Святой Грааль. Во власти священной тайны - Ричард Барбер Страница 60

«Господин мой, — сказал сэр Гавейн, — я хотел бы спросить вас о том короле, каковой, как я видел, взял своего почившего сына, повелел сварить и приготовить его, а затем дал его в пищу всем людям страны своей». — «Сэр, — отвечал священник, — он отдал свое сердце Спасителю и хотел принести в жертву Господу нашему кровь и плоть своего сына и потому дал его тело в пищу всем своим подданным, желая, чтобы они разделили с ним его веру. И таким образом он сумел очистить страну свою от всех ложных религий, так что их более там не осталось».

Обратите внимание, что здесь нам не предлагается напрашивающейся интерпретации, согласно которой король — это Бог Отец, а мертвый сын, тело коего вкусили его подданные, символизирует Иисуса Христа в Св. Дарах мессы. Это весьма смелая и фантастическая переработка идеи искупления через жертвоприношение со столь же продуктивными результатами. Здесь автор использует практику, обычную для средневековых авторов комментариев на Ветхий Завет, согласно которым события, происшедшие до рождения Иисуса Христа, рассматривались как прообразование и пророчества о новозаветной истории — события будущего как бы отбрасывали свою тень на минувшее. Так, рассматривая поединок Перлесво с Черным Отшельником, можно сказать, что здесь имеется в виду Сошествие Христа во ад, во время которого Христос освобождает души праведников, томящиеся там только потому, что они умерли до Его рождения. По словам одного исследователя,

«это — прообразование этого события, которое, так сказать, еще раз напоминает людям о принесенной Христом вести о надежде, спасении или погибели, но — не изображает и не являет ее… Это — архетипическое освобождение и избавление, проявляющееся с тех пор во всех актах освобождения…».

«Перлесво» более всех прочих романов о Граале представляет собой обращение к активному действию, к осуществлению дела искупления и спасения, начатого Христом путем установления Нового Завета. В конце мы видим, что Артур погрузился в летаргический сон, оказавшись не в силах удержать рыцарей своего двора и будучи призванным к этой высокой цели видением, явленным в часовне бл. Августина. Именно Артуру явилось видение Грааля как потира, и именно он, мирянин, а не священник впервые ввел в употребление в своем королевстве потир, ранее неизвестный в Британии. Таким образом, предполагается, что Новый Завет должен распространяться посредством подвигов рыцарей, и даже — деяний Ланселота, который, будучи закоренелым грешником, недостоин чести видеть Святой Грааль. Для рыцарей же, которые достойны созерцать Грааль, он служит и наградой, и источником нового благочестивого рвения. Когда Артур отправляется в паломничество к Граалю, ему возвещается, что, «когда он возвратится, его вера укрепится вдвое против прежнего».

В то время как в других романах миссия искателей Грааля заключается либо в исцелении Короля-Рыбака, либо в совершении личных духовных подвигов, в данном случае автор вводит темную антитезу замка Грааля, замок Мортель (Погибельный замок), король которого приходится Королю-Рыбаку братом и заклятым врагом. Так появляется конкретный, реально существующий враг, коего необходимо победить; королю Погибельного замка удается захватить замок Грааля, но доблестный Перлесво отвоевывает его, после чего король Погибельного замка совершает самоубийство — самый страшный из всех грехов, нанеся себе смертельную рану мечом и бросившись с бастиона. Дух романа во многом сродни духу Крестовых походов: сила оружия может стать орудием в деле искупления и спасения мира, средством физического уничтожения зла, а также покорения и обращения язычников.

Автор «Поисков Святого Грааля» берет за основу историю Грааля в том виде, как она описана у Робера де Борона, и трансформирует ее в духовную историю — историю одновременно и Грааля, и трех рыцарей, которые достигли цели своих поисков. Поступая так, автор актуализирует одну из основных тем Кретьена: моральное и духовное совершенствование рыцаря. Более того, он вводит нового героя, Галаха-да, потомка не только рода Давида и стражей Грааля, но и Ланселота, рыцаря-мирянина. Новый герой носит имя Ланселота в св. крещении — Галахад. Любопытно, что имя Галахад (Галаад) фигурирует в ветхозаветной книге Песнь Песней (там упоминается «гора. Галаад») [181], и в одном цистерцианском комментарии к этому месту сказано: «Гора эта — глава Церкви». Таким образом, мы оказывается в мире, в котором захватывающие коллизии и увлекательные приключения ранних романов заменены тщательно подобранными символами религиозного плана. Там, где «Перлесво» излагает типажи и уподобления, «Поиски Святого Грааля» приводят систему символов, носящих куда более непосредственный и систематический характер. Там, где позицию автора «Перлесво» определить довольно трудно, нетрудно доказать, что автору «Поисков» весьма близки жесткие цистерцианские взгляды. Учитывая некоторые обстоятельства, маловероятно, что он был цистерцианским монахом; однако мы знаем, что цистерцианцы со временем отошли от строгих идеалов своего основателя, св. Бернара, и опустились даже до «рифмоплетства». Даже если какой-нибудь религиозный писатель в силу вышесказанного мог переработать роман в символическом ключе, есть все основания утверждать, что этот автор был цистерцианцем или, во всяком случае, писателем, которому была близка идеология ордена. На поверхностном уровне одним из прототипов братства в романе мог послужить сам цистерцианский орден, члены которого носили белые одежды. Поскольку рыцари разыскивали Грааль и наведывались в разные аббатства, те из аббатств, которые действительно принадлежали конкретному ордену, всегда именовались обителями белых монахов.

Еще более важен подчеркнуто цистерцианский элемент в богословском фоне «Поисков». Этьен Джильсон проанализировал идеи, изложенные в романе, и показал, что в терминах, используемых цистерцианскими богословами той эпохи, четко прослеживается важнейшее учение о благодати. В его словах «мы охотно признаем, что «Поиски» — это абстрактный и систематический труд, в том смысле что мы не беремся обещать найти хотя бы десять строк подряд, написанных просто ради удовольствия рассказчика». В нем нет бескорыстных рыцарских приключений, встречающихся в других романах, — приключений, первым из которых можно считать появление Грааля в романе Кретьена. Каждая сцена в «Поисках» являет собой некий символ, а весь роман буквально кишит отшельниками и пустынниками, главная функция которых — объяснить протагонисту и читателю духовное содержание событий, разворачивающихся перед ними.

В романе Кретьена Персеваль эволюционирует от необразованной простоты к некоему уровню самопознания и зрелости в конце повествования. В романе «Поиски Святого Грааля», напротив, любая одиссея носит чисто духовный характер, и хотя Галахад не прогрессирует от первобытной невинности до состояния благодатности, он как бы открывает путь для двух своих соратников, Персеваля и Ворса — двух других ведущих персонажей этой истории. Галахад совершенен с самого начала и обладает духовными качествами, ставящими его выше всех прочих и позволяющими ему руководить другими. Приключения в рамках поисков Грааля несут на себе уже знакомую нам печать идеализации: герой здесь совершенен, он воистину являет собой подобие Иисуса Христа. Однако это не означает, что на его примере нечему поучиться. Джилсон утверждает, что роман «Поиски Святого Грааля» посвящен теме приближения к Богу через посредство чувств (сантиментов), а не рационалистически интеллектуального познания и что все приключения происходят как бы под знаком благодати и ее действия в душе.