Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков Страница 56

28 мая 1919 г. состоялось совместное заседание коллегии ВЧК, МЧК, НКВД и представителей МК РКП(б) о создании единого штаба борьбы с контрреволюцией в Москве. Примечательно, что опубликованная первоначально в сборнике документов об МЧК, затем в сборнике о Ф.Э. Дзержинском выписка из протокола заседания имеет разночтения с текстом подлинника [448]. Основное отличие текстов заключается в изъятии в выписке прений. При этом есть и более серьезные расхождения: ряд тезисов, которые предложили участники прений, были приписаны в копии Дзержинскому — вероятно, для того чтобы подчеркнуть их значимость в глазах адресатов постановления. Кроме того, последним (15-м) пунктом в подлиннике шло поручение сотруднику отдела ВЧК по борьбе с преступлениями по должности и начальнику охраны Ленина А.Я. Беленькому «оборудовать типографию и граверную для нужд ВЧК», в копии — поручение начальнику штаба войск внутренней охраны Республики К.М. Волобуеву «в недельный срок выяснить вопрос о состоянии охраны г. Москвы» [449]. Выступивший Дзержинский, отметив активизацию контрреволюционеров в тылу с связи с неудачами Красной армии, указал на «необходимость создания единого работоспособного негромоздкого органа» для координации деятельности всех отделов, занимающихся борьбой с контрреволюцией в Москве. Этот центр должен был «заняться разработкой и намечением планов ликвидации контрреволюционной деятельности». В качестве членов Дзержинский предложил зам. председателя Саратовской губчека и начальника губернской милиции Саратова М.А. Дейча и в качестве представителя ВЧК своего заместителя Я.Х. Петерса. В первоначальном варианте указывалось, что «на необходимость передачи менее важной работы ЧК (— такой), как борьба со спекуляцией, в настоящий момент другим органам» указал в ходе прений представитель НКВД Васильев [450]. В итоговом тексте на «необходимость тесного контакта ЧК в провинции с местными милицейскими комиссариатами» для разгрузки ЧК от второстепенных функций и сосредоточении своего внимания на борьбе с контрреволюцией — предлагал указать Дейчу в выступлении Дзержинский [451]. Предложение Дзержинского о создании «единого работоспособного… органа» безоговорочно поддержал МК РКП(б) — об этом сообщил совещанию секретарь МК В.М. Загорский (Лубоцкий). Манцев предложил заранее разработать точные инструкции для предложенного органа и подчеркнул необходимость устранения параллелизма в этой работе. Заместитель заведующего ОО ВЧК А.В. Эйдук предложил ввести в орган председателя МК РКП(б). Секретарь ВЦИК и член коллегии ВЧК В.А. Аванесов (Мартиросян) настаивал на усилении мер по борьбе с контрреволюцией, констатируя «некоторое ослабление в этой области». По итогам обсуждения временно образовывалась руководящая коллегия — оперативный штаб — при МЧК в составе представителей МЧК, 00 ВЧК и транспортного отдела (ТО) ВЧК (по одному от каждого органа). Оперативный штаб обязывался информировать отделы о работе друг друга и «давать срочные указания по поводу усиления и достижения цели»; проводить через отделы новые меры по борьбе с контрреволюцией; поднять широкую агитацию среди коммунистов для их привлечения к борьбе с контрреволюцией.

Собрание постановило также обратиться в партийные органы:

— в ЦК РКП(б) «с указанием на необходимость принятия более крутых мер и суровых наказаний к контрреволюционным элементам». Фактически с помощью совещания Дзержинский и Кедров сотоварищи переложили инициативу усиления красного террора (а как иначе назвать подобные меры?) на руководящий партийный орган.

— в МК РКП(б) с ходатайством о направлении в МЧК надежных коммунистов за мандатами на право задержания «всех лиц, ведущих контрреволюционную деятельность». В принципе этот пункт был жестом отчаяния: его проведение по сути таило угрозу разоблачения агентов ВЧК и МЧК в случае их случайного задержания «надежными партийными товарищами».

Поручить чекистским органам:

— ВЧК «чаще и систематичнее инструктировать провинциальные ЧК в деле борьбы с контрреволюцией»;

— МЧК проверить регистрацию проживающих в Москве лиц. Заметим, что немногое изменилось в Москве с 1919 года;

— ТО ВЧК обязывался ежедневно докладывать о работе Президиуму ВЧК.

Предложение Дзержинского о введении в состав штаба Дейча и Петерса (последнего в качестве председателя) приняли. Дзержинскому такое назначение было выгодно вдвойне: во-первых, назначение члена Коллегии ВЧК наделяло оперативный штаб большими возможностями; во-вторых, Петерс на время лишался возможности принимать активное участие в руководящей работе в ВЧК [452], а Дзержинскому вряд ли нравилось присутствие рядом креатуры покойного Якова Свердлова, дважды заменявшей его во времена опал [453]. Важность борьбы с контрреволюцией в тылу армии закреплена в 6-м пункте решения: «Обратить особое внимание на работу Особого отдела МЧК среди красноармейцев и каждые 3 дня представлять в МЧК краткую сводку работ соответствующих отделов в этом направлении» [454].

31 мая 1919 г. апогей паники — в «Правде» выходит воззвание Ленина и Дзержинского «Берегитесь шпионов». В нем говорится: «Наступление белогвардейцев на Петроград с очевидностью доказало, что во всей прифронтовой полосе, в каждом крупном городе у белых есть широкая организация шпионажа, предательства, взрыва мостов, устройства восстаний в тылу, убийства коммунистов и выдающихся членов рабочих организаций. Все должны быть на посту. Везде удвоить бдительность, обдумать и провести самым строгим образом ряд мер по выслуживанию шпионов и белых заговорщиков и по поимке их…Каждый пусть будет на сторожевом посту — в непрерывной, по-военному организованной связи с комитетами партии, с ЧК, с надежнейшими и опытнейшими товарищами из советских работников» [455].

К лету 1918 г. активизировалась и «подрывная» деятельность И.В. Сталина в военном ведомстве. Еще 3 мая Дзержинский, обработанный Сталиным во время зимней поездки в Пермь [456], предложил на заседании Оргбюро ЦК, чтобы представитель Особого отдела ВЧК «еженедельно делал доклады члену ЦК Сталину для доклада Оргбюро или непосредственно Оргбюро» (предложение приняли, сообщили о решении М.С. Кедрову) [457]. 18 июня 1919 г. Сталин доложил Ленину, что «в районе Кронштадта открыт крупный заговор» с целью захвата крепости, подчинения флота, удара в тыл Красной армии и открыть Родзянко путь в Петроград. Сталин довел до сведения Ленина, что все участники заговора арестованы, ведется следствие [458]. Атмосфера накалилась настолько, что 15 июня 1919 г. ЦК РКП(б) обязал все партийные учреждения и их работников сообщать в особые отделы обо всех фактах измены, дезертирства и шпионажа [459]; руководство ОО ВЧК впоследствии подчеркивало значение этого решения ЦК, «распространяющегося и на комиссарский состав» Красной армии [460]. А 22 июня вышло постановление ВЦИК, возложившее (разъясняло в приказе ВЧК) «на ЧК… более чем когда-либо тяжелые задачи — очистки Советской республики от всех врагов рабоче-крестьянской России… Внутри страны белогвардейцы, пользуясь частичными (курсив мой. — С.В.) нашими неудачами, подымают головы и стараются связаться с заклятыми врагами пролетариата — Колчаками, Деникиными, финскими, польскими и иными белогвардейцами. В самом тылу нашей армии происходят взрывы мостов, складов, кражи и сокрытие столь необходимого армии оружия и пр. и пр.» [461].