Повседневная жизнь паломников в Мекке - Слиман Зегидур Страница 42

У Каабы.

Внешне мечеть напоминает внушительный, но претендующий на художественное изящество, вокзал, а внутри — зал на аэровокзале. Высокие потолки с лепниной: пяти- и восьмиугольники, выкрашенные в сиреневый, лимонно-желтый и нежно-розовый цвета. Над головами правоверных гроздьями висят люстры и вентиляторы. Ряды колонн заполняют пространство. Мраморный пол. В летний период ковры убирают, так как там заводятся насекомые, из-за которых совершать намаз абсолютно невозможно. Везде — огромные пылесосы. Перед каждым пролетом с колоннами на красивых этажерках лежат экземпляры Корана. В этом святом для множества людей месте правят безвкусица и отделочный гипс, превращающие его в подобие огромного зала ожидания в аэропорту. Только атмосфера здесь иная. Несмотря на толкотню, царящую вокруг какофонию, шум вентиляторов, люди дышат полной грудью, глядят во все глаза, впитывают ощущения единства и братства, излучают восторженную гордость и радость. Они чувствуют себя как дома в Доме Божием. Вот впечатление, о котором поведал один тонкий знаток ислама, изучивший все закоулки и коридоры в Доме Божием: «Внутри — золото, серебро, мрамор, алебастр, оникс… шелк, пластик, штукатурка, засушенные цветы… Та декорация, которая скрывает все мрачное, отвлекает внимание верующих от того, что власти не хотят выставлять напоказ…»

Женщины столпились в первом пролете от входа, наиболее удаленном от Каабы, и им слышны не столько возгласы правоверных, прикасающихся к Каабе, сколько шум машин на улице. Одни сидят в молчании, другие спят, закутавшись в покрывала так, чтобы скрыть контуры тела. Поблекшие матери семейств, изнуренные бесконечными беременностями. Но это — их единственная радость. Мужья могут обращаться с ними, как с прислугой, зато для своих сыновей они — королевы, а для дочерей — образцы для подражания. В углу застыли несколько расстроенных, неразговорчивых девушек. Их усталые, покорные, благородные лица не выражают никаких эмоций, никого внимания. Красивые пакистанки читают Коран. Между неподвижно сидящими и лежащими женщинами с визгом носятся дети, ссорятся, плачут и затем возобновляют свои шумные игры под присмотром матерей.

Поток верующих увеличивается, достигает двора Каабы, люди выстраиваются рядами, пытаясь втиснуться в тень галерей. Нужно смотреть во все глаза, чтобы ненароком не наступить на спящего. Кто-то читает Книгу, другие переписывают ее в школьные тетради: богоугодное дело. Старик заснул сидя, на коленях лежит Коран, в руке зажаты четки. Кажется, он забыл хадис пророка: «Если в мечети один из вас почувствует желание спать, пусть он выйдет из нее и ляжет поодаль». Во всяком случае, благочестивый сонливец знает, что, проснувшись, он должен будет совершить омовение.

Кааба. Массивная, четырехугольная, превосходная, надежная. Она высится здесь, под черным муаровым покрывалом кисвы, украшенным золотыми завитками и серебряными арабесками. Вокруг обители Бога в одном направлении медленно движется толпа. Сто, двести тысяч тел, спаянных в единое целое верой, оплывающих потом, идущих вперед с непреклонностью метронома. Облака зонтов, защищающих от жгучего солнца, парят над этой человеческой пучиной. Эмоции переполняют сердце. Суровые, сдержанные мужчины рыдают, женщины падают навзничь. Дети, которых несут на руках, еще не понимают, что происходит: время их хаджа придет нескоро. Здесь и слабоумные старики, и инвалиды, и те, кто страдает ожирением. Сидя на носилках, которые несут африканцы, они совершают свой обход святилищ — таваф. Слышно, как люди выдыхают: «Аллах Акбар!» Попав в водоворот, человек уже не сумеет из него выбраться. Течение неумолимо несет его. Люди, оказавшиеся захваченными этим потоком верующих, находящихся в состоянии полной экзальтации, не слышат уже ничего, кроме голоса своего сердца, и не видят ничего, кроме Каабы. Горе астматикам, сердечникам и прочим диабетикам! Они могут вопить, умолять, взывать о помощи — волна уммы не остановит свое кругообразное движение. Риск быть сбитым с ног и задавленным велик, такое случается постоянно, но мало кого это заботит. Смерть в обители Бога — большая удача, гарантия того, что ты тут же попадешь в рай.

Отдаться на волю Бога, подчиниться ритму шествия — вот единственный способ достичь берега ма-таф, паперти, где верующие выполняют ритуальные обходы. Не нужно пихать соседа локтями и толкать его, пробираясь к заветной цели, достаточно отдаться на волю течения хаджа. Белые волны прилива и отлива, разбивающиеся о Каабу, продолжают закручиваться вокруг нее в спираль. Позволив нести себя потоку, кипящему под земным солнцем и солнцем веры, хаджи может совершить семь кругов, даже не касаясь земли, настолько плотна толпа людей. Замедлить шаг и погрузиться в созерцание Каабы невозможно. В период хаджа число верующих столь велико, что доступ к Хараму, когда людей собирается более 300 000, становится иногда просто невозможным.

«Аллах Акбар! Аллах Акбар!» Неистовые, почти воинственные выкрики знаменуют приближение к Черному камню. Врезанный в стену примерно в метре от земли в восточный угол здания предмет, до которого дотронуться хотя бы раз в жизни мечтает всякий мусульманин, напоминает рыбий глаз: яйцеобразная масса отполированного серебра, в центре которой темнеет углубление, похожее на зрачок. Правоверные мечтают только об этом «зрачке» — камне камней.

Видна только маленькая часть краеугольного камня вселенной. Традиция гласит, что, когда Бог решил создать Землю, он сначала бросил из небесного рая этот каменный «зародыш», на котором постепенно вырос весь мир. Пророк Нух (так мусульмане называют Ноя) спас его от потопа, положив на вершину Абу Кубай. Ибрахим использовал его, чтобы восстановить мечеть в том виде, в каком она предстает перед нами сегодня. Его называют также правой рукой Аллаха (йамин Аллах). Всякий мусульманин, коснувшийся или поцеловавший его, дает клятву верности Богу, и в день Страшного Суда это будет свидетельством в его пользу. «Я свидетельствую, что этот человек выполнил хадж, поклонившись мне», — скажет камень.

Всякий хочет заручиться этой поддержкой. Но как дотронуться до святыни, если паломники безжалостно отталкивают друг друга, чтобы подойти поближе, и, захлестнутые эмоциями, тянут руки к камню? Никто не осмелится поднять голову, чтобы поцеловать йамин Аллах — могут запросто раздавить череп или выбить зубы. Люди довольствуются тем, что просто гладят камень правой рукой и затем дотрагиваются ею до лица супруги, матери или стоящего рядом и не столь удачливого паломника.

Таваф не прекращается ни на секунду, если не считать пятикратного намаза, во время которого люди останавливаются и выполняют молитвы. Зимой и летом, днем и ночью он движется вокруг Каабы. «Как не могут остановиться воды морские, так не могут верующие остановить таваф». Это часы Мекки, ее неустанное бдение, биение ее сердца. Молящиеся обходят святыню против часовой стрелки, так они преодолевают течение времени, становясь современниками Адама, Евы (Хаввы), Агари (Хаджар), Исмаила и Мухаммеда.

Пророку этот камень принес относительную известность еще до получения им откровения. Традиция говорит, что Кааба лежала тогда в руинах и что неизвестные, воспользовавшись этим, решили похитить ее сокровище. Курайшиты хотели восстановить ее. Но из суеверия они боялись разрушить остатки стен. Кроме того, у них не было ни материала, ни специалистов. К югу от Джидды потерпело кораблекрушение византийское судно, везущее в Эфиопию дерево для строительства храма. Поистине дар свыше. Жители Мекки получили груз и привели плотника-копта, также находившегося на борту корабля.