от Милана. Десятилетие спустя, в 1188 г., в бою под городом Жизор в Нормандии английские пешие солдаты отбили две атаки французской кавалерии, считавшейся европейской элитой. В «Истории Уильяма Маршала» отмечается, как французы «устремились в атаку» и были встречены анжуйской пехотой, «которая не разбежалась от бешеного натиска, а встретила их копьями». По-видимому, среди пехотинцев потерь вообще не было.

Вероятно, еще более поучительными являются сражения начала XII века, как при Бремюле в 1119 году, когда Генрих I приказал своим рыцарям спешиться и, слившись с пехотой, смог разгромить французскую кавалерию. Уильям Тирский сообщает, что во время второго крестового похода в конце 1140-х гг. немецкие рыцари по привычке спешивались во время битвы. В летописях пишут, что франки сражались пешими еще в 891 г., в битве при Диле в Бельгии. Все дело в том, что рыцари являлись универсальными воинами, это были грозные, профессиональные машины для убийства, которые могли адаптироваться к ведению боя как пешими, так и верхом.

Споры по поводу превосходства пехоты над кавалерией и наоборот могут вводить в заблуждение. Лишь немногие сражения можно охарактеризовать как столкновение конных и пеших в чистом виде. В подавляющем большинстве битв, в том числе и в упомянутых выше, исход (если таковой можно было в конце точно определить) решался тактическим построением и боевыми способностями кавалерии, пехоты и лучников, а также их умением взаимодействовать друг с другом. Различные подразделения в войсках выполняли соответствующие функции, которые в зависимости от обстоятельств могли меняться. Тяжелая кавалерия предназначалась для нанесения мощного удара, способного расколоть ряды противника, или, как в битве при Гастингсе, для имитации бегства, чтобы выманить на себя пехоту. Но, как уже упоминалось выше, рыцари могли также обороняться и в пешем строю. Лучники и копейщики обстреливали противника, облегчая тем самым задачу кавалерии, и, конечно, они использовались и для поражения конницы противника. Пехота обеспечивала стену-щит для кавалерии, но пехота применялась и для атаки, наступая вторым эшелоном после конницы. Рыцари могли наступать и в пешем строю (то, чего французы толком не научились делать вплоть до 1415 г., как продемонстрировал Азенкур). Нельзя сбрасывать со счетов массу других факторов, определяющих исход сражения: полководческий талант командира, моральный дух, умелое расположение на местности, обученность войска и дисциплину, и так далее.

Последний из упомянутых факторов — дисциплина — заслуживает особого внимания, поскольку командная структура и ее нарушения часто оказывали влияние на современное понимание зверств, совершаемых во время ведения военных действий. Эффективность в моменты боя часто зависит от дисциплины и строгого выполнения приказов. Да, есть доля правды в том, что средневековые армии частично состояли из боязливых крестьян, готовых обратиться в бегство, а рыцарям не терпелось добраться до врага. И все же точка зрения Чарльза Омана о том, что рыцари были просто молодыми аристократами-любителями, которые беспорядочно бросались в драку, едва почуяв кровь, — это просто пародия, которая, к сожалению, еще жива и поныне. В недавно изданном очерке о стремлении к славе нобелевский лауреат физик Стивен Уэйнберг пишет о «безрассудстве в таких масштабах, которые даже средневековый рыцарь счел бы невероятными». Для кавалерии жизненно важно было сохранять боевой порядок: успешная атака зависела от огромного веса и мощи конницы, двигавшейся в сомкнутом строю. Важность этого признавали и полководцы, и писатели. Молодой Эдуард III во время Уэрдейлской кампании в 1327 году сообщил своим подданным, что убьет всякого, кто посмеет атаковать без соответствующего на то приказа. Жуанвиль приводит пример начала XIII века: во время первого похода Людовика Святого в Египет, Готье Д’Отреш ослушался строгого приказа, нарушил строй и был смертельно ранен. Ни летописец, ни король не испытали к нему особого сочувствия.

Естественно, подобная сиюминутная удаль часто проявлялась в битвах. В походе на Яффу в 1191 году войско крестоносцев под начатом Ричарда Львиное Сердце неоднократно подвергалось болезненным уколам со стороны мусульман. Ричард разослал приказ любой ценой сохранять боевой порядок, несмотря на провокации противника. Рыцари-госпитальеры, которые, находясь в арьергарде армии, приняли на себя основную тяжесть мусульманских ударов, несли больше потерь (в основном, от вражеских лучников) и теряли больше лошадей, чем другие части крестоносцев. Не дождавшись сигнала к контратаке, двое рыцарей — одного из них, согласно летописи, звали Маршал, — пришпорили коней и бросились на врага. За ними вслед тут же устремилась вся кавалерия госпитальеров. Увидев это, Ричард бросил в атаку и собственных рыцарей. Не сделай он этого, могла случиться катастрофа. Внезапная контратака, а главное, численность рыцарей, в ней участвующих, сделала свое дело, и крестоносцы наголову разбили мусульман. Вдохновленный этим успехом Ричард повел свое войско дальше. (Однако подобная бравада имела и свои пределы: тот же Ричард погиб в 1199 году при осаде французской крепости).