Веспасиан. Павший орел Рима - Роберт Фаббри Страница 6

— Кажется, сейчас произойдёт нечто скверное. Нужно немедленно уходить отсюда.

— Что такое, мой дорогой мальчик? — растерянно спросил Гай.

— Нужно уходить, прямо сейчас!

Тревога в голосе племянника вынудила Гая поднять с места свои телеса, убрать с глаз тщательно завитые локоны и бросить прощальный взгляд в спину уходящим акробатам.

С опаской покосившись через плечо, Веспасиан увидел, что германцы одновременно обнажили свои длинные мечи и вскинули их над головой.

Их лица были искажены яростью; из глоток рвался свирепый рёв. Впрочем, он тотчас оборвался, и на мгновение в театре воцарилась напряжённая, липкая тишина. Затаив дыхание, зрители смотрели на девятерых бородатых варваров. В следующий миг в воздухе сверкнул меч, и над рядами, разбрызгивая кровь на растерянных зрителей, пролетела чья-то отрубленная голова.

Две-три секунды тело обезглавленного зрителя — сенатора — извергало на сидевших рядом фонтаны крови, после чего повалилось на другого, ничего не понимавшего старика, также сенатора, сидевшего впереди. Увы, он тотчас стал очередной жертвой ярости германцев: не успел он повернуться, чтобы понять, что происходит, как в разинутый рот ему вонзился меч и вышел уже на затылке. Бедный старик даже не успел моргнуть.

На миг зал снова оцепенел. Затем тишину пронзил женский крик — это отрубленная голова упала на колени какой-то зрительнице. Разразилась настоящая какофония ужаса. Люди бросились к выходу. Размахивая мечами, германцы ринулись вперёд, безжалостно прокладывая себе путь во всеобщей давке и оставляя после себя отрубленные конечности и бездыханные тела тех, кто оказался не слишком проворен и имел несчастье подвернуться им под руку. В императорской ложе старший сенатор, оцепенев от ужаса, впился испуганным взглядом в бородатого варвара, а в следующий миг, перепрыгнув через ограждение и дрыгая в воздухе руками и ногами, полетел вниз на головы обезумевшей толпы.

Отпихнув в сторону какую-то визжащую матрону, Веспасиан толкнул Гая вперёд, пытаясь пробиться к ближайшему проходу, который вёл вниз, к сцене.

— Сейчас не время для изысканных манер, дядя, — произнёс он, упрямо двигаясь вперёд и используя Гая как своего рода живой таран.

Слева от него ещё два сенатора пали под ударами мечей.

Позади него трое разъярённых германцев продолжали прорубать себе в толпе кровавый путь, стремительно приближаясь к ним. Веспасиан определил среди них старшего и поймал на себе его злобный взгляд.

— Похоже, главная их цель — сенаторы, дядя! — крикнул он и стянул с правого плеча тогу, чтобы пурпурная полоса на ней была не так заметна.

— Но почему? — спросил Гай, спотыкаясь о тела упавших во время давки.

— Не знаю. Продолжай двигаться вперёд!

Совместными усилиями они сумели оторваться от германцев, которым двигаться быстрее мешали тела мёртвых и умирающих.

Пробившись в относительно малолюдное место — оркестру, между зрительскими рядами и сценой, — Веспасиан осмелился оглянуться назад и ужаснулся кровавому хаосу, который учинили всего девять вооружённых стражников в гуще беззащитных людей. На зрительских местах лежали груды трупов, многие в окровавленных сенаторских тогах.

Схватив дядю за руку, Веспасиан перешёл на бег и по короткой лестнице втащил за собой Гая на сцену. Здесь, насколько это позволяла гусиная походка тучного сенатора, Веспасиан метнулся к узкой арке в фасаде сцены на дальней её стороне. В неё, работая локтями, уже пытались протиснуться другие люди, отчаянно искавшие спасения. Пытаясь не упасть, зацепившись за тела тех, кто не смог удержаться на ногах, Веспасиан и Гай влились в эту плотную человеческую массу и в конце концов выбрались из театра на улицу, огибавшую подножие Палатинского холма.

Толпа устремилась вправо, ибо слева быстрым шагом надвигались три центурии городской когорты. Веспасиану и Гаю не оставалось ничего другого, как присоединиться к толпе. Правда, чтобы не угодить в самую её гущу, они старались держаться ближе к краю. Ощутив, как левое плечо соприкоснулось со стеной, Веспасиан стал искать глазами поворот.

— Готов, дядя? — крикнул Веспасиан, когда впереди замаячил переулок.

Гай дышал тяжело, со свистом; по лицу и по спине ручьями катился пот. Он кивнул, и Веспасиан потащил его за собой влево. Наконец-то им посчастливилось выбраться из обезумевшей толпы.

Веспасиан едва не упал, споткнувшись о тело валявшегося в переулке германца. Пробежав мимо него, чуть дальше они наткнулись ещё на одного варвара, лысого, но с пышной светлой бородой. Германец сидел, прислонившись к стене, и сжимал обрубок правой руки. Он пытался остановить кровотечение, с ужасом глядя на свою отрубленную кисть, всё ещё сжимавшую меч, которая валялась тут же рядом. В самом конце переулка Гай наконец отдышался. Веспасиан быстро огляделся по сторонам. Справа от него, опустив голову, торопливо уходил прочь какой-то человек. По его правой ноге из скрытой плащом раны стекала кровь. В руке он держал красный от крови меч.

Веспасиан побежал налево, в направлении Виа Сакра. Гай вразвалочку заковылял за ним. Идти ему было всё тяжелее и тяжелее.

— Поторопись, дядя! — бросил Веспасиан через плечо. — Мы должны как можно скорее вернуться домой, пока резня не началась во всём городе.

Гай остановился и, прижав руки к коленям, наклонился вперёд.

— Ступай один, мой мальчик, я не поспеваю за тобой! — тяжело дыша, сказал он. — Я пойду прямо в Сенат. Ты же ступай и присмотри за Флавией и малышом Титом. Я приду к тебе, как только что-то узнаю.

Махнув рукой в знак согласия, Веспасиан побежал быстрее, чтобы как можно раньше вернуться домой к жене и маленькому сыну. Свернув на Виа Сакра, ведущую к Форуму, он увидел две центурии преторианцев. Бряцая оружием и доспехами, они спускались с Палатина в сторону, противоположную той, откуда всё ещё доносились крики. Он был вынужден подождать, пропуская их, пока они переходили Виа Сакра. В самой их гуще на носилках восседал Клавдий, которого несли крепкие руки гвардейцев. Он дрожал всем телом, пускал слюну и плакал, умоляя пощадить его.

* * *

— Закрой дверь на засов! — приказал Веспасиан красивому юноше-привратнику, который впустил его в дом Гая. — Обойди весь дом и убедись, что все наружные окна закрыты.

Юноша поклонился и бросился выполнять приказание.

— Папа!

Веспасиан обернулся и с улыбкой посмотрел на сынишку Тита, которому недавно исполнился год и один месяц. Малыш полз на четвереньках по мозаичному полу атрия.

— Что случилось? — спросила Флавия Домицилла. Она сидела возле очага и пряла.

— Пока точно не знаю, но хвала богам, вы целы и невредимы, — ответил Веспасиан и, взяв на руки сына и расцеловав в обе щеки, подошёл к жене.

— А почему нам не быть целыми и невредимыми?

Сев напротив Флавии, Веспасиан принялся качать Тита на колене, изображая катание на лошади.