Код операции - "Тарантелла". Из рассекреченного архива внешней разведки России - Лев Соцков Страница 33

Далее. Перед Богомольцем стоит задача пополнения агентурной сети. Но эмиграция в Германии десять раз просеяна. Ориентироваться на авантюристов типа Бая и Гуманского, с которыми якшается Беседовский, совершенно бесперспективно, да к тому же они наверняка уже «при деле». Несомненно, интересны немецкие специалисты, возвращающиеся после работы по контракту из Советского Союза. Из них удалось кое-что вытянуть по конкретным заводам, многие из которых интересуют СИС. Кроме того, от них можно получить дельные «наводки». В этом плане они с Гольцем кое-что предприняли.

Барона Гольца, офицера старой армии, Богомолец знал еще с Гражданской войны. Потом они вместе долго работали в Румынии. Это надежный, исполнительный человек, он ему доверяет, перетащил из Бухареста и сделал своим помощником. Теперь барон хорошо помогает ему, взял на себя работу с содержателями почтовых ящиков, готов выполнять любые поручения. А их всегда много: встретить — проводить людей, отправить — получить почту, понаблюдать за местом встречи и т.д. Гольц прекрасно владеет немецким, и это большое подспорье для Богомольца. Но та же тревога: не появится ли у немцев соблазн прибрать и его к рукам?

Дальнейшие размышления Богомольца о его житье-бытье в Германии и попытках вместе с Гольцем нащупать новые каналы получения разведывательной информации об СССР с использованием немецких специалистов привели к неутешительному выводу. Он чутьем профессионала почувствовал, что его стремление получать информацию по германо-советским отношениям в политической, военной и экономической сферах, — а на эти вопросы они неизбежно выходили, — пресекается невидимой рукой, проще говоря контрразведкой. Здесь и зарыта собака. Отношения с русскими — слишком чувствительная тема для Германии, и англичанам, по их разумению, нечего совать свой нос в эти дела. А если герр Богомолец этого не понимает, то пусть пеняет на себя. Он-то, Виктор Богомолец, уже все понял, но не распоряжался собой. Захотела штаб-квартира послать его в Прибалтику — и послала. Захотела, чтобы он работал в Берлине, он едет туда. Вообще, если говорить о сотрудничестве СИС с германскими службами, то получается какая-то странноватая картина. Немцы знают о его работе очень много, а он о них почти ничего.

У него уже появлялась однажды мысль, что поскольку каких-то определенных поручений по установлению контактов с местными службами в отличие, скажем, от его работы в Румынии и Польше он от Гибсона не получил, то не хотят ли англичане, чтобы он, Богомолец, «подставился» немцам. Внятно ему об этом никто не сказал, — может быть, ждут, как он поведет себя, если такое предложение ему поступит. Некорректная проверка? Ему лично скатываться на такую роль не хотелось бы. Надо как-то аккуратно довести до Гибсона его мнение о том, что Берлин в той политической и оперативной обстановке, которая складывалась в Германии, не очень-то подходит для организации разведывательной работы против СССР.

Оказалось, что Гибсон не так уж чужд этой мысли и сам уже, видимо, подумывает о выходе из сложившейся ситуации. Он обычно не любит заранее говорить о тех шагах, которые намеревается предпринять. Не считает нужным. Но в этом случае не стал скрывать от Богомольца, что намерен посоветоваться с Лондоном.

Если Богомольцу удастся выбраться из Берлина, то он оставит здесь Гольца. Приходится считаться с тем, что тому удается получать от немецких специалистов сведения, которые отвечают тематике долгосрочного задания СИС. Только за последние месяцы Гибсону отправлены сообщения с детальными производственными и техническими характеристиками таких советских предприятий, как «Пневматик», «Красный выборжец», «Красное Сормово», «Серп и молот», АМО, заводы Невский, Брянский, Коломенский вагоностроительный, Мытищинский тормозной, снарядный цех завода «Прометей», аэродром и полигон под Нижним Новгородом, Московский авиазавод № 1 и ряд других.

Экономические связи СССР с Германией очень интересовали англичан. Эти связи начали активно развиваться после подписания Рапалльского соглашения. Немцы оказались связанными по рукам в части развертывания своей военной промышленности ограничительными статьями Версальского договора. Советский Союз был заинтересован в технологическом сотрудничестве, поскольку Германия в сложившейся военно-политической обстановке была единственной страной в Европе, на которую можно было рассчитывать при решении задачи форсированного создания собственной современной оборонной промышленности.

Богомолец не мог, конечно, знать, что между двумя странами существовало секретное соглашение по военнотехническим вопросам, однако чувствовал, что в Лондоне этот аспект советско-германских отношений отслеживали очень внимательно, учитывая как германскую, так и советскую политику. Ведь Германия, которую приходилось принимать в расчет как потенциального противника в грядущей войне, получала реальную возможность для использования советских производственных мощностей и военных объектов в целях освоения и испытания некоторых видов вооружений. На авиабазе под Липецком обучались немецкие летчики, как оказалось впоследствии, кадры люфтваффе, на казанском танкодроме тренировались танкисты — будущие командиры танковых армий вермахта. А на авиастроительном заводе в Филях, информация по которому, как видно из полученного Богомольцем задания, так интересовала СИС, фирма «Юнкере» уже несколько лет участвовала в производстве самолетов своей конструкции.

Советский Союз, в свою очередь, привлекая немецких специалистов, решал задачу модернизации собственного военно-промышленного комплекса. Разумеется, масштабность этой проблемы не раскрывалась английской разведкой ни перед Богомольцем, ни тем более перед агентурой. Последняя получала конкретные задания по заводам, институтам, полигонам и другим объектам с указанием желаемых параметров освещения тех или иных вопросов. Сведения, которые Богомольцу удавалось получать от немецких специалистов, работавших по контрактам в СССР, бьши полезными, но недостаточными. К тому же советско-германские связи в военной и военно-технической областях к этому времени по политическим и иным соображениям, видимо, уменьшались, и самостоятельную ценность приобретала достоверная, конкретная и оперативная информация о состоянии и перспективах развития советской оборонной промышленности и обеспечивающих ее отраслей народного хозяйства страны как основы перевооружения Красной армии и оснащения ее новейшим вооружением. Поэтому штаб-квартира Интеллидженс сервис и рекомендовала задействовать на этом направлении получения разведывательной информации московскую агентуру Богомольца.

Разумеется, СИС многое было известно. Ну, например, то, что начальник управления сухопутными войсками Германии, главком рейхсвера генерал Сект командировал в Советский Союз двух специалистов своего ведомства — Нидермайера и Кестринга — для координации вопросов обучения германских офицеров в Липецке и Казани. Первый был старым знакомым сотрудников СИС еще по Ближнему Востоку, где его экспедиционный корпус действовал против англичан. О нем в свое время много сообщал известный разведчик полковник Лоуренс. В СССР Нидермайер пробыл до 1931 года.

Напомним, что оба успешно продвигались по службе. Июнь 1941 года застал генерал-майора фон Нидермайера на руководящей должности в штабе Верховного командования вермахта, а генерал-лейтенанта Кестринга — на посту германского военного атташе в Москве.