Любовь и Sex в Средние века - Александр Бальхаус Страница 32

Поскольку в бане никто не возражает против зрителей, художники могут без всяких церемоний рисовать с натуры. В Нюрнберге Альбрехт Дюрер пользовался возможностью изучать в этом заведении наготу одновременно обоих полов. Нередки и свадьбы в банях: жених и невеста перед брачной церемонией или после нее отправляются туда со всей своей свитой. В подарок от новобрачных гости получают банные колпаки и халаты. Зачастую это приводит к такому расточительству, что власти вынуждены выступать против подобной роскоши.

В Средневековье бани становятся основным местом общения и коллективных удовольствий. Своей чрезвычайной популярностью они все больше обязаны не заботе о гигиене и здоровье, а желанию людей приятно провести время, предаваясь эротическим удовольствиям. Одна средневековая поговорка гласит: «Хочешь радости на весь день? Иди в баню». Непринужденное общение с противоположным полом, пиршество и игра в кости — главные банные развлечения. Очень ценится и то обстоятельство, что по случаю праздников бани работают бесплатно.

Огромное значение подобные заведения приобретают там, где есть целебные источники, — туда, начиная с XIV века, люди приезжают охотно и часто. Бассейны для общественного купания считаются развлекательными центрами. На целом ряде рисунков зафиксированы сцены такого рода. В совместном купании допускается все, что служит развлечению и расслаблению: трубы, свирели и флейты обеспечивают музыкальное сопровождение, по заказу подаются закуски и напитки, приезжие щеголяют причудливыми нарядами. Собираясь в такие места, люди берут с собой побольше денег в надежде с толком потратить их на пикантные удовольствия. Еще по дороге в баню они поют и весело болтают, как будто у конечной цели их ждет полное блаженство. В ванне сидят, естественно, голыми, танцуют тоже без одежды.

Наибольшей популярностью пользуются поездки в места с целебными источниками, где, как гласит молва, царят свободные нравы. Находятся люди, готовые продать все нажитое, чтобы предпринять такое путешествие. В 1417 году Поджио, секретарь нескольких пап, подробно и детально изображает житье-бытье в Бадене близ Цюриха: «Над бассейном — галереи, на которых стоят мужчины, смотрят и беседуют. Можно пойти в какую угодно ванну и остаться там, болтать, шутить и веселиться, наблюдая за женщинами, входящими в воду или выходящими из воды. Никто не охраняет вход, никто не запирает дверь, никто не подозревает ничего неподобающего… Некоторые мужчины ходят туда ежедневно, окунаясь по три или четыре раза, и остаются там бо́льшую часть дня, распевая песни, попивая вино, танцуя в хороводе. Они поют даже сидя в ванне, при этом особенно приятно видеть поющих девушек на выданье — у них красивые веселые лица, а обликом они напоминают богинь; глядя, как такая девушка влечет за собой по воде плывущую одежду, можно принять ее за Венеру… Кому позволяет состояние, являются в нарядах, украшенных золотом, серебром и драгоценными камнями, так что можно подумать, будто дама собиралась на пышную свадьбу. Есть также девственницы-весталки, вернее, посвятившие себя богине Флоре. Аббаты, монахи, священники живут тут в куда большей свободе, чем их собратья, купаются временами вместе с женщинами и украшают их венками, отставив в сторону религию. Все едины в желании бежать от печали, стремиться к веселью, ни о чем не думать, жить радостно и наслаждаться приятным». Возможность для интимных контактов, по-видимому, и объясняла чрезвычайную популярность поездок на воды у знатных дам.

С конца XIV века бани постепенно приобретают дурную славу. Их персонал состоит теперь из «обученных мастеров» и женщин-профессионалок. Банщица и шлюха становятся синонимами: можно сказать одно, подразумевая другое, и тем не менее соблюсти приличие. «Растиральщицей» называют банную массажистку и девушку, оказывающую сексуальные услуги. Банщицы становятся проститутками, а банщики исполняют роль сводников: они организуют контакт посетителей с банщицами или разрешают мужчинам привести с собой девушку (женщины тоже могут прийти со своими любовниками). Нет сексуальной услуги, которую персонал бани не мог бы оказать или организовать.

В XV веке появляется много жалоб на то, что банный персонал состоит сплошь из сброда. Даже студенты порой становятся фокусниками, музыкантами или банщиками. Именно сравнение с фокусниками и музыкантами доказывает, с каким презрением смотрели на банщиков. И все-таки в бани по-прежнему ходят даже князья и император, и посетители творят там с банщицами все, что им вздумается. Эти заведения продолжают терпеть, хотя публично ими возмущаются.

Как и следовало ожидать, духовенство в этом отношении также демонстрирует двойную мораль. Церковные соборы и городские советы развязывают войну против публичных женщин, а те прекрасно знают, что благочестивые господа составляют их лучшую клиентуру. Доступные девушки специально стараются устроиться на службу в баню, чтобы иметь возможность встречаться с представителями духовенства.

В бане священнику прислуживает проститутка, затем он без зазрения совести берет ее к себе в покои, однако это не влечет за собой никаких неприятностей. «Что нравится, то и можно», — думают при этом. Тем более что священники почти никогда не посягают на непорочных девушек. Так или иначе, среди божьего обслуживающего персонала на земле царит неописуемая дерзость и бесцеремонность, которая вполне согласуется с вольностью местных законов по части банных удовольствий. Так, в источниках 1520 года можно прочитать, что в баню нельзя допускать священника, который хочет уединиться с девственницей, но ему полагается выделить комнату, если он приводит с собой «развратницу». Предполагается, что в последнем случае нет опасности возникновения любовной интрижки.

Тем не менее официальная линия выглядит — как всегда — совершенно иначе: теологи и церковные иерархи отнюдь не в восторге от бань и считают их делом греховным. Особенно ненавистны им горячие ванны, поскольку они размягчают тело и побуждают к разврату. Августин обрушивается на бани и в приступе высокоморальной ярости требует разрешать максимум одно посещение в месяц. Иероним идет дальше и допускает купание только для детей. То, что предписывают и требуют отцы церкви, направлено не против гигиены, а против «внутренней нечистоты».

Слишком рьяные монахи и монашки с ранних времен существования церкви поносят бесполезное пристрастие к купанью, выступая как против чувства удовольствия от мытья, так и против обнажения тела. Цистерцианцам разрешается купаться раз в месяц — и это уже слишком часто. Некоторые представители духовенства вообще никогда не купаются. От мытья отказываются не только отшельники и отшельницы — даже архиепископ Бруно Кёльнский и епископ Рейнхард фон Люттих принципиально не садятся в банный ушат. О Елизавете Тюрингской рассказывают, что она, после долгих уговоров решившись-таки помыться, омочила ступню в воде и сочла купание оконченным. Точно так же обстояло дело с императрицей Агнессой: она избегала теплых ванн, чтобы не разжигать плотские желания.

Несмотря ни на что, страсть к купанию остается настолько неукротимой, что даже власть средневековой церкви не в состоянии ни искоренить, ни ограничить ее. То, что церковная верхушка ополчается в первую очередь против совместного купания, не удивляет. Собор, созванный папой Бонифацием в 745 году, запрещает мужчинам купаться вместе с женщинами. Наставление по церковному покаянию, изданное в городе Мерзебурге, тоже упоминает этот обычай в перечне грехов, в которых следует каяться на исповеди.