Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи Страница 58

Александра поставила перед врачом ультиматум: она будет сама лечить и выхаживать императора. Он не мог ей противоречить, несмотря на вероятность заражения в результате такого продолжительного нахождения рядом с больным. Уже давно они вызвали верную миссис Орчард, и Орчи теперь мыла лицо и руки императору… Александра не желала покидать комнату царя даже на завтрак. Его ей приносила Орчи и ставила тарелку рядом с кушеткой, на которой она отдыхала. Когда наступило выздоровление, царица весь день убивала скуку своего пациента, читая ему вслух книги. Николай тогда и написал матери: «Аликс занималась мной куда лучше любой сестры милосердия».

Осенью супружеская чета вернулась в Царское Село. Все высшее санкт-петербургское общество знало, что государь с государыней большую часть своего досуга посвящают встречам со спиритами, занимаются с ними столоверчением и вызывают духов мертвых.

Нужно сказать, что никто не насмехался над этим их новым занятием, напротив, это в то время была просто безумная мода, охватившая все светские салоны столицы, не был исключением и двор, где ошивалось множество различных авантюристов, которые, пользуясь попустительством высшего общества и царского дворца, умело обстряпывали свои делишки.

21 января 1901 года в своем замке в Осборне скончалась самая великая королева XIX века — Виктория. В возрасте восьмидесяти одного года она без всякой скидки на года успешно выполняла свою работу, без всяких нареканий, эта вдова, которая так страстно, так сильно всю жизнь любила своего мужа, — качество, весьма редкое среди королевских супружеских пар.

Известие о ее смерти застало Александру еще в Крыму. Царю стало значительно легче. Императрица, вновь забеременевшая, несмотря на упреки медиков, опасавшихся последствий новой беременности, на сей раз была твердо уверена, что у нее появится столь желанный наследник, о чем, конечно, не меньше ее мечтал и ее муж.

Новость о кончине любимой бабушки, пронзила, словно кинжалом, ее сердце. Она хотела немедленно ехать в Англию, но получила официальный приказ не вставать со своего шезлонга, если не желает прерывать свою беременность. Она писала тогда своей сестре:

«Ах, как мне хотелось снова увидеть лицо нашей дорогой и любимой Грэни, еще никогда мы не были в разлуке так долго, — целых четыре года. Если бы я не находилась так далеко от нее, то, не раздумывая, оставила бы мужа, детей, и тут же поспешила бы к ее изголовью, пусть даже всего на несколько дней. Она для меня была второй матерью после смерти моей мамы, — вот уже двадцать два года…»

Нужно было проявить максимум твердости, чтобы не позволить царице ехать в Виндзор. Пышная поминальная служба в честь королевы состоялась в английской церкви в Санкт-Петербурге. Александра с трудом сдерживала слезы. На людях она вдруг разрыдалась. Смерть старой королевы не только означала для императрицы утрату женщины, которую она любила больше всех на свете, но она еще лишала ее просвещенного советника, которая в более чем пятидесяти письмах (к сожалению, уничтоженных в 1917 году) рассказывала своей любимой внучке о всех своих тяжких предчувствиях, давала ей рецепты против ее робости и горечи, которую она все больше испытывала в своем сердце к Марии Федоровне. Отсутствие наследника омрачало все мысли несчастной матери. И вот теперь, когда она в четвертый раз оказалась в интересном положении, вера в чудо не покидала ее ни днем, ни ночью. Жизнь в Царском Селе все больше начинала походить на жизнь в монастыре, что вызывало презрительное неудовольствие довольно легкомысленного, фривольного двора, который с каждым днем замечал, как ограничивают его распутную свободу, как царица вводит все более строгий режим, который никак не вязался с ее еще молодыми годами, и теперь всем приходилось расставаться с сотнями веселых, азартных праздников, которые уже впредь не состоятся… Казалось, голоса из потустороннего мира больше привлекали внимание Александры, чем любезные, почтительные голоса ее женского окружения.

Ее часто обвиняли в том, что она была якобы подвержена религиозному психозу, и такие предположения еще сильнее огорчали ее. Скажем, что ее большая вера переносила ее в иной, далекий от повседневного мир; в силу своего характера, полного восприятия православных обрядов, в результате выпавших на ее долю испытаний, она предпочитала другую, а не эту «нормальную» жизнь, когда вокруг много настоящих друзей, когда наступают моменты расслабления и когда так легко и свободно дышится.

В июне 1901 года Александра разрешилась от бремени четвертым ребенком. И снова девочка! Анастасия! Она станет впоследствии очень знаменитой личностью по причине мистификации одной авантюристки, некоей госпожи Андерсон, которая выдавала себя за спасшуюся от кровавой расправы Анастасию. А может, она и на самом деле была выжившей великой княжной?

Девочка с рождения была просто малюткой, крошечного росточка, но у нее были большие красивые голубые глазки, и все ее называли «маленькой прелестью»…

Рождение четвертого ребенка доставило царице множество новых страданий. Во дворце царило упадническое настроение. Император старался, как мог, чтобы окружить жену самыми нежными заботами. Вся императорская семья, смирившись с судьбой, которая не пожелала осуществить надежду супружеской четы, и теперь благосклонно принимала новую пришелицу в этот мир.

При родах императрица потеряла много крови. Несмотря на усиленное питание, предписанное медиками, щеки у нее провалились, а ее природная бледность усиливалась, и теперь лицо у нее было цвета слоновой кости, что не предвещало ничего хорошего.

Мария Федоровна приходила навещать невестку и проявляла к ней удивительную мягкость. Что это, обычное притворство? Никто никогда не узнает, что тогда творилось в глубине сердца этой чувствительной женщины — двурушницы. Может, она надеялась, что скоро ее старший сын овдовеет, женится еще раз, и у него, наконец, появится наследник… Но ведь уже есть наследник, — этот очаровательный великий князь Михаил, что же еще нужно?

Но все весьма опасные соображения вдовствующей императрицы ни к чему не привели. Несмотря на то, что в салонах все понимающе перешептывались, государыня с привычной энергией восстанавливала силы. Император, тем не менее, подумывал о том, чтобы отменить визит в Париж, где их с видимым нетерпением ожидал президент Французской Республики.

Однажды утром Николай вошел в комнату, где отдыхала жена.

— Аличка, Солнышко мое, — сказал он. — Я намерен все уладить. Мы с тобой не поедем в Париж.

Александра поправила подушки под головой. Она села в кровати и долго молча глядела на мужа.

— Ники, ничто на свете, никто не сможет заставить меня отказаться от этой краткой отлучки, о которой я так мечтала. Только подумай, мы будет вдвоем с тобой, вдалеке от этой толпы придворных, которая нас так утомляет. И я вновь увижу Париж, мне так хочется, мне это просто необходимо… Подойди поближе, дорогой, посмотри на меня повнимательнее: я теперь держусь молодцом, ты даже не поверишь, я уже не настолько слаба, как утверждают все твои медоточивые кузены.

Николай подошел к кровати.

На самом деле, в это утро лицо у Александры было каким- то помолодевшим. В обычно печальных глазах разгорался огонек, который придавал ее облику вид невесты. Николай был так взволнован. Он ласково гладил ее по голове, по белокурым волосам с медным отливом, которые спадали на восхитительные плечи его супруги. Он, поцеловав ее тонкие запястья, прошептал: