Патриарх Тихон - Михаил Вострышев Страница 4

Деяния же воспитателей отец Тихон сравнивал с работой садовника, который ухаживает за молодым деревцем, удобряет почву для него, поливает его, отрезает негодные сучки. «Воспитатели заботятся о питомцах, развивая в них все доброе и уничтожая худое и негодное, что может вредить правильному росту их, пока воспитанники, созревши и выросши, не сделаются самостоятельными и не выйдут на свободу из-под опеки своих пестунов».

Кроме своих основных обязанностей (по воспитанию и обучению будущих пастырей), большинство служащих Холмской семинарии не гнушались и литературным трудом, публикуя свои статьи в газетах и журналах Санкт-Петербурга, Варшавы, Холма, а также принимая участие в составлении ежегодного «Холмского народного календаря», в чем и отчитывались перед отцом ректором. Например, в 1891/92 учебном году инспектор иеромонах Антоний опубликовал «Житие преп. Сергия, игумена Радонежского, с указанием церковного и государственного значения Троице-Сергиевой лавры в судьбах нашего отечества», преподаватель основного, догматического и нравственного богословия М. Савваитский — «Употребление клятвы в Ветхом и Новом Завете», всеобщей и русской гражданской истории Г. Хрусцевич — «Историко-статистическое описание прихода Кульно», логики, психологии и истории философии Е. Червяковский — «Введение инструментальной музыки в богослужение Западной Церкви», словесности и истории русской литературы Е. Ливотов — «Русский инок в романе Достоевского “Братья Карамазовы”»…

Но особенно интересны и многочисленны были статьи самого отца ректора, в которых удачно сочетался талант ученого богослова и простонародного рассказчика. Так, в 1893 году в журнале «Странник» он публикует статью «Взгляд св. Церкви на брак», где полемизирует с писателем Львом Толстым по поводу его произведений «Крейцерова соната» и «Юлий и Памфил».

Христианский брак, поясняет отец Тихон, есть не только нравственная связь супругов, но и таинство, подобное благодатному союзу Христа с Церковью. Если человеку был нужен помощник в стране блаженства, то не нужнее ли он стал в юдоли плача и печали? И как бы видя перед глазами своих родителей, отец Тихон пишет: «Таким помощником для мужа и является жена. Как живущая преимущественно сердцем, женщина со свойственными ее сердцу чертами — нежной любовью, покорной преданностью, кротостью, сострадательностью, долготерпением — является лучшим товарищем, другом, утешителем и помощником мужчины, как человека по преимуществу ума, твердости, мужества, характера. Муж получает восполнение своих сил из даров женской природы; в жене он находит себе поддержку и помощь».

Отец Тихон не упражняется в схоластике, а пытается с помощью учения Церкви ответить на вопросы реальной, обыденной жизни. Это отчетливо прослеживается во всех его статьях «холмского периода»: «О подвижничестве», «Вегетарианство и его отличие от христианского поста», «За что Церковь называют матерью нашей», «Орган при богослужении», «Весна — образ нашего обновления», «Милость Божия к русскому народу», «Слово о духовном образовании», «Чему поучает нас осень?», «Что такое храм для христианина?» и др.

За пять лет управления духовной школой раскрылся и организационный талант молодого ректора. Его стараниями в семинарии был устроен второй храм — во имя новоявленного угодника Божия святителя Феодосия Черниговского (храм обустраивался исключительно на средства благочестивых жертвователей, среди которых первыми были отец Иоанн Кронштадтский и служащие Холмской семинарии). По воскресеньям преподаватели стали проводить публичные чтения для всех горожан, ищущих религиозно-нравственного просвещения, что сблизило семинарию с местным обществом. По почину отца Тихона в Холме, где не было монастыря, появилось отрадное нововведение — пение с канонархом [6]… Кроме того, на отца ректора были возложены многие обязанности вне семинарии: член, а потом и председатель Холмско-Варшавского Училищного совета и Совета Холмского Свято-Богородицкого братства, цензор изданий братства, благочинный женских монастырей епархии… Сослуживцы отмечали его «энергичный и предприимчивый характер, способность к разносторонней деятельности, осторожность, бережливость и хозяйственную расчетливость».

Никогда отец Тихон не отказывал священникам, приглашавшим его украсить своим служением небогатые сельские храмы. К любимому холмичанами архимандриту всецело относятся слова о духовном облике пастыря, с которыми он обратился к оканчивающим семинарию воспитанникам в 1893 году:

— Кому не известно, что центр тяжести всякого нравственного влияния и воспитания заключается в силе любви? Разве не бывает, что часто даже порочный человек скорее готов послушать одного слова того, кто его любит, чем целых речей и убеждений тех, которые к нему равнодушны? Воля влияет на волю лишь тогда, когда выходит из себялюбивой самозамкнутости и любовно сливается с волею другого. Поэтому и у пастыря должна как бы исчезать личная жизнь, и он должен сливаться со своею паствою, радоваться ее радостями, болеть ее печалями. Как истинная мать теряет ощущение личной жизни и переносит ее в семью, как птица насыщается сытостью своих детенышей, так подобное же перенесение своей личной жизни в жизнь других должно быть и у пастыря. Это мы видим на примере Пастыреначальника нашего Христа Спасителя: через всю жизнь Его проходит самоотречение и любовь.

Архиепископ Холмский и Варшавский Флавиан уже в декабре 1896 года сделал представление Святейшему Синоду о назначении архимандрита Тихона, за уходом на покой епископа Гедеона, викарием Холмско-Варшавской епархии. Ходатайство было отклонено ввиду того, что кандидату не исполнилось даже тридцати двух лет, тогда как, по правилам Церкви, в епископы посвящали с тридцати трех.

Архиепископ Флавиан около года оставался без викария и вновь обратился с ходатайством в Святейший Синод, теперь уже не только от себя, но и от православного населения края. 4 октября 1897 года государь император утвердил доклад Святейшего Синода «о бытии ректору Холмской духовной семинарии архимандриту Тихону епископом Люблинским, викарием Холмско-Варшавской епархии, с тем, чтобы наречение и посвящение его в епископский сан произведено было в г. С.-Петербурге».

18 октября 1897 года, при наречении во епископа Люблинского, архимандрит Тихон обратился к присутствующим на этом торжественном акте (во главе с первенствующим членом Святейшего Синода митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Палладием) с речью:

— Ваше Святейшество, богомудрые архипастыри и милостивые отцы!

Ныне услышал я, что рече о мне Господь Бог (Пс. 84, 9), призывающий меня чрез Ваше Святейшество к епископскому служению, и ныне изрек на сие: благодарю, приемлю и ни-чтоже вопреки глаголю. А между тем в Священном Писании, которое всех нас умудряет во спасение и полезно для нашего научения и наставления (2 Тим. 3,15–16), есть примеры того, как иные избранники Божии, сознавая трудность служения и свою немощь, уклонялись от бремени, на них возлагаемого. Вот Моисей, которому Господь повелевает вывести народ Божий из работы Египетской; он говорит: кто я, чтобы идти к фараону? что сказать мне сынам Израиля? не поверят мне и не послушают голоса моего! и человек я не речистый! Господи, пошли другого (Исх. 3 и 4 гл.). А вот Иеремия; Господь от чрева матери избрал его, освятил и после поставляет пророком, а он отвечает: о, Господи Боже! я не умею говорить, ибо я еще молод (Иер. 1, 6). И из истории Церкви Христовой известно, что многие избранники Божии были при своем избрании в страсе и трепете мнозе и что великие и сильные духом Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и другие ужасались высоты, трудности и ответственности святительского служения и уклонялись от избрания на оное. А я, немощный, ничтоже вопреки глаголю на сие!