Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого - Жан Фавье Страница 32

Ты видишь, Ангерран де МариньиБыл так велик и так вознесся ввысь…Он поднялся на столь высокую ступень;Но все его желания ушли,И надежды рухнули в мгновение ока. [541]

Следующим, после могущества, мотивом, появляющимся во второй части того же романа, является влияние Мариньи на правящих особ: «Ангерран, которому король доверял более чем кому бы то ни было из своих советников» [542] и «он пользовался таким благорасположением папы, что вертел, как хотел, и Папой, и Королем». [543]

Другой хронист, который представлял себя как глас парижан, Жоффруа Парижский, писал:

О рыцаре, который жил в то времяИ правил государством…Поскольку в его веденииНаходились и король, и королевство, и папство.Все они были в его руках;Он вертел ими по своей воле…Именно ему было довереноУправление королевством…Всем королевством он заведовал…Король ничего не мог сделатьПротив воли Ангеррана;Тому, кто хотел поговорить с королем,Нужно было идти к Ангеррану. [544]

Эту последнюю идею подхватил также Жан де Сен-Виктор. [545] Народ шокировало то, что любой человек, желающий поговорить с королем, непременно сначала должен был обратиться к Ангеррану. Казалось, что камергер захватил власть в государстве. Жоффруа Парижский также обращает внимание на этот факт.

Историческая культура и умение дать политическую оценку в Сен-Дени находились на более высоком уровне развития. Последователь Гильома де Нанжи, творивший какое-то время спустя после смерти Филиппа Красивого, расценивает Мариньи как главного и основного советника этого короля, [546] он говорит о том, что Мариньи держал в руках бразды правления всего государства, «как майордом [547]», более того, все самые щекотливые вопросы решались с pro участием и все повиновались любому его указанию, как приказу своего господина. [548] Так, автор «Больших Французских Хроник», желая выразить это положение вещей в двух наиболее подходящих словах, придумал ставшую знаменитой формулу, которую многие историки XVIII в. впоследствии воспринимали буквально: «Ангерран де Мариньи, его ‹короля› коадъютор и главный правитель королевства Франции», [549] и через несколько страниц повторил еще раз: «Ангерран де Мариньи, коадъютор и правитель его королевства». [550]

Мы не будем долго задерживаться на рассмотрении свидетельств хронистов, которые, по всей видимости, получили информацию из вторых или даже из третьих рук. Жиль Ле Мюизи, ставший свидетелем переговоров в Турне, о которых мы поговорим чуть дальше, написал: Мариньи заведовал всеми делами в государстве, и ничего не делалось без его на то согласия, поскольку король был к нему благосклонен более, чем к другим. [551] Епископ Лодева, Бернар Ги, отметил в своих «Flores chronicorum», что во времена короля Филиппа Мариньи считали вторым по важности после короля лицом в государстве, но не за его заслуги, а в первую очередь потому, что сей «второй королек» управлял делами королевства простым движением руки; [552] эти же эпитеты мы находим в «Хронике Короля Франции». [553] Жан де Конде, творивший летом 1315 г. в Эно, откликнулся на сказанное монахом Сен-Дени в своем «Слове о сеньоре де Мариньи»:

Король без него ничего не делает,Он же может повелевать и действовать… [554]

В «Хронографии Короля Франков» мы читаем о том, что Мариньи был советником, без чьего согласия и одобрения при дворе практически ничего не происходило, [555] а в «Истории и хрониках Фландрии» отмечено, что он «был как будто господином Короля, и все проходило через него». [556] В «Новой хронике Нормандии» Ангерран назван «хранителем всего королевства Франции», одно слово которого решало, быть ли в стране миру или войне. [557] В «Старинных хрониках Фландрии» говорится о том, что «у короля Филиппа Красивого долгое время был помощник, к которому он был очень привязан, так как, следуя его советам, он сделал очень многое…». [558] Наконец, Пьер Кошон наградил Мариньи титулом «господина советника» короля. [559]