Леонардо да Винчи - Софи Шово Страница 39

«Немного подрезав их крылья или слегка намазав их медом, так, чтобы они не утратили способности летать, ты заметишь, что своими крыльями они производят различные звуки, от высоких до низких, в зависимости от состояния крыльев…»

Вера д'Амбуаза в гений Леонардо позволила художнику свободно вздохнуть. Наконец-то он мог беспрепятственно предаваться удовлетворению своей любознательности относительно самых различных вещей. В тот трехмесячный период, который удалось продлить, к великому неудовольствию Флоренции, он задумал работать по меньшей мере над сорока проектами, составив их неупорядоченный перечень, без определения приоритетов:

«Слезы, чихание, зевота, дрожание, головная боль, бешенство, сон, голод, чувственность, приступы гнева, страх, лихорадка, болезнь. Где яд производит свое вредоносное действие? Почему молния убивает человека, не причиняя ему ранения? Объяснить, что есть душа. Какое воздействие на организм оказывает сморкание? О природе, по необходимости создавшей жизненно важные и вредоносные инструменты с их формами и привычным положением. Как необходимость сопутствует природе? Схемы, представляющие происхождение спермы… Откуда происходит моча? Откуда происходит молоко? Как питательные вещества распространяются по венам? Как возникают опьянение и рвота? Как возникают в почках и мочевом пузыре камни? [42] Почему возникают колики? Какова природа бреда, обусловленного болезнью? Почему человек засыпает, когда зажимают его артерии? Почему ранение в шею может причинить человеку моментальную смерть? Откуда происходят слезы? Каков механизм вращения глаз, когда один из них увлекает за собой другой? О рыдании…»

На одной странице криптографическим, почти иероглифическим письмом изложено столько проблем! Нагромождение вопросов, лишенных какой бы то ни было логической связи друг с другом… Правда, есть одна забавная особенность в этой таинственной «программе»: перечень начинается со слова «слезы» и заканчивается словом «рыдание».

Препирательства с Флоренцией

Второй трехмесячный срок, скупо предоставленный Флоренцией, слишком быстро подошел к концу. Д'Амбуаз обращается к Синьории с письменной просьбой о продлении отпуска Леонардо. Содерини отвечает ему весьма колко: «Если Леонардо желает остаться у вас дольше, пусть он вернет нам деньги, которые мы заплатили ему за работу, за которую он до сих пор даже еще и не принимался. Так мы будем удовлетворены. В этом мы полагаемся на него». [43] Столь пренебрежительный отзыв руководителя Флоренции о Леонардо произвел противоположный эффект. Если Содерини рассчитывал подпортить репутацию художника в глазах французов, то вышло наоборот: д'Амбуаз, похоже, стал еще больше ценить Леонардо. Он ответил Содерини от имени короля Франции, что оставляет Леонардо в Милане, не приводя иных обоснований решения, кроме того, что так угодно королю.

В те времена существовали три вида меценатства, отличавшиеся друг от друга своим отношением к художникам. Государственное меценатство представляло собой отношения между художником и государем, по своей воле выбирающим его. Меценатство церковное, наиболее архаичное, проявлялось во взаимоотношениях коллектива с коллективом. При этом у художника было очень мало свободы: ему предлагали сюжет, определяли размеры произведения, материалы и краски, которые выдавались поденно в количестве, едва достаточном для работы в течение дня, причем художник постоянно был под подозрением, как бы чего не украл. Что же касается меценатства публичного, то оно объединяло в себе недостатки двух первых: взаимоотношения заказчика и художника очень быстро деградировали до уровня взаимоотношений хозяина и слуги. При этом недоверие становилось общим правилом. Опасение, что эти босяки что-нибудь украдут, неотступно преследовало администрацию, вопреки наставлению Макиавелли: «Государь должен быть другом таланта, давать талантливым людям работу и ценить то, чем каждый из них отличается».

Таким образом, Содерини соединил в своем лице недостатки государя, презирающего художника, и административного заказчика, подозревающего творца в желании украсть общественные деньги. Он вновь и вновь предпринимает попытки вернуть Леонардо во Флоренцию, но проявляет при этом всё меньше любезности. В конце концов дело доходит до того, что король Франции от своего имени обращается к флорентийскому послу:

«Необходимо, чтобы ваши господа оказали мне услугу. Напишите им, что я желаю занять работой мастера Леонардо, вашего живописца, который находится в Милане и который по моему желанию должен сделать различные вещи. Постарайтесь сделать так, чтобы ваши господа позволили ему служить мне и чтобы он не покидал Милан до моего прибытия…»

Причиной того, что французский король столь сильно заинтересовался Леонардо, явилась, добавляет флорентийский посол, «маленькая картина его кисти, недавно присланная сюда, которую признали выдающимся произведением искусства».

По всей видимости, во Флоренции это вызвало лишь раздражение. После неведомо какого по счету послания французского губернатора Милана, требовавшего предоставления Леонардо отпуска, ответ Синьории прозвучал предельно сухо:

«Да простит нас ваше превосходительство, но мы не можем продлить срок пребывания Леонардо в Милане, поскольку он ведет себя некорректно по отношению к Флорентийской республике в том смысле, что, получив значительную сумму, лишь едва приступил к выполнению большой работы, которую обязался довести до конца».

Однако эти обвинения ни на кого не произвели ни малейшего впечатления, и Леонардо остался в Милане. При этом если он и был загружен работой для короля Франции, то не осталось ни малейших следов его деятельности. Во всяком случае, король еще активнее добивался того, чтобы Леонардо остался в Милане:

«Я желаю, чтобы мастер Леонардо, ваш живописец, работал на меня… чтобы ваше правительство, столь непреклонное в отношении его, незамедлительно позволило ему служить мне…»

Письмо самого короля Франции! Нетрудно представить себе, как он позабавил флорентийского посла, пытаясь уверить его в необычайных достоинствах Леонардо… Как будто флорентийцы не могли составить собственного мнения о нем?!

На сей раз Содерини капитулировал, сообщив французам, что они могут оставить Леонардо у себя — разумеется, считая его находящимся в отпуске.

Одержав победу над Генуей, французский король наконец-то триумфатором вступил в Милан. По этому случаю Леонардо организовал и провел великолепный праздник. Правда, за это его, похоже, плохо вознаградили, поскольку 12 мая он поручил доверенному лицу получить для него 140 золотых флоринов из своего флорентийского вклада. Утешением Леонардо могло служить то, что, благодаря ходатайству д'Амбуаза, король предоставил ему привилегию на небольшую часть вод канала и ежегодный пенсион, ничего не требуя от него взамен. Шарль д'Амбуаз хорошо знал свое дело.

Наконец-то Леонардо обрел возможность спокойно жить, занимаясь тем, что радовало его, предаваясь экспериментам без опасения стать объектом упреков и насмешек. Равно как и рисовать что угодно и когда угодно, как только накатит на него вдохновение…