Куприн. Возмутитель спокойствия - Виктория Миленко Страница 42

Лиза окончила профессиональную школу рукоделия в Царском Селе, став учительницей. У нее обнаружился талант к рисованию. И вот однажды она увидела, как Мамин горюет о кончине Александры Аркадьевны Давыдовой, а вскоре в их доме появилась вместе с мужем, писателем Куприным, насмешливая красавица Муся, ставшая во главе семейного дела Давыдовых... Лиза тоже мечтала выйти замуж, чтобы наконец избавиться от «тети Оли», а Мамин никак не мог оформить ей паспорт. Он делился с матерью: «Вчера я, наконец, получил паспорт Лизы, стоивший больших хлопот. Она теперь Елизавета Морицовна Гейнрих... Как оказывается, это было даже совсем не трудно: дает отчества и фамилии незаконнорожденным детям казенная палата» [191].

Кто-то сватался к Лизе. В октябре 1903 года у нее появился очередной жених. «Это третий по счету, — писал Мамин матери. — Очень хороший молодой человек, с университетским воспитанием, из хорошей семьи. Не знаю, пойдет она за него или нет — девица мудреная» [192]. Не пошла.

Между тем ей нужно было бежать из дома Маминых. Поползли слухи о том, что Дмитрий Наркисович неравнодушен к Лизе, которая становилась все больше похожа на его погибшую любовь, актрису Абрамову. «Тетя Оля» изводила ее, и девушка ушла в Евгениевскую Общину сестер милосердия, при которой можно было жить. А потом началась Русско-японская война. В отличие от Куприна, высчитывавшего, сколько может получать фронтовой корреспондент, Лиза поехала с санитарным поездом в Харбин. «У нее на руках 18 человек тяжелораненых. Сначала, говорит, было жутко, а потом привыкла и словно отупела. Она прежде не выносила крови, а тут и к этому привыкла», — делился с матерью Мамин. Потом она заведовала перевозкой тифозных больных, и Мамин печалился: «По моему мнению, Лиза может уцелеть в этом аду только чудом».

В середине мая 1905 года, когда Куприн нервно ожидал первых откликов на только что вышедший «Поединок», Лиза приехала в отпуск. Рассказала, что встретила в Иркутске любовь, военного врача с Кавказа, показала его фотографию. «Партия для нее очень хорошая, — писал Мамин матери. — Только мне не нравится его физиономия. Какой-то дикарь, хотя и настоящий русский дворянин». Мамин оказался прав: однажды Лиза увидела, как ее избранник избивал беззащитного солдата. С ним сразу все было кончено, а несчастная девушка оказалась близка к самоубийству от разочарования и очередного краха в личной жизни.

Вернувшись с фронта, Лиза работала в больнице на Васильевском острове. Иногда бывала у Маминых, и Дмитрий Наркисович радостно сообщал матери: «Лиза гостит у нас в ожидании жениха или места. Последнее было бы лучше, тем более, что благодаря военной карьере и миловидной наружности места сколько угодно» [193]. Вышло так, что и место, и жениха Лиза нашла в семье Куприных. Мария Карловна возьми да и предложи «бедной родственнице» поработать бонной их дочери Лиды, а та возьми и согласись.

В начале мая 1906 года все вместе они выехали в Даниловское, родовое имение Федора Дмитриевича Батюшкова (о нем мы подробнее расскажем позже).

Считается, что именно в Даниловском случилось зарождение романа Куприна и Лизы, но четкой картины не выходит. Их дочь Ксения, вспоминая семейные рассказы, писала:

«В Даниловском Куприн... влюбился в Лизу. Однажды во время грозы он объяснился с нею. Первым чувством Лизы была паника. Она была слишком честной, ей совсем не было свойственно кокетство. Разрушать семью, лишать Люлюшу отца казалось ей совершенно немыслимым, хотя у нее зарождалась та большая, самоотверженная любовь, которой она впоследствии посвятила всю жизнь.

Лиза... обратилась в бегство. Скрыв ото всех свой адрес, она поступила в какой-то далекий госпиталь, в отделение заразных больных, чтобы быть совсем оторванной от мира» [194].

Полная абракадабра. Госпиталь — это, скорее всего, больница, где Лиза работала еще до поездки в Даниловское. И никакого бегства не было. Осенью, уже после Даниловского, Мамин писал матери, что у них гостили дочка Куприных Лида и Лиза в качестве ее бонны. Вера Николаевна Бунина вспоминала, как они с Буниным в то же время обедали у Куприных, Иван Алексеевич поцеловал руку у гувернантки Лизы, а Куприн, багровея, заорал: «Ты знаешь, что у барышень руки не целуют!» [195] Очевидно, что он был влюблен, если так ревновал, но Лиза жила у них на Разъезжей, никуда не сбегала.

Есть и другие несостыковки. Той же осенью Куприн расточал в письме комплименты Марии Павловне Чеховой:

«Дорогая Мария Павловна!

Вы помните, Бодлер как-то сказал:

“Я испытал в жизни все неистовства любви. Я знал великанш, карликов, уродов. Но каждый раз, когда я встречал чистую, изящную женщину с нежной душой, мне хотелось носить ее на руках и плакать от умиления”.

По отношению ко мне это сказано, конечно, слишком густо. Но нечто подобное я всегда испытывал к Вам.

Я думаю о Вас часто, часто... Рад, что Вы позволяете мне это.

С наслаждением помчался бы в Москву. Но звено за звеном сковывает меня дурацкая, скучная, обязательная работа. Впрочем... и цепи ведь разрываются. Я постараюсь.

Ваш душою, умом и сердцем

А. Куприн» [196].

Их встреча в Москве состоялась, но закончилась не очень хорошо — Куприн уехал, не попрощавшись. Так завершился этот флирт. Следующим летом Александр Иванович уже приедет в Ялту с новой женой, а Мария Павловна замуж не выйдет никогда. Ни в одной биографии Куприна нет упоминания об этой истории его сердца, но ведь она была.

Так что же получается? Думаем, объяснение с Лизой случилось гораздо позже лета 1906 года. Однако в Даниловском все-таки разыгралась семейная драма с бурным выяснением отношений. Какую-то роковую роль в этой драме сыграл Батюшков, который чуть позже пожалуется в письме Владимиру Галактионовичу Короленко: «...мне — невинно виноватому в разъезде — приходится расхлебывать и думать за других Надо мне было уйти из журнала два года назад. Я это чувствовал, но смалодушничал» [197]. Почему невинно виноватому? То ли потому, что на самом деле не давал никаких поводов для ревности, то ли потому, что решающая ссора произошла в его имении Даниловское. Чувством вины Федор Дмитриевич будет угрызаться много лет и сделается добрым ангелом Куприна, взвалив на себя всю ответственность за его выходки. Отчего бы, спрашивается?..