Защищая Родину. Летчицы Великой Отечественной - Любовь Виноградова Страница 60

Полк Бершанской, несмотря на сложность полетов в горах, летал без потерь. Бомбили успешно. Как-то, вылетев с Ирой Себровой за горный хребет под Малгобек, Наташа Меклин заметила самую желанную цель — цистерны с горючим. Их удалось поджечь со второго захода, и, летя домой, Наташа все оглядывалась: «Горит!» [318]Успехи «ночных ведьм» отметил, неожиданно появившись в полку 7 ноября, сам командующий фронтом И. Тюленев. Иру Ракобольскую его появление застало врасплох — рапортуя, она понизила Тюленева в звании — сосчитала быстренько звездочки на его форме и обратилась к нему: «Товарищ генерал-полковник!» Тут же появилась вызванная дежурным Бершанская, тоже обратившаяся к незнакомцу: «Товарищ генерал-полковник!» То же повторилось и с командиром дивизии Поповым. «Что вы меня все в звании понижаете?» [319]— усмехнулся Тюленев, но, похоже, не обиделся. Выступив перед выстроившимся женским полком, он рассказал о первых победах под Сталинградом, о наступлении фронта. Полк снова нарушил устав: прямо в строю взорвался криками «Ура!» и аплодисментами. Даже это не вызвало возражений у командующего: смелые девушки уже начали пользоваться большим расположением в высоких кругах военного начальства. Вручили первые ордена — многим. До этого о наградах они как-то мало думали. Оказалось, что «все-таки приятно получить орден». [320]С этого момента и наград, и внимания начальства «ночным ведьмам» доставалось намного больше, чем двум другим женским полкам и чем «братским» мужским полкам ночных бомбардировщиков. Столько Героев Советского Союза, сколько было в полку Бершанской, не было ни в одном другом бомбардировочном полку. Награды эти, без сомнения, они заслужили.

Командующий фронтом Тюленев, немолодой уже человек среднего роста, плотный, с усами на одутловатом лице и широко расставленными глазами, не спешил уезжать. Он побеседовал с личным составом: спросил, есть ли у девушек пожелания (кто-то пожаловался на огромные кирзовые сапоги), и обратил внимание своих подчиненных на вылинявшие гимнастерки и военные брюки девушек: «Праздник, а девушкам нечего надеть». Вскоре всем прислали не только американские красные хромовые сапожки, но и настоящую женскую военную форму: коричневые гимнастерки с синими юбками. Парадную форму прозвали «тюленевской». Надевали ее, конечно, только по праздникам, ведь летать или, тем более, копаться в моторе самолета в юбке не станешь. Американские сапоги, «пропускавшие воду как промокашка», тоже редко удавалось поносить, но внимание начальства всегда приятно. Вскоре после визита командующего фронтом Бершанская получила письмо от командующего 4-й воздушной армией генерал-майора Вершинина. Оно начиналось торжественно: «Товарищ Бершанская и все твои бесстрашные орлицы, славные дочери нашей Родины, храбрые летчицы, механики, вооруженцы, политработники!» В письме Вершинин сообщал, что уже поданы документы на присвоение полку звания гвардейского — событие колоссального значения для каждой военной части. Отдельно упоминалось большое расположение к ним командующего армией: «Заботу о всех вас проявляет лично т. Тюленев». В том же письме поднимался вопрос, имеющий для девушек едва ли не большее значение, чем правительственные награды и гвардейское звание. «Посылаю некоторое количество хотя и не предусмотренных “по табелю”, но практически необходимых принадлежностей туалета. Кое-что имеется в готовом виде, а часть в виде материала, т. е. необходима индивидуальная пошивка», [321]— писал Вершинин. Командующий воздушной армией лично занимался вопросом нижнего белья рядовых и младших офицеров — невероятно!

Благодаря вмешательству начальства «ночным ведьмам» повезло: другие женщины-военнослужащие получили соответствующее их полу белье только в 1944 году. До этого выдавали мужское — рубаху и кальсоны, что хочешь, то и делай. Бюстгальтеров не предусматривалось. Оставалось шить самим, если было из чего. Впрочем, до войны дела обстояли ровно так же. С тех пор как выпускавшие хорошую продукцию объединения «Мосбелье» и «Ленбелье» в 1929 году поглотил гигант «Главодежда», ориентированный на выпуск одежды, максимально приближенной к военной, элегантное белье полностью ушло в прошлое. «Главодежда» шила похожее для всех категорий — военных, гражданских, даже для советских заключенных. Ассортимент женского был необычайно скуден: например, в сборнике стандартов Народного комиссариата легкой промышленности была предусмотрена всего одна модель бюстгальтера: «без вытачек». Элегантные дамы, конечно, находили выходы: шили себе модельное белье в ателье «Москвошвея» и тайно — на дому у белошвеек. Все остальные обходились тем, что было. [322]

Военных девушек выручало бельишко, захваченное из дома, из довоенной жизни; кое-кому белье отправляли в посылках мамы. Мама Фаины Плешивцевой как-то прислала дочери на фронт посылку со сшитыми ею трусиками и лифчиком не только для дочери, но и для ее подруги Вали Краснощековой — вот это подарок! [323]А еще, конечно, белье на войне девушки шили сами, если разживались тканью. Огромной популярностью пользовались парашюты. В 588-м полку из-за белья, сшитого из парашютного шелка, произошла следующая история. Две девушки-оружейницы решили сшить себе белье не из использованного, а нового парашюта от САБа — светящейся авиабомбы, которую сбрасывали, чтобы осветить цель перед сбросом бомб. Взяв САБ, девушки вскрыли его, достали парашют и сшили себе трусы и лифчики. Донесла на них одна из подруг по полку. Что и говорить, молчать о таком не следовало: поступок безответственный, особенно по военному времени. Но как их наказали! Конечно же донесшая на них девушка такого не ожидала. Военный трибунал приговорил оружейниц к десяти годам лишения свободы. Летчиц оставили бы отбывать наказание в части, только разжаловав в рядовые. Но эти девушки были всего лишь оружейницы, и им пришлось бы плохо, не заступись Вершинин, проявивший снисхождение к женской слабости. Благодаря Вершинину судимость сняли, и обе оружейницы потом переучились на штурманов. Одна из этих девушек, Тамара Фролова, сгорела в самолете при штурме немецкой «Голубой линии». [324]

Эта беда, видимо, и подтолкнула Вершинина к решению вопроса с женским бельем. Об этом упоминалось в вышеупомянутом письме командующего 4-й воздушной армией.

«В отношении двух девушек, допустивших ошибку… — писал Вершинин, — дайте им возможность спокойно работать, а через некоторое время возбудите ходатайство о снятии с них судимости. Я уверен, что в конце концов они, так же как и все остальные, будут достойны правительственной награды». [325]Виновных простили.