Бенкендорф. Правда и мифы о грозном властителе III отделения - Ольга Игоревна Елисеева Страница 37

"Ты знаешь меня и Пушкина, — призывал в судьи Жуковского корреспондент. — Есть ли во мне какие-нибудь мефистофельство, и буде бы было, Пушкин такой ли человек, чтобы признаться, что есть в людях ключ, способный его заводить? Похоже ли подобное признание на самолюбие Пушкина?"

"УЕДИНЕННЫЙ ДОМИК…"

Между тем достаточно почитать переписку поэта с другом, чтобы заметить — в письмах к Вяземскому Александр Сергеевич и циничнее, и развязнее, чем в других посланиях. Пушкин вообще с редкой чуткостью подстраивался под корреспондента. Видимо, беседы с князем Петром Андреевичем расковывали оборотную сторону его души. Но и от нее поэт не отказывался.

…Воспоминание безмолвно предо мной Свой длинный разворачивает список; И с отвращением читая жизнь мою, Я трепещу и проклинаю, И горько жалуюсь, и горько слезы лью, Но строк печальных не смываю.

В "Сцене из Фауста" под личиной собеседников угадываются сам Пушкин и Вяземский. Причем образ Мефистофеля отдан именно другу. Но еще откровеннее романтическая повесть "Уединенный домик на Васильевском острове". В октябре Пушкин "к тайному трепету дам" рассказал в салоне у Екатерины Карамзиной страшную историю. А молодой автор В.Н. Титов записал ее и опубликовал под псевдонимом Тит Космократов в "Северных цветах" у Дельвига.

Титов вспоминал: "Апокалипсическое число 666, игроки-черти, метавшие на карту сотнями душ, с рогами, зачесанными под высокие прически", поразили воображение молодого Космократова. Воротясь домой, он не мог уснуть, пока не занес услышанное в тетрадь. Утром отправился в трактир Демута и показал Пушкину свой труд. Тот сделал несколько поправок и разрешил печатать.

В повести беспечный юноша Павел знакомится с бесом Варфоломеем, который предстает перед ним в человеческом обличье. Юноша наделен чертами самого поэта: он легкомыслен, высокомерен, вспыльчив, не переносит насмешек, готов взбеситься от одного неудачного слова, боится, что оскорбитель "избегнет его правдивой мести".

Цель Варфоломея — похитить душу неопытного друга. Для этот он сводит его с красавицей графиней, которая по обмолвкам прежде была или до сих пор является любовницей самого Варфоломея. За этим изображением "графини" угадывается "медная Венера" Аграфена Закревская, когда-то благоволившая и Вяземскому, а ныне произведшая Пушкина "в сводники" [10]. У графини "черные, большие, влажные очи" — глянцем глаз щеголяла и Аграфена Федоровна. Она "недавно приехала из чужих краев, живет на тамошний лад и принимает к себе общество небольшое" — поведение, свойственное госпоже Закревской после возвращения из Италии.

Судя по письмам к Е.М. Хитрово, роман с Закревской изводила поэта: "Я имею несчастье состоять в связи с умной, болезненной и страстной особой, которая доводит меня до бешенства, хотя я и люблю ее всем сердцем". Герой "Домика" "хотел то заколоть" возлюбленную, "то объясниться с нею".

Пушкин тоже ревновал и не смирялся с положением наперсника:

Но жалок тот, кто молчаливо, Сгорая пламенем любви, Потупя голову, ревниво Признанья слушает твои.

Даже слушать Закревскую о ее прежних похождениях было нестерпимо:

Но прекрати свои рассказы, Таи, таи свои мечты: Боюсь их пламенной заразы. Боюсь узнать, что знала ты.

В доме у графини идет широкая игра в карты (черта из реальной жизни поэта, который в тот момент не расставался с игроками) — здесь бесы ставят на кон души обманутых людей.

Но еще любопытнее само место, где разворачиваются события. Оно описано очень подробно, точно дано направление поиска: "Возьмите… северную сторону, которая глядит на Петровский остров и вдается длинною косою в сонные воды залива… Строения вовсе исчезают, и вы идете мимо ряда просторных огородов, которые по левую сторону замыкаются рощами… Ров, заросший высокою крапивой и репейниками, отделяет возвышенность от вала… а дальше лежит луг, вязкий, как болото, составляющий взморье. И летом печальны сии места пустынные, а еще более зимою, когда и луг, и море, и бор… все погребено в серые сугробы, как будто в могилу".

На Васильевском острове современники локализовали безымянное погребение пятерых повешенных декабристов. В контексте истории "уединенного домика" этот намек может быть истолкован двояко: и как прямое указание места, и как изменение отношения Пушкина к своим юношеским пристрастиям. По прошествии лет они рассматриваются как опасные, едва не утянувшие его душу к гибели.

Герой истории Павел какое-то время играет с чертями, но потом спохватывается, решает бежать и от соблазнительной хозяйки притона, и от самого Варфоломея. Ложный друг почти настигает его в санях. Если бы не утро и не церковь Николы Чудотворца — юноша бы погиб.

Говорящим оказывается и имя героя — Павел. По новозаветной традиции апостол Павел долго преследовал христиан. Пока ему не явился сам Господь и не спросил: за что тот гонит Его? Для встреч императора Николая I с теми, кто считал себя врагом престола, была характерна ситуация, когда государь задавал вопрос: что он лично сделал дурного тому или иному подозреваемому? А потом предлагал примириться.

Мемуаристка М.Ф. Каменская записала историю Павла Бестужева, младшего из плеяды братьев-декабристов: "Когда Бестужева привели, то государь спросил его:

— Скажи мне на милость, за что ты-то возненавидел меня? Что я мог тебе такое сделать, что ты, почти мальчик, с сумасбродами вместе восстаешь против меня. Ведь ты распускаешь про меня разные небылицы… Опомнись! Ведь ты губишь себя! Мне жаль твоей молодости… Дай мне только честное благородное слово, что ты исправишься…

— Не могу, государь! — ответил сумрачно молодой человек. — Я убежден в том, что говорил одну только правду…

— В таком случае мне и разговаривать с тобой не о чем. Поезжай проветрись на Кавказ".

Во время первой встречи с Пушкиным император спрашивал и его. А тот долго думал, прежде чем дать слово. Именем героя рассказа автор как бы расписывался под обещанием "исправиться".

В финале сказано: "Ветреный молодой человек испытал в короткое время столько душевных ударов, и сокровенные причины их оставались в таком ужасном мраке, что сие произвело действие неизгладимое на его воображение и характер. Он остепенился и нередко впадал в глубокую задумчивость".

Однако в истории "Уединенного домика…" далеко не все однозначно. Ведь она была рассказана поэтом устно. Ее записал и опубликовал другой литератор. Поступая так, Пушкин как бы давал слово измениться, но не сам, а через посредника. От такого обещания легко отпереться.