Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея - Дмитрий Федоров Страница 37

На его полках – книги разных жанров. Художественная литература, мемуары, исторические книги. Просто перечислю некоторые названия, чтобы было понятно, насколько широк диапазон его литературных интересов.

«Моя профессия» Сергея Образцова, «Раймонд Паулс» Яниса Петерса, «Наполеон Бонапарт» Манфреда, «Алла Пугачёва» Ильи Резника, «Моя жизнь в искусстве» Константина Станиславского, «Москва и москвичи» Владимира Гиляровского, «Мои воспоминания» Сергея Капицы, «Мир без России?» Евгения Примакова. Много книг Александра Проханова. Есть, конечно, и спортивные издания – например, Александр Нилин. И на особом месте – книги, которые подарил Виктору президент страны Владимир Путин. Необычайно красивые тома в великолепных обложках – об истории Кремля и об истории России. Монументальные исследования. Виктор уважительно относился к президенту. И это чувство было взаимным.

Началось всё со сломанной руки. Как в комедии Леонида Гайдая. И так же, как в «Бриллиантовой руке», был счастливый конец.

Виктор в 2011 году поехал в красном гипсе на чемпионат мира в Словакии. Он уже плохо ходил, но всё-таки не мог со своим фанатизмом оставаться дома. И тогда же в Братиславу прилетел Владимир Путин. Прилетел на выборы страны – хозяйки чемпионата мира 2016 года. Своим личным присутствием он хотел повлиять на ситуацию. Стал гарантом того, что государство поддерживает и контролирует этот проект. И, конечно, выборы после его появления стали практически безальтернативными, Россия получила мировое первенство.

Когда подписывались документы, Путин спросил: «Виктор Васильевич, ну, теперь-то вы довольны?». Виктор ответил: «Я безмерно счастлив».

Виктор после церемонии выбора страны, принимающей чемпионат мира, встретил Владимира Владимировича на хоккее. И попросил у него аудиенцию.

Дело в том, что к Виктору очень хорошо относилась охрана Путина, другого бы близко не подпустили. А когда Владимир Владимирович увидел его, то сразу весело обратился к нему по имени-отчеству. Поэтому дорогу открыли, и они пообщались на арене во время игры. Виктор попросил его принять.

Путин согласился, и Виктор рассказал о бедственном положении, в котором оказался ЦСКА.

И тут всё завертелось-закрутилось. А завершилось подписанием бумаг с «Роснефтью». Виктор попросил Путина, чтобы он назначил Игоря Сечина Председателем наблюдательного совета. Владимир Владимирович возразил, что Игорь Иванович и так очень занят, а тут такой сложный, требующий внимания и контроля спортивный проект – ему будет сложно. Тогда Виктор предложил, чтобы Сечин выделил от себя доверенного менеджера, который будет присматривать.

Виктор хотел, чтобы ЦСКА породнился с «Роснефтью», потому что с этой организацией никто уже не будет бороться, никто не станет палки в колеса ставить. И Сечин в конце концов приехал в ледовый дворец. Туда же пригласили тогдашнего министра обороны Анатолия Сердюкова. Читатель помнит, конечно, что Тихонов не один раз просился на приём к нему, но всякий раз получал отказ. Тут ситуация изменилась, и этого министра туда не попросили, не пригласили, а вызвали. Пришлось ему приехать.

Прибыла комиссия, они осмотрели весь дворец. Виктор даже в подвалы их завёл. И на крышу с ними залез. И стало понятно, в каком бедственном состоянии арена – всё разваливается. Тогда и приняли решение: «Роснефть» взяла ЦСКА под свою опеку.

Когда подписывались документы, Путин спросил: «Виктор Васильевич, ну, теперь-то вы довольны?». Виктор ответил: «Я безмерно счастлив».

Он часто потом вспоминал этот диалог.

Раньше я, чтобы поднять Виктору настроение, говорила: «Вот надо же, как вы хорошо играли там-то и с тем-то, сколько народу пришло, какой ты молодец!». Помогало, знаете ли. А после прихода «Роснефти» в ЦСКА, чтобы похвалить его, я уже по-другому высказывалась: «Виктор, какую же ты проделал большую работу, какой же ты молодец».

Ему было приятно, когда я хвалила. Он, разумеется, прекрасно знал, насколько я разбираюсь в хоккее. В Риге я ходила на все игры, но всё равно я – дилетант. Можно считать, что я «продвинутая» болельщица, да ещё порой обладающая такой информацией, которой у других болельщиков быть не может (хотя они-то считают себя знатоками). А всё равно ему было приятно…

Возрождение ЦСКА для меня – тема и радостная, и в то же время очень тяжёлая. Тяжёлая из-за сына Васи…

Мы с Виктором поженились в декабре 1953 года, а в следующем году я уже была беременна. Но у меня случился такой страшный токсикоз, что я даже не могла в институт ходить. Ужасное состояние! И я решила сделать аборт.

Тогда аборты были запрещены, поэтому пришлось делать подпольно. Доктор был вроде бы хороший, опытный, но почему-то у меня началось общее заражение крови. Лечили меня всем, чем только можно. На ноги я поднялась, но в течение четырёх лет не могла думать о ребёнке. Когда меня осмотрели врачи, вынесли ужасный приговор: «У вас никогда не будет детей». Из-за аборта и заражения крови.

Но в 1957 году, несмотря на этот вердикт, я благополучно забеременела. И на следующий год родила Ваську. В мае месяце, да ещё и тринадцатого числа. Вопреки всем страхам, которые нагоняли врачи, сын получился богатырем – 4200 граммов веса и 53 сантиметра роста.

Занятная история, как я попала в родильный дом на Лесной улице… Это там, где кондитерская фабрика «Большевик». Наш-то дом рядом. И вот мы бежали с Виктором в роддом. Я пробегу немножко, присяду на барьерчик, отдышусь, потом опять бежим, скамейку на проспекте найдём, отдых – и снова бежим…

И вот я легла в роддоме, а родить не получается. Долго рожала. Принимали роды молодые парни – стажёры. А я за сутки, что рожала, так наголодалась, что первым делом сказала: «Дайте что-нибудь поесть». И мне принесли холодную манную кашу. Я её проглотила с невероятным удовольствием, не меньшим, пожалуй, чем удовольствие взять новорожденного на руки. А потом говорю: «Скажите Виктору: сын».

Тогда УЗИ не было, заранее не определяли пол ребёнка в животе у матери. И я, кстати, и тогда, и сейчас считаю, что лучше не знать, кто родится. Кто бы ни родился – всё хорошо, всё счастье!

Когда меня привезли через неделю домой, родители были в Москве. Так всё совпало, они как раз вернулись из Оренбурга. Дома, когда я вошла, оказалось столько цветов, сколько у меня никогда в жизни в квартире не стояло. Даже в тазах, в которых стирали, – цветы. Даже в туалете – всё заставлено цветами.

Тогда считалось, если сын у спортсмена родился, это замечательно. Виктор, конечно, на седьмом небе. Но через пару дней начались проблемы. Я почувствовала необычайную слабость. Всего сорок восемь килограммов весила после родов. И молока у меня было мало. Хотя я кормила Ваську до десяти месяцев. Восемь раз болела грудницей. С кровью, с высокой температурой!

Нашли женщину, которая нам сцеживала и продавала молоко. Но она оказалась выпивающей. И Васька не спал, кричал из-за этого. Когда он стал взрослым, я ему об этом рассказала и спросила: «Ну, что ты орал по ночам-то? Выпивка не по душе пришлась?». А днём он спал. И, конечно, получалось, что Виктор жил совершенно без отдыха.