Клеопатра - Карин Эссекс Страница 38

— Я подумал, что шутка украсит нашу беседу. Поверь, я лишь пытаюсь избавить тебя от унижения, которое тебя ждет, если ты отправишься в Рим.

Царь подал знак своим людям. Они неохотно убрали мечи в ножны, но не успокоились.

— Послушай меня, царь, — продолжал Катон. — Я известен своей прямотой. И ты ни от кого не получишь более разумного совета, чем этот: возвращайся домой и собирай деньги, чтобы уплатить свой долг. Не появляйся в Риме как проситель — в эту игру можно играть до бесконечности. Ты можешь превратить весь Египет в жидкое серебро и перелить его в кошельки сенаторов, но и это не утолит жадности Сената, или Помпея, или Цезаря. Кровопийцы, которые правят Римом, высосут тебя досуха.

Царевну поразила откровенность римлянина. Он говорил, не страшась, хотя и знал, что Авлет может пересказать его слова Помпею, или другим сенаторам, или даже самому Цезарю, если выпадет такая возможность. Но старого ворчуна, казалось, совершенно не волновало, что об этих его речах могут узнать римские правители.

— Ты слишком сильно цепляешься за свое положение, мой дорогой Птолемей, — проговорил Катон мягко, почти с нежностью. — Я не стал бы так беспокоиться из-за присоединения Египта к Риму. Если это произойдет, ты станешь только свободнее, избавишься от всех этих тревог и забот.

— Да, меня могут освободить — так же, как моего брата!

— Я должен прояснить для тебя несчастливое стечение обстоятельств, которое произошло на Кипре. Я понимаю, что действия, предпринятые Римом относительно этого острова, и смерть твоего брата могут послужить поводом для некоторых политических спекуляций. Видишь ли, в Риме у меня есть враги, которые жаждут от меня избавиться. Они не способны вынести громкой и убедительной критики. Следующий после меня — великий человек Марк Туллий Цицерон. От него они тоже непременно как-нибудь отделаются.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил царь.

— Все просто. Цезарь собирается принять новое законодательство. Я был против. Поэтому от меня избавились. Цезарь и его бандит Клодий обвинили твоего брата в связях с пиратами и захватили остров вместе со всеми его богатствами. Я исполняю свой долг. Неважно, нравится мне происходящее или нет. По крайней мере, я не набиваю свою мошну кипрским золотом.

— Занятная история, — бросил царь.

— Я вижу, что ты не веришь мне, в этом твоя ошибка. Я не умею придумывать байки. У меня не хватает на них фантазии. Вот тебе мой совет. Не доверяй Помпею и Цезарю, иначе пожалеешь. В отличие от моих коллег и соратников в Риме, я всегда говорю правду.

— Каковы мои шансы на успех? — спросил царь.

Клеопатра заметила, что отца покорила честная прямота Катона.

— Возвращайся в Египет и примирись со своей страной. Я предложу тебе мои услуги. Поеду с тобой в Александрию. Я встречусь с предводителями разных партий, и вы заключите соглашение. Видишь, как далеко я готов пойти, чтобы спасти тебя от лжи и вымогательства, которые ждут тебя в Риме?

— Разве ты ничего не потребуешь взамен? — удивился царь.

— Владыка, мне хватает денег на все, что мне нужно.

— Это щедрое предложение, добрый человек, я обдумаю его. Что же ждет меня в противном случае?

— Ты уже догадался, что твой брат был слишком упрям. Если случится худшее и Рим покорит Египет, не противься неизбежному. Надень одежды жреца, спасай семью и живи в покое. Можешь вести дела с Помпеем и Цезарем, если они решат захватить твою страну и разграбить ее богатства. Они ведь в состоянии предложить тебе остаться на троне. Но конечно, лишь в том случае, если ты будешь только называться правителем, а править станет Рим.

Катон выпрямился и прижал руку к ноющему животу. Грозно подняв вверх указательный палец, он промолвил:

— Я говорю все это ради твоего блага. В Рим нельзя ехать с пустыми руками и открытыми карманами. Тебе придется расплачиваться за свое доверие до конца дней.

* * *

— Не пойму, унизили меня или нет.

Авлет не верил римлянину, но решил, что Катон от чистого сердца предложил вместе поехать в Александрию. Царевна полагала, что намерения римлянина не столь чисты, но была убеждена: возвращение будет позорным финалом их путешествия. А родичи считали, что над царем попросту посмеялись.

— Напиши Деметрию, — приказал царь своему секретарю. — Сообщи о предложении Марка Катона и спроси, не приведет ли это к новым волнениям.

Но, вернувшись в отведенные гостям покои родосского дворца, царь получил письмо, которое и решило его выбор.

Птолемею XII Авлету, бывшему царю Египта

От Мелеагра, регента и советника царицы Клеопатры VI Трифены.

Прилагаю документ, подписанный египетскими и греческими предводителями фратрий нашего города. Жители Александрии и Верхнего и Нижнего Царств объявляют тебя узурпатором. Ты смещен с трона. Владычицей Египта признана твоя жена, царица Клеопатра VI Трифена. Тебе и твоей дочери, царевне Клеопатре, запрещено появляться на территории Египетского царства. Если вы вернетесь в земли Египта, то будете преданы смерти.

Авлет выронил письмо. Его большое тело затряслось, краска залила щеки, нос, шею и лоб.

— Предатели! Сволочи! — заревел царь, брызгая слюной во все стороны. — Лживая шлюха! Она опозорила память своей матери!

Царь схватил стул и ударил об пол, отчего одна ножка разлетелась вдребезги. Все молча смотрели на правителя. Клеопатра сжалась в комок, ожидая, когда минет отцовский гнев. А сама гадала, какую роль во всем этом сыграла Береника.

— В Рим! — приказал царь. — В Рим!

Он поднял отломанную ножку стула и погрозил ею в пространство.

— Даже если мне придется отдать все свои деньги до последнего медяка, я убью эту тварь!

Правитель принялся возбужденно расхаживать по залу, хлопая ножкой стула по ладони.

— Она еще взвоет, когда ее выволокут из кровати римские легионеры. Я прикажу, чтобы с ней обращались как со шлюхой. Другого она не заслуживает. — Лицо Авлета застыло холодной маской. — А когда она попросит о смерти, я своими руками перережу ей глотку.

— Отец, а как же Деметрий? — забеспокоилась Клеопатра, которая не желала оставлять ученого на милость Теа. — Его же убьют! Мы должны забрать его оттуда! Нужно было взять его с собой… А Береника? Евнух что-нибудь написал о них?

Царь молчал, его лицо окаменело. Уж лучше бы он бушевал. Это хладнокровное молчание было опасней всего.

— Теа сидит на троне, а евнух правит страной. Ни слова о Деметрий, ни слова о Беренике. Но если они сговорились с Теа, я убью их всех.

Мохама запрокинула голову, подняла вверх маленькую ягодку и уронила ее в открытый рот. Она знала, что за ней наблюдает весь корабль — солдаты, царские родичи, слуги и сам царь. Девушка прожевала мякоть черешни, покатала косточку за щекой. Наконец она подошла к борту и выплюнула косточку в воду.