Юрий Поляков. Последний советский писатель - Ольга Ярикова Страница 5

Надо ли говорить, что уже после смерти Андропова все ожидали, что власть перейдет к его выдвиженцу, энергичному и амбициозному Горбачеву, явно с дальним прицелом оказавшемуся в политбюро. Но ожидания были обмануты, и агония одряхлевшей «застойной» власти продлилась еще год.

Именно в это время и вышла повесть «ЧП районного масштаба» — дальше ждать перемен было невозможно, и люди на разных уровнях сами торопили их как могли. Сейчас редко вспоминают о том, что к переменам готовилась и партия, время от времени принимавшая постановления о совершенствовании работы того или иного звена в сложном государственном механизме. В конце 1984-го ЦК КПСС озаботился совершенствованием партийного руководства комсомолом, и соответствующее постановление открыло наконец поляковской повести дорогу к читателю.

* * *

Что же представлял собой комсомол? Прежде всего, при всех свойственных тому времени бюрократических издержках, комсомол действительно представлял советскую молодежь. По данным на 1977 год в комсомоле состояли более 37 миллионов человек, чуть ли не каждый шестой гражданин самого большого в мире государства. Если говорить о гражданах комсомольского возраста (от четырнадцати до двадцати восьми лет), то, думается, тут речь может идти как минимум о 85 процентах. То есть преобладающая часть советской молодежи была вовлечена в комсомольскую деятельность на разных уровнях и в различных формах. А это означало, что в тогдашнем комсомоле был заложен колоссальный потенциал. Но дело было не только в «энергии масс».

В обязанности каждого комсомольца входила общественная работа, которую он должен был выбрать по своему усмотрению. Это могла быть стенгазета (с обязательным сатирическим разделом). Это могла быть работа по вовлечению молодежи в занятия спортом и организации спортивных соревнований. Работа с трудными подростками, в контакте с детской комнатой милиции и обязательными рейдами по квартирам для проверки условий, в которых подросток проживает. Дежурство на улицах в составе группы дружинников с красными повязками. Организация художественной самодеятельности. Шефство над детскими домами. Считалось, что все эти поручения комсомольцы выполняют не для галочки, посвящая свое свободное время созидательной деятельности на благо страны.

В уставе Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи говорилось, что комсомол «помогает партии воспитывать молодежь в духе коммунизма, неукоснительного соблюдения Конституции СССР и советских законов, вовлекать ее в практическое строительство нового общества, готовить поколение всесторонне развитых людей, которые будут жить, работать и управлять общественными делами при коммунизме».

Комсомольцы ежемесячно платили обязательные взносы, штампы об оплате которых проставлялись в комсомольском билете. В школе и техникуме — для учащихся — этот взнос составлял, кажется, 2 копейки. В институте — исходя из стипендии — это было уже 35 копеек. Работающая молодежь платила существенно больше, ее взносы зависели от зарплаты, которая в среднем составляла тогда 90—120 рублей. Благодаря в том числе и этим взносам комсомол был мощной структурой, буквально ворочавшей миллионами. Помимо зданий райкомов и горкомов комсомолу принадлежали очень популярная не только среди молодежи газета «Комсомольская правда», крупнейшее в стране издательство «Молодая гвардия» со всеми его пятнадцатью журналами, такими как «Вокруг света», «Техника — молодежи», «Молодая гвардия», «Юный натуралист», «Мурзилка», «Веселые картинки» и др. У комсомола были свои гостиницы (в Москве — «Юность» и «Орленок»), туристские базы, молодежные лагеря отдыха, центры научно-технического творчества, учебные заведения (в том числе Высшая комсомольская школа в Вешняках), поликлиники, детские сады и жилые дома, в которых получали квартиры сотрудники аппарата и всех комсомольских структур. Воистину государство в государстве. Впрочем, одно из многих [4].

Комсомол брал шефство над гигантскими, эпохальными стройками, которые получали наименование ударных комсомольских. Молодежь всей страны приезжала туда за романтикой, не гнушаясь непрестижной работой, как это было при строительстве БАМа — Байкало-Амурской магистрали. Кстати, зарплату ехавшие «за мечтами и за запахом тайги» получали очень приличную, а в таежных магазинах продавалось много такого, что в обычной жизни считалось дефицитом. Но и ресурсы страна подтягивала туда колоссальные, другое дело, насколько эффективно этими ресурсами распоряжались на местах.

Миллионы молодых людей и девушек, имевших непосредственное отношение к комсомольским структурам, составляли величайший кадровый резерв страны. «При этом комсомол болел всеми недугами советской власти, — писал Поляков в эссе «Как я был колебателем основ», — именно в нем происходило становление нового типа чиновника, способного ради карьеры на все. Даже на государственную измену. И предпринимателя, ради прибыли перешагивающего через закон, друзей, мораль. Кстати, Ходорковский работал в том же Бауманском РК ВЛКСМ, что и я, но несколькими годами позже. Впрочем, все было гораздо сложней и противоречивей. Одновременно именно в комсомоле сохранились отблески героической эпохи становления советской цивилизации, остаточная энергия того мощного пассионарного взрыва, который после революции бросил миллионы молодых людей на строительство нового мира, а потом и на его защиту. Заметьте: над Павкой Корчагиным стали смеяться гораздо позже, чем над Ильичом или Чапаевым. Но стали же! На каком-то капустнике актер Ясулович изобразил глумливую пантомиму: Корчагин сам себя закапывает в землю, сохраняя на лице улыбку идиотического оптимиста. Я сказал миму, что Корчагин строил узкоколейку, чтобы привезти дрова в замерзающий город, и смеяться вроде как не над чем. Он посмотрел на меня с недоумением энтомолога, встретившего говорящего кузнечика. Журнал «В мире книг», печатая интервью со мной, самочинно — к моему искреннему огорчению — поставил заголовок «Нужен новый Корчагин!». Ко мне подходили знакомые литераторы и, посмеиваясь, спрашивали:

— Юр, тебе и в самом деле нужен новый Корчагин? На фига?

Я отшучивался. Я тогда еще не понимал, что, открещиваясь от героя, способного ради идеи на подвиг, мы лишаем литературу важнейшего ее свойства. Ведь подвиг, начиная с Гильгамеша или Гектора, всегда был главной темой литературы. Восхищение и омерзение — вот два полюса, рождающих энергию искусства.

Но вернемся к комсомолу. Неправда, что с помощью комсомола советская власть приспосабливала к себе молодежь. Точнее, это не вся правда. С помощью комсомола молодежь приспосабливала к себе советскую власть. Кроме того, ВЛКСМ предлагал реальную возможность, как выражаются специалисты, канализации молодежной энергии. Конечно, в русле существовавшей социально-политической модели. А какой же еще? Впрочем, уже тогда немало юных людей вливались в ряды так называемых «неформалов». Нерасторопная советская власть запаздывала с реакцией на стремительно менявшуюся жизнь. Кто ж знал, что буквально через десять лет немногие сохранившие верность полуподпольному комсомолу сами станут «неформалами?».