Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию - Тимофей Сергейцев Страница 44

При философской разработке нового социума нужны другие ориентиры. Будет ли онтологическое основание нового государственного устройства опираться на веру в единого Бога? Спаситель этот Бог или нет? Может ли человек идти к Богу путем, имеющим цивилизационную размерность? Является ли материалом государственного организма сообщество политических животных, человек в его цивилизационном и эволюционном надживотном статусе или постчеловеческая субъективность, для которой человек – пройденный эволюционный этап, прошлое или другая, боковая, ветвь развития? Даже если последний вариант кажется отталкивающим, это вовсе не значит, что мы ему неосознанно не следуем.

Для проектирования новой государственности недостаточно идеологии нового типа – критической, развиваемой и нестатично-религиозной. Нужны еще собственно политические механизмы осуществления проектирования государства, принуждения к проектированию. Политическое проектирование нельзя путать с проектированием хозяйственным, экономическим, хотя последнее становится неизбежным следствием и составной частью первого.

Политическое проектирование не может не быть состязательным, конфликтным процессом, однако эта конфликтность не имеет ничего общего с конфликтностью эгоистических интересов при управляемой демократии, обслуживающей управление обществом со стороны капитала.

Сегодняшнее временное, компромиссное, олигархическое и формально демократическое правление никаким проектированием заниматься не может и не будет. Это не его историческая роль.

Никак формально не представленная в системе власти, но реально существующая партия Путина (группа власти Путина) одержала победу над точно так же формально не представленной, но абсолютно реальной партией семьи бывшего президента Ельцина, не дав последней выдвинуть Медведева на пост президента страны на второй срок. Других реальных политических партий у нас нет. Политэкономические цели правления пока не изменились – это продолжение приватизации.

Партия Путина придерживается курса на политический суверенитет (неизбежно неполноценный из-за отсутствия установки на суверенитет экономический и культурный) и социальную стабильность. Ельцинские либералы готовы вернуть в полном объеме внешнее американское управление, готовы обострять социальный конфликт и дробить страну. Однако и те и другие мыслят себя, прежде всего, крупными собственниками в глобальной (значит, пока американской) экономике. Поэтому существующее правление остается все еще нелегитимным, хотя и легальным.

Не стоит полагаться на высокий рейтинг Путина и партии власти.

Дело в том, что существующее правление не в состоянии строить и ту управляемую демократию, которую провозгласило. Ведь эта техническая демократия предполагает расположение всего крупного капитала за политической сценой. На сцену при этом выпускаются профессиональные политики с искусственной, специально сформированной биографией. Именно им должно быть адресовано избирательное доверие. Наша же имущественная элита – что путинская, что ельцинская, что «нейтральная» – сама стремится разместиться на должностях публичной власти. Она мотивирована не только недоверием друг к другу и к «слишком сложным» механизмам раздела государственных ресурсов, но хотела бы публично демонстрировать свое богатство и власть. Можно сказать, что идеалом нашей имущественной элиты является Меншиков. Такая политическая конструкция вдвойне нестабильна. Люди голосуют за богатых чиновников, потому что больше не за кого, но это не значит, что они будут их поддерживать и защищать в ситуации кризиса власти.

Подлинно легитимным – неважно, через форму управляемой демократии или без нее – станет лишь то правление, которое сможет поставить перед нашими постсоветскими странами и их союзом исторические цели выживания. Трудно представить себе подобную работу без многократного и качественного роста управленческой мощности наших государств: Российской Федерации, Украины, Белоруссии, Казахстана. Усиление этой мощности – прикладная задача политического проектирования.

Нужно трезво оценивать глубину «проникновения противника» на нашу территорию в прямом и переносном смысле. Сформировано множество прямых угроз и неотложных состояний, многие распределены во времени, и их пики еще не пройдены – например, последствия разгрома образования и появление потерянных поколений, деградации технологических инфраструктур. Так что тактика, сиюминутность действий ничуть не менее важна в нашей ситуации, нежели стратегия.

Нельзя, ссылаясь на неясность стратегии и процесс ее якобы продолжающейся «разработки», уступать шаг за шагом, одну ситуацию за другой. Любой проигранный эпизод может стать критическим и привести к потере государства. Глядя правде в глаза, надо учитывать и высокую вероятность войны, либо непосредственно против нас, либо в зоне наших жизненно важных интересов. Бой придется вести, из него нельзя уйти в отпуск. Надо наконец-то вернуться к труду из состояния бездеятельного общества.

Если мы хотим правильно пройти (т. е. использовать) текущий глобальный кризис, который характеризуют как финансовый или экономический, но мы видим в нем черты более глубокого цивилизационного и религиозного кризиса, нам равным образом нужны и тактика, и стратегия. Мы равным образом должны уметь твердой рукой вести корабль сквозь бурю в условиях некомплекта команды и многочисленных пробоин в корпусе судна и при этом знать, куда, собственно, движемся. И не надо уповать на «планы», идолы стабильности и порядка. Иметь дело приходится с постоянно меняющейся ситуацией, с игровыми «многоходовками». Адекватной формой организации в этом случае могут быть только цели, целые кортежи, комплексы и даже системы целей.

Нужно помнить о нашем главном преимуществе: мы уже прошли то минное поле, на которое только вступают (готовятся вступить) США и Западная Европа.

Утратив противника в лице СССР, они сейчас демонтируют весь аппарат «социального прогресса», который был необходим в ситуации религиозного противостояния, демонтируют социализм, поскольку финансовых средств обеспечивать социалистические институты общества вместе с аппетитами капиталистических нет возможности: глобальная долговая модель капитализма в кризисе. В то же время население этих стран как раз созрело для расширения социалистических (коммунистических) прав и свобод, прав и свобод не «от», а «для». При этом интеллектуальных инструментов для анализа реальной истории и текущей ситуации нет. Ничего, кроме тайного возвращения к марксизму, после Фукуямы «там» не появится. Нет исторического опыта, нечего рефлектировать.

И вера «сильна как никогда» – перед крушением. Демонтаж Великобритании – дело запланированного будущего, Шотландия к нему активно готовится. И демонтаж США – дело логичное, если существенно упадет жизненный уровень населения. А ничего другого быть не может, если заставить США по итогам глобального финансового кризиса платить по долгам или хотя бы для прекращения роста безнадежного долга добиться «честного» банкротства. Но даже и без банкротства само прекращение притока заимствований критично для государственной устойчивости США.

«Голос России из Москвы» должен был бы каждый день объяснять эту механику американскому населению на доходчивом английском языке в не очень длинных словах и предложениях. Пора уже нам перестать стесняться в выражениях. Нам нужна не только контрпропаганда (т. е. защита «своих» от «их» влияния), но и собственная встречная пропаганда, у нас есть все основания для ее развертывания.