1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера? - Андрей М. Мелехов Страница 37

Лично у меня возникают вопросы. Прежде всего, я не думаю, что танк, за которым прятались Кемпка и Борман, взорвался: тогда бы от них просто ничего не осталось. И уж точно Кемпка не отделался бы лёгким ранением и контузией, а на теле Бормана наверняка были бы заметны раны. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что Кемпка, Борман и их спутники после взрыва были по-прежнему полностью одеты. Дело в том, что при сильном взрыве наблюдается своеобразный феномен «раздевания»: взрывная волна буквально срывает с людей одежду и их тела оказываются полуголыми и даже полностью обнажёнными. Скорее всего, в танк действительно попал фаустпатрон, за которым не последовал взрыв боезапаса. По крайней мере, это подсказывает мой личный опыт стрельбы из советского противотанкового гранатомёта РПГ-7 (прямого потомка немецкого «фауста») по бронированным мишеням. Интересно, что шедший перед Борманом Вернер Науман (Werner Naumann) вообще не пострадал. Мало того, если верить англоязычной Википедии (ссылающейся на книгу известного историка Э. Бивора «Berlin. The Downfall. 1945»), вскоре после ночного эпизода Науман оказался в Аргентине – живым и здоровым. Как он туда попал – по-прежнему неизвестно. И это несмотря на то, что после обнаружения израильтянами ему пришлось вернуться в Германию. Там Наумана в 1953 году поймали англичане, державшие его в тюрьме несколько месяцев. Умер он лишь в 1982 году.

Следующий вопрос: каким образом погибшие (от взрыва одного фаустпатрона?) Борман и врач Штумпфеггер оказались после взрыва мирно лежащими рядышком («словно спали»), а не валялись как попало в исковерканном виде? Ведь их, по словам Линге, «разбросало словно кукол»... Как можно утверждать, что Борман был мёртв, если никто даже не проверил его пульс, не осмотрел его тело и не почувствовал характерный запах цианида? Напомню: до смерти напуганный Аксман пробирался под жестоким огнём, среди развалин и валяющихся вокруг трупов, в темноте, дыму пожарищ и тумане. По его собственному признанию, ему было не до выяснения того, жив ненавидимый всеми партийный функционер или нет: надо было спасать собственную шкуру. Замечу также, что и Кемпка, и Аксман, и Науман – а также многие другие таки прорвались в западные районы Германии. С чего бы вдруг «великий комбинатор» Борман, очухавшись после взрыва фаустпатрона, стал травиться посреди улицы, которую к тому же пока не контролировали советские войска? Он что, не мог это сделать раньше – в относительной тишине рейхсканцелярии (именно так поступила чета Геббельсов)? И если в Аргентине в итоге оказался Науман, то почему там же не «всплыл» Борман, обладавший несравненно большим «админресурсом», финансовыми и техническими возможностями? Если труп Бормана в роскошной генеральской форме таки остался лежать на видном месте посреди Фридрихштрассе, почему его не подобрали советские солдаты? Ведь каждый из них прекрасно знал, что неподалёку – нацистское «логово», а даже за мёртвого высокопоставленного фашиста нашедшего его труп солдата наверняка ждала награда.

Далее: почему мёртвого Бормана не откопали ещё в 1945 году – сразу после освобождения Берлина и показаний, данных Кемпкой и Аксманом? И вообще: кто изачем его тогда – в мае 1945 года – закопал? Что за необходимость такая возникла – взять да зарыть поглубже человека, одетого не в какое-нибудь штатское платье, а в форму обергруппенфюрера СС? Чтобы не вонял?.. И это в ситуации, когда сотрудники СМЕРШ занимались в Берлине активным поиском живых и мёртвых фашистских главарей... К тому же, захоронением трупов наверняка занимались пережившие советский штурм мирные жители Берлина и военнопленные. Если бы они не обратили внимание советских властей на мёртвого эсэсовского генерала (что маловероятно), то уж как минимум кто-нибудь из них должен был запомнить сам факт подобного происшествия, попробовать найти какие-нибудь документы для идентификации погибшего и рассказать о столь примечательном случае после войны.

Самое же, с моей точки зрения, удивительное заключается в описании уже послевоенных «приключений» трупа якобы погибшего Бормана. Так, в 1972 году его тело (и тело Штумпфеггера) «вдруг» нашли при рытье котлована возле той самой автобусной станции в Берлине (Инвалиденштрассе в Западном секторе города), где его будто бы в последний раз видел Аксман. То, что это был именно Мартин Борман (а почему, собственно, заподозрили, что это был он: там что, больше скелетов не было?), установили с помощью проверки зубной карты и сделанной значительно позже – в 1998 году – экспертизы ДНК. Материал для проведения последней, кстати, предоставил крестник Гитлера – Мартин Борман-младший, ставший католическим священником. Тем, кто скажет, что против опознанных зубов Бормана и анализа ДНК «не попрёшь», я возражу: пролежавшие в земле несколько десятилетий челюсти Бормана (вернее, то, что от них осталось) дантист Гитлера Блашке опознал по памяти спустя почти тридцать лет после того, как в последний раз видел их во рту у живого Бормана (там же, с. 11).

Ещё более интересные подробности выяснились после прочтения книги Джеймса Хэйворда «Myths & Legends of the Second World War». Он, в частности, процитировал следующий комментарий доктора Рейдара Зогнаеса (Dr. Reidar Sognnaes) – «известного американского одонтолога», который также исследовал зубы найденного в котловане скелета: «Так называемый «череп Бормана», фото которого несколько лет назад обошло страницы мировой прессы, на самом деле принадлежал товарищу Бормана по несчастью – Штумпфеггеру. Путаница с фотографиями двух черепов могла быть абсолютно случайной. Возможно, череп Штумпфеггера был просто выбран как лучше сохранившийся конкурировавшими друг с другом фотографами. Дело в том, что то, что впоследствии оказалось черепом Бормана, с первого взгляда напоминало беззубый комок грязи» (перевод с английского мой, с. 141). Историк Д. Хэйворд любезно поместил в своей книге фотографии обоих черепов. Честно говоря, они меня поразили: то, что оказалось «настоящим черепом Бормана», выглядит так, словно его обработали инструментом для шлифовки мрамора, потом обваляли в жидком бетоне и, наконец, закопали. «Лица» как такового просто нет: нос исчез, зубы почти отсутствуют. Лично мне непонятно, как эти немногие оставшиеся (и плохо сохранившиеся) зубы вообще можно было использовать для уверенного опознания человека, чьи останки пролежали в земле почти тридцать лет. При этом череп Штумпфеггера действительно выглядит вполне «фотогенично»: повреждения есть, но в целом идентификация не представляется невозможной.

Насчёт ДНК отвечу следующее: а почему, собственно, исключается возможность того, что скелет Бормана оказался на месте стройки не в мае 1945 года, а значительно позже?.. И что это вообще были кости «серого кардинала»? Мало, что ли, представителей его семейства осталось лежать по германским кладбищам – в том числе и в родном городе рейхсляйтера (оказавшемся, к слову, в составе ГДР)? Попутно отмечу, что в Германии, как и в большинстве других европейских стран, обычно проходят месяцы, а то и годы между появлением планов строительства в центре города (да ещё такого, как Берлин) и собственно началом работ. Соответственно, те, «кому надо», вполне имели время на то, чтобы подготовиться к рытью котлована нужным образом.

Словом, несмотря на всяческие решения германских судов – «считать мёртвым», «дело закрыть» и т.д. – мне вполне понятно по-прежнему не прекращающееся скептическое брюзжание израильтян, у которых к Мартину Борману имелись большие и вполне оправданные претензии. Судя по статье из энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945», изданной в 1985 году, не «пошли на поводу» у германских юристов и в Советском Союзе... Но, с моей точки зрения, не так важно, как, где и когда скончался военный преступник Борман, и каким образом его скелет оказался в упомянутом выше котловане. Более или менее безразлично мне и то, кто в конце концов мог «пригреть» столь одиозную личность. С точки зрения моей гипотезы о «козырной карте» гораздо более важным является то, что факт его общения с советскими «органами» подтверждён П. Судоплатовым. Важно для меня и то, что прямо перед войной на связь с Борманом вновь пытались выйти агенты НКВД. Подчеркну: я не очень верю в то, что Борман являлся советским (или ещё чьим бы то ни было) тайным агентом. Навряд ли он являлся и загадочным предателем «Вертером». Зато я вполне могу принять версию о том, что своим агентом или ситуативным союзником, готовым ради захвата власти в Германии убить фюрера, его мог в течение какого-то времени считать И.В. Сталин. И что Мартин Борман, пообещав (и, если так, то скорее всего неискренне) провести соответствующую акцию, потом мог элементарно не выполнить обещанного.