Плач к Небесам - Энн Райс Страница 60

Он был там, на пенистом краю моря, и смотрел назад, насуматоху золоченых колес, на пешеходов, передвигающихся как привидения, едва касаясьземли ногами, на лошадей, увешанных звенящими колокольчиками, перьями, цветами.Он увидел, как вдруг из этого потока, заполняющего всю широкую дорогу, аркойогибавшую город от одного конца до другого, отделилась коляска и загромыхала покамням, направляясь к нему. Возница спрыгнул с козел, встряхнул плащ Тонио ишироким жестом предложил ему занять одно из мягких сидений.

Какое-то время Тонио молча смотрел на него, слегкаошарашенный его неаполитанским говором.

Море перекатывалось у его ног. Возница отвел его от воды,выразительно демонстрируя заботу о его прекрасной одежде. Брюки Тонио были впеске, капли поблескивали на кружевной манишке.

Неожиданно Тонио рассмеялся. Он распрямился и, перекрикиваягрохот волн и шум уличного движения, сказал, с трудом подбирая неаполитанскиеслова:

— Отвези меня на гору.

Человек отпрянул.

— Сейчас? Прямо сейчас? Это будет лучше сделать днем,когда...

Тонио покачал головой. Достал из кошелька две золотые монетыи вложил их в руку возницы. Улыбнулся жутковатой улыбкой человека, уверенного всвоих силах и безразличного ко всему, и сказал:

— Нет. Отвези так высоко, как можешь. Сейчас. На гору.

* * *

В пригородах коляска двигалась довольно быстро, однако путьдо начала пологого склона, на котором красиво раскинулись под гигантской лунойсады и оливковые рощи, оказался довольно длинным. Гул вулкана становился всегромче и громче.

Тонио уже чувствовал запах гари. Пепел попадал ему на лицо ипроникал в легкие. Он прикрыл рот и зашелся в кашле.

В голубоватой дымке едва виднелись маленькие домишки. Ихжители, сидевшие у открытых дверей, поднимались на ноги при виде подрагивающегофонаря коляски и тут же снова опускались, услышав, как возница хлещет лошадь,подгоняя ее.

Подъем становился все круче и труднее. Наконец они достиглиточки, выше которой лошадь идти не могла.

Они остановились в рощице оливковых деревьев. Далеко внизумерцали огни Неаполя, напоминающего огромный полумесяц.

А потом раздался гул, поначалу слабый и рассеянный, нопостепенно он усилился настолько, что Тонио в испуге прижался к боку коляски.Гул завершился оглушающим грохотом, и на озарившемся небе стал виденисполинский столб дыма, разделенный ровно пополам сверкающим языком пламени.

Тонио спрыгнул на землю и сказал вознице, чтобы он поспешилвниз. Тот, кажется, запротестовал. Тонио, не слушая его, сделал несколько шаговв сторону, но тут из зарослей, которыми был покрыт каменистый склон, возниклиеще две темные фигуры. То были проводники, которые в дневное время помогаютлюдям добраться до конуса вулкана.

Возница был против того, чтобы Тонио шел дальше, и один изпроводников, кажется, тоже. Но, предупредив возражения, Тонио заплатил второмуиз них и, взяв предложенную ему палку, вдел свободную руку в ременную петлю,свисавшую сзади с пояса мужчины. Оказавшись в такой связке с проводником, Тониопоследовал за ним в темноту.

Из недр земли снова донесся грохот, сопровождаемый вспышкойсвета. Стало светло как днем, и среди зарослей деревьев Тонио увидел маленькийдомик и еще какого-то человека. Тут же воздух наполнился градом мелких камней,со стуком падающих на землю. Один из камней угодил Тонио в плечо, но несильно.

Только что появившийся человек махал руками.

— Выше идти нельзя! — прокричал он, приближаясь кТонио. При свете луны сквозь оливковые ветви можно было разглядеть егоизможденное лицо и вытаращенные, как у чахоточного, глаза. — Идите вниз!Вы разве не видите, что здесь опасно?

— Вперед! — велел Тонио проводнику.

Но тот остановился.

Тогда человек показал на огромную развороченную кучу земли,возвышавшуюся перед ним.

— Прошлой ночью здесь была роща, такая же, какэта, — сказал он. — На моих глазах земля вздыбилась, и вот, смотрите,что теперь. Поднимаясь выше, вы играете со смертью.

Он заковылял в сторону, так как в это время снова посыпалсяград камней, и на сей раз Тонио почувствовал на щеке кровь, хотя не заметилкамня, который задел его.

— Иди вперед! — велел он проводнику.

Тот порылся в своих вещах. Потом подтащил Тонио на несколькоярдов вверх по склону. И остановился. Он что-то говорил и жестикулировал, ноиз-за гула горы Тонио не мог разобрать слов. Он снова крикнул: «Иди!» Но емустало ясно, что проводник изнурен и напуган и ничто на свете не заставит егопродолжать путь. На неаполитанском диалекте он умолял Тонио остановиться. Когдаже он высвободил Тонио из ременной петли и тот полез вверх на карачках,цепляясь руками за грязную землю, проводник закричал ему по-итальянски, чтобыбыть понятым:

— Синьор, этой ночью гора извергает лаву! Посмотрите,там, наверху. Идти дальше нельзя!

Тонио лег на землю, правой рукой прикрывая глаза, а левой —рот. Сквозь висевшие в воздухе частички пепла он смог увидеть слабое свечениепотока, обозначающего линию склона справа от него: это лава текла вниз, исчезаяв бесформенных зарослях. Тонио не шевелился и смотрел на огненный поток, неотрывая взгляда. Сверху на него сыпался пепел, а потом снова полетели камни,ударяя его по спине и голове. Он закрыл голову руками.

— Синьор! — истошно завопил проводник.

— Уходи! — прокричал в ответ Тонио.

И, не оглядываясь, чтобы проверить, послушался ли егопроводник, на карачках быстро полез вверх по склону, цепляясь для ускорения закорни и опаленные ветви деревьев, врезаясь носками башмаков в мягкое месиво подногами.

Снова посыпался град камней. Эти взрывы происходили согласнокакому-то ритму, но Тонио не мог его определить и даже не пытался. Он простоприпадал к земле, закрывая голову и лицо, и поднимался вновь, как только этостановилось возможным. Огонь наверху освещал небо даже сквозь густое облако пепла.

Его остановил приступ кашля. Он завязал рот платком ипродолжал свой путь, теперь более медленно. Его ладони и колени были сплошь вссадинах и царапинах, а камни поранили ему лоб и плечо.

Гора опять заговорила. Сначала раздался гул. Он все нарастали нарастал, пока не завершился ужасающим грохотом. Ночное небо снова полностьюозарилось.

И тогда за полумертвыми деревьями, лежавшими впереди, Тониоувидел, что достиг подножия гигантского конуса. Он находился почти на самойвершине Везувия.