Дзержинский. Любовь и революция - Сильвия Фролов Страница 40

Переломным месяцем становится июль. Большевики пытаются начать в Петрограде вооруженное восстание и совершить государственный переворот. Официально во имя мира, но на самом деле лозунг Ленина таков: «Превратим империалистическую войну в войну гражданскую». Это настолько опасно, что министр юстиции Переверзев велит развесить в столице плакаты с информацией, что Ленин и его компания – это германские агенты, и обращается в суд с обвинением их в государственной измене. Часть большевиков арестована, Ленин и Зиновьев бегут в Финляндию.

Дзержинский не принимает участия в этой попытке мятежа – он находится на излечении по направлению партии. Лечит легкие в Оренбургской губернии. Здесь он узнает об убийстве брата Станислава. Феликс едет в Дзержиново, где последний раз был двадцать пять лет назад. Он устраивает похороны брата, оформляет формальности, связанные с имуществом и едет в Петроград. Если в первые дни свободы он действовал как представитель польской социал-демократии, то потом он становится все ближе к русским, особенно к Ленину300.

3 сентября немцы берут Ригу и двигаются в направлении морской крепости Кронштадт. Чуть позже Лев Троцкий становится председателем Совета рабочих и солдатских депутатов 301. Дзержинский со своим опытом, приобретенным в 1905 году, а при этом горячий сторонник вооруженного восстания, поможет Троцкому в качестве великолепного агитатора среди солдат. Вместе с Яковом Свердловым, близким соратником Ленина, они ведут работу с представителями гарнизонов Петрограда, Кронштадта и Выборга. Оба проводят с ними совещание и сообщают своим: солдаты что-то планируют самостоятельно. Если дело дойдет до военного переворота, никто не сможет предсказать, в какую сторону пойдет Россия. Поэтому большевикам надо действовать быстро.

23 октября (10 октября по действовавшему в России юлианскому календарю) Центральный комитет РСДРП (большевиков) по предложению Ленина принимает резолюцию о вооруженном восстании. Ночью создан Военно-революционный центр в составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский. Председателем назначается Троцкий, потому что после переворота власть должна перейти в руки Советов. То есть будет вторая в этом году революция. И rien ne va plus!

1 ноября Ленин, который неделей раньше вернулся из Финляндии в столицу России, приглашает к себе на квартиру Дзержинского и расспрашивает его о настроениях в петроградском военном гарнизоне. Он получает положительный ответ: солдатам надоела война, они недовольны проводимой Временным правительством политикой. В эту бочку с порохом надо только бросить искру. На следующий день на расширенном пленуме ЦК идет горячая дискуссия. Часть членов ЦК считает – как и неделю назад – что технически большевики еще не готовы к вооруженному восстанию и что заговорщицкие методы не принесут успеха. Среди сторонников восстания находится Дзержинский, который заявляет: «Именно заговорщицким методом как раз и является постулат, что к восстанию все должно быть технически подготовлено. Будет восстание – будут и технические силы. Так же и со снабжением»302. После рассмотрения мнений обеих сторон принимается окончательное решение: Действуем! 6 ноября Дзержинский получил задание захватить почту и телеграф. Все произошло бескровно, с помощью выписанной бумажки и нескольких слов. Здание охранялось Кексгольмским полком – союзником Красной гвардии, главной боевой силы ленинского переворота. Почти сразу после захвата важнейшего в стране узла связи большевики передают из него призыв Владимира Ильича Ленина К гражданам России. Они объявляют о победе социалистической революции в Петрограде.

Государственный переворот с 6 на 7 ноября (24/25 октября) большевики осуществили совершенно гладко. В дни переворота российское общество сохранило злобный нейтралитет303. Утром в новом главном штабе большевиков, то есть в Смольном институте304, Ленин в смешном, спадающем с лысого черепа парике (надел его, чтобы пройти в Смольный incognito) ложится на ворох газет. Рядом лежит изнуренный Троцкий. Сталин заснул сидя на стуле. “Немного слишком быстрый переход от конспирации к власти, – буркнул Троцкому Ленин. – Голова кружится “305.

Скоро у всех закружится в головах.

В октябре 1917 года во главе российского государства встал человек, который в глубине души презирал Россию. К тому же человек, очень специфическим образом относящийся к самому институту государства. Такое случилось с Россией впервые.

Двумя месяцами раньше этот человек написал книжицу под многозначительным названием Государство и революция, которая стала большевистской библией.

Государство есть особая организация силы, – пишет он, ссылаясь главным образом на Фридриха Энгельса, – есть организация насилия для подавления какого-либо класса. Какой же класс надо подавлять пролетариату? Конечно, только эксплуататорский класс, т. е. буржуазию. Трудящимся нужно государство лишь для подавления сопротивления эксплуататоров, а руководить этим подавлением, провести его в жизнь в состоянии только пролетариат, как единственный до конца революционный класс306…

А что потом, после подавления буржуазии? Потом – утверждал этот человек – от государства можно отказаться.

Для российских масс главным было, прежде всего, то, что этот человек обещал им расправиться с институтом государства. Ведь все российское зло шло от государства.

Сама Россия Владимира Ильича Ленина не интересовала. По происхождению он был калмыком с примесью немецко-еврейско-шведской крови, с колыбели впитавший в себя уважение к немецкой культуре. Это привила ему мать, а позже он утвердился в этом, читая Маркса и Энгельса, находясь в эмиграции и общаясь с немецкими социал-демократами. Он мог реально наблюдать, как была организована немецкая экономика с началом первой мировой войны – всеобщую мобилизацию и монополизацию, то есть «государственно-монополистическую монополию». Когда в 1917 году он заканчивал писать Государство и революция, он уже знал, что формируемое им общество будет выглядеть как… почта307.

Один остроумный немецкий социал-демократ семидесятых годов прошлого века назвал почту образцом социалистического хозяйства – напишет он в своей книжице. – Это очень верно. Теперь почта есть хозяйство, организованное по типу государственно-капиталистической монополии. Империализм постепенно превращает все тресты в организации подобного типа. Над «простыми» трудящимися, которые завалены работой и голодают, здесь стоит та же буржуазная бюрократия. Но механизм общественного хозяйничанья здесь уже готов. Свергнуть капиталистов, разбить железной рукой вооруженных рабочих сопротивление этих эксплуататоров, сломать бюрократическую машину современного государства – и перед нами освобожденный от «паразита» высоко технически оборудованный механизм, который вполне могут пустить в ход сами объединенные рабочие, нанимая техников, надсмотрщиков, бухгалтеров, оплачивая работу всех их, как и всех вообще «государственных» чиновников, заработной платой рабочего308.

Правда, просто? Ленин утверждал, что к социализму можно прийти только через высшую стадию капитализма. Что бы это могло значить? Что капитализм подготовит почву, а мы провозгласим рай на земле. В России каждый знал, что такое рай, а капитализм функционировал исключительно в теории, но вождь большевиков не обращал на это внимания. Он был уверен, что немецкая концепция настолько совершенна, что будет работать в любых условиях. Он верил также в силу классового авангарда – рабочих. Да, их диктатура должна была опираться на насилие «вооруженного народа», но только какое-то время, пока пролетариат не достигнет поставленной революцией цели. Поэтому на этот переходный период лучшей формой организации общественной и экономической жизни будет военная экономика. Потом произойдет ликвидация чиновничьего и полицейского аппарата, постоянной армии – что является главной чертой диктатуры пролетариата, которая позволит народу взять в свои руки контроль над всем. Да, государство вооруженного народа должно применять насилие, но по мере укрепления власти сам институт государства начнет отмирать. Его заменит «управление делами» – а это сможет даже кухарка! А что же будет гарантировать прочность и долговечность такого устройства? Привычка! Тогда и помощь будет не нужна.