По следам "Турецкого гамбита", или Русская "полупобеда" 1878 года - Игорь Козлов Страница 33

Превосходящие силы турок стремительной атакой выбили из люнета две роты суздальцев, но с помощью других подоспевших рот полка турки были отброшены. За люнет разгорелся ожесточенный бой, в котором с русской стороны участвовал пока только один Суздальский полк. Несколько раз люнет переходил из рук в руки. Наконец суздальцы, поддержанные тремя батареями, овладели им окончательно, заставили турок отступать и преследовали их около километра, пока не наткнулись на превосходящие силы противника.

Вот именно в это время руководивший боем начальник 16-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Померанцев получил приказание Зотова отступать и завлекать турок на позиции у Сгаловца. Смысл был очевиден: сгаловецкая позиция была ближе расположена к Парадиму, у которого прочно обосновались основные силы IV корпуса, и к плевно-булгаренскому участку софийского шоссе, по которому могли подойти свежие силы IX корпуса. Суздальцы начали отступление, турки снова заняли люнет и дошли до Пелишата. Но здесь Померанцев, усмотрев нерешительность в турецком наступлении, решил «отступить от данного ему приказания». Он направил кавалерию с конной артиллерией против правого фланга турок и тем самым, вместо заманивания, стал отсекать их от Сгаловца. Тем временем два пехотных полка (62-й Суздальский и 63-й Угличский) при поддержке 16-й артиллерийской бригады он бросил в атаку у Пелишата. Атака удалась, и турки вновь были выбиты из люнета.

«В десятом часу, — как писал А. Н. Куропаткин, — генералу Зотову сделалось ясным, что неприятель ведет серьезную атаку на левый фланг общего расположения западного отряда армии, на позиции, занимаемые 4-м корпусом» [271]. И в 11 часов в штаб IX корпуса был доставлен приказ Зотова: «Бригаду пехоты с тремя батареями двинуть по шоссе к Гривице для действия во фланг туркам» [272]. А около 13 часов турки начали новое наступление против люнета перед Пелишатом и сгаловецкой позиции. Они стремились проникнуть в пространство между Пелишатом и Сгаловцом и охватить левый фланг русских. Атака турок была отбита. Около 15 часов противник предпринял последнюю, менее энергичную атаку, снова был отбит и затем начал окончательный отход.

Тем временем бригада (два полка) IX корпуса под командованием Шильдер-Шульднера выступила в полдень по сильной жаре и почему-то с ранцами, отчего передвигалась крайне медленно. А до выхода на левый фланг наступавших турецких батальонов бригаде предстояло пройти около 12 км. К тому же движение такой большой колонны наверняка было замечено турками и вполне могло ускорить принятие решения о прекращении их атак и отходе к Плевне. Об итогах флангового марша бригады в журнале IX корпуса читаем:

«К 3,5 часам турки успели отступить по Пелишато-Плевненской дороге и на Радишево, так как колонна ген. Шильдера, дойдя в это время до Гривицких высот, ни в каком случае не могла нагнать неприятеля и застала его уже укрывшимся за своей укрепленной позицией» [273].

Но даже если бы погода располагала к маршу, а ранцы предусмотрительно были оставлены в расположении, бригада все равно не успевала бы ударить по левому флангу турок прежде всего потому, что Осман-паша не намерен был втягиваться в затяжной бой и тем предоставлять русскому командованию время для концентрации в районе боя значительных сил.

Так что попытки и «заманить» турок, и одновременно «отсечь» их от Плевны предпринимались. Но они не удались, в том числе и по причине неуместной ретивости генерала Померанцева. Вместо того чтобы выполнять приказ Зотова и, заманивая турок, отступать, он обрек Суздальский и Угличский полки на бессмысленную оборону слабого люнета.

Но и сам П. Д. Зотов мог бы быстрее оценить обстановку и отправить приказ об ударе во фланг туркам значительно раньше 10 часов. В этом случае бригада Шильдер-Шульднера имела бы хорошие шансы атаковать противника ранее 14 часов. Но даже без учета сил этой бригады к концу боя в общем резерве у Зотова оставались семь свежих батальонов 117-го Ярославского, 119-го Коломенского и 120-го Серпуховского полков. Если бы Зотов решился ударить этими батальонами по левому флангу турок после того, как они были отбиты у Сгаловца, то результаты были бы примерно те же, на которые он надеялся в случае своевременной фланговой атаки бригады IX корпуса. Но Зотов не рискнул, ибо оценивал силы атакующего противника в 40 таборов (до 30 000 человек) при 40–50 орудиях [274]. Запомним этот эпизод, ибо он, по сути, повторится спустя всего лишь одиннадцать дней, когда во время третьего штурма Плевны генерал Зотов также не рискнет совершить маневр силами и станет одним из творцов кровавого поражения русской армии.

Если Осман-паша был слишком умен, чтобы дать себя завлечь, то командование Западного русского отряда было слишком осторожно и нерешительно, чтобы действовать более искусно.

Начавшиеся 9 (21) августа атаки восточной группировки Мехмеда-Али-паши против войск цесаревича были более успешны. 10 (22) и 11 (23) августа турки атаковали и оттеснили русских при Аясларе. Затем командование восточной группировки отметилось по случаю знаменательных дат султана: 15 (27) августа турки произвели новую вылазку из Рущука, отбитую при Кадыкиое, а 18 (30) — атаковали русских при Карахасанкиое. 24 августа (5 сентября) турки числом в 40 таборов заставили отступить 5 русских батальонов у Кацелева, но затем не смогли этого повторить у Аблавы. В итоге цесаревич приказал вверенным ему войскам отойти на позиции за реку Баницкий-Лом. Впрочем, это даже усилило их положение за счет большей сосредоточенности на новых укрепленных позициях в районе города Бела.

Конечно, основным успехом русской армии было отражение натиска Сулеймана-паши. Но теперь оперативные позиции противников отчасти уравнялись: как Плевна связывала части Западного русского отряда, так и Шипка приковала к себе изрядно потрепанные остатки армии Сулеймана-паши.

Что же касается взятия Ловчи, то, например, Херберт иронизировал по этому поводу в своих воспоминаниях:

«Сражение за Ловчу стоило туркам 2500 убитыми, ранеными и пропавшими; русские заявили о своих потерях в 1600 человек. 22 000 русских с девяносто двумя орудиями разгромили 5000 турок с шестью орудиями — и это Куропаткин называет “славной” победой!» [275].

Конечно же всего этого могло и не быть, если бы сразу после неудачи первого штурма Плевны, вместо того чтобы бездумно готовиться ко второму, в Ловчу был послан хотя бы один батальон с батареей при двух казачьих сотнях. Кстати, аналогичную просьбу Паренсов высказал в записке Левицкому еще 13 (25) июля, однако просьба была проигнорирована [276]. Речь в записке шла, правда, о двух ротах 35-го Брянского полка, которые, как, впрочем, и весь полк, гораздо уместнее было бы в то время употребить на перевалах и за Балканами у Гурко. Но все же если бы русские пехотные роты заняли Ловчу до 15 (27) июля, то отряду Рифата-паши в тот день наверняка пришлось бы не укрепляться в этом городе, а возвращаться обратно в Плевну. Но всего этого в середине июля не произошло. И поэтому захват Ловчи в конце августа — это еще и кровавая плата командования русской армии за собственные ошибки и нераспорядительность.