Наполеон. Заговоры и покушения - Сергей Нечаев Страница 6

Жозеф Фуше — министр! Париж от этой новости вздрогнул, как от пушечного залпа. Неужели снова начнется террор, как в Лионе, раз власти спускают с цепи этого кровожадного пса? Упаси, Господь!

Фуше охотно принял новое назначение. Это и неудивительно, ведь полиция — это было его место, он был буквально создан для подобных функций.

Министерство полиции было создано в 1796 году, однако единой полиции во Франции не существовало: политической полицией занималась сама Директория, а административная полиция была отдана на откуп местным властям. Фуше пршлось создавать свою полицию фактически заново.

Главным звеном его ведомства стала «секретная полиция». В полицейской иерархии высшую ступеньку Фуше оставил за собой, а «секретная полиция» стала его «кабинетом». Чуть ниже располагалось так называемое «центральное бюро», возглавлявшее парижскую полицию, но находившееся тоже под личным контролем министра.

«Секретная полиция» Фуше функционировала, так сказать, на «личной основе». Министр сам входил в контакты с нужными людьми и знакомился с мнениями, имевшими хождение в парижском высшем обществе. Созданную систему сам Фуше характеризовал так:

«Благодаря этой системе, я был лучше знаком с секретами Франции через устные и доверительные беседы, нежели посредством ознакомления с кипами письменного хлама. Таким образом, ничто существенное для безопасности страны никогда не выпадало из поля моего зрения».

Шпионская сеть, созданная Фуше, была всеохватна. Шпионили везде: в кафе, в театрах, в игорных домах, в общественных местах. Шпионаж приобрел статус важного «общественного служения». Конспирация в деле полицейского сыска была доведена до совершенства: наиболее высокооплачиваемые агенты министра, вращавшиеся в высшем свете, передавали ему свои донесения неподписанными, через третьих лиц. Аналогичным образом агенты Фуше действовали и за границей при дворах практически всех европейских монархов.

Биограф Фуше Стефан Цвейг пишет:

«Он и не собирается вовсе добросовестно передавать своему начальству продукты химической перегонки сведений, которая производится в его лаборатории; с беззастенчивым эгоизмом он переправляет туда лишь то, что считает нужным: зачем учить разуму болванов из Директории и открывать им свои карты? Только то, что ему выгодно, что, безусловно, принесет выгоду лично ему, выпускает он из своей лаборатории, все прочие стрелы и яды он тщательно бережет в своем частном арсенале для личной мести и политических убийств. Фуше всегда осведомлен лучше, чем предполагает Директория, и поэтому он опасен и вместе с тем необходим для каждого».

В намечавшемся Брюмерском перевороте, который должен был вызвать падение Директории, Фуше участия не принимал. Он был слишком осторожен и повел себя очень хитро. Его биограф Стефан Цвейг отмечает:

«Слишком строго, слишком убежденно придерживается он своего жизненного принципа: никогда не принимать окончательного решения, пока не определилось, на чьей стороне победа. Но происходит нечто странное; в последующие недели обладающего столь тонким слухом, столь острым зрением министра французской полиции поражает тягостный недуг: он внезапно становится слепым и глухим. Он не слышит наводняющих город слухов о предстоящем государственном перевороте, не видит бесчисленных писем, которые суют ему в руки. Все его обычно безукоризненные достоверные источники информации словно магически иссякли, и, в то время как из пяти членов Директории двое даже участвуют в заговоре, а третий наполовину к нему примкнул, министр полиции не подозревает о готовящемся военном перевороте или, вернее, делает вид, что не подозревает. В его ежедневных донесениях нет ни строчки о генерале Бонапарте и о клике, нетерпеливо бряцающей оружием; правда, и другой стороне, стороне Бонапарта, не доставляет он никаких сведений, не сообщает ни строчки. Только молчанием предает Фуше Директорию, только молчанием связан он с Бонапартом, и он выжидает, выжидает, выжидает».

Известен, например, такой факт. Во время одного из светских приемов Фуше беседовал с членом Директории Луи Гойе.

— Какие новости, гражданин министр? — спросил его Гойе.

— Новости? — удивленно переспросил Фуше. — Да, собственно, нет никаких новостей.

— Ну а все же?

— Да так, одна пустая болтовня!

— О чем?

— О заговорах.

— О заговорах? — встревоженно воскликнула стоявшая рядом жена Наполеона Жозефина.

— Да, о заговорах, — спокойно отвечал Фуше. — Но я-то знаю, как к этому относиться. Поверьте мне, гражданин директор, я их хорошо умею различать. Если бы действительно существовал заговор, вы бы уже знали об этом.

После этого уже сам Гойе успокаивал Жозефину:

— Мадам может спать спокойно. Министр полиции — человек, знающий свое дело.

До 18 брюмера оставалось всего несколько дней… После Брюмерского государственного переворота с Директорией было покончено, и в стране был установлен режим Консульства. Кто возглавил консульскую полицию? Конечно же, Жозеф Фуше.

Теперь Наполеон был победителем, а повелитель Директории Баррас — главной жертвой. Еще некоторое время он ожидал, что Наполеон вспомнит о нем, но его ожидания оказались напрасными, и вскоре он добровольно подал в отставку. Позже Барраса выслали из Парижа, а в 1810 году ему было окончательно запрещено жить во Франции. Вынужденный поселиться в Риме, он оставался там вплоть до отречения Наполеона. Его уделом вплоть до самой смерти были лишь воспоминания о былой славе и писание мемуаров.

Фуше же в очередной раз перешел из одного лагеря в другой.

Стефан Цвейг по этому поводу пишет:

«Жирондистов свергли — Фуше остается, якобинцев прогнали — Фуше остается, Директория, Консульство, империя, королевство и снова империя исчезают и гибнут — один лишь Фуше всегда остается благодаря своей изумительной сдержанности, благодаря своему дерзкому мужеству, с которым он сохраняет полную бесхарактерность и неизменное отсутствие убеждений».

Да и как его было удалить. Если это сделать — созданная им машина тотчас же остановится. Фуше все предусмотрел, он знал: если ему вдруг придется покинуть свой пост, одного взмаха его руки будет достаточно, чтобы вывести из строя сооруженную им многоуровневую конструкцию. Ведь не для государства, не для Директории и не для Наполеона создавал он свое произведение, а лишь для самого себя.

Впрочем, в первые месяцы их совместной деятельности гражданин министр полиции Фуше преданнейшим образом предоставлял себя в распоряжение гражданина консула Наполеона Бонапарта.

За несколько месяцев Фуше восстановил в стране полное спокойствие. Он уничтожил последние гнезда как террористов, так и роялистов, очистил дороги от грабителей, и его кипучая энергия с готовностью подчинялась обширным государственным планам Наполеона. Большие и благотворные дела всегда объединяют людей: слуга нашел своего господина, а господин — подходящего слугу.