Призраки истории - Сергей Баймухаметов Страница 61

Почему же нынешняя власть, вполне державно-авторитарная, так не любит 7 ноября? Радикал-демократы, ярые антикоммунисты(!) перестроечных времен — и те были гораздо терпимее.

Сразу не ответишь. Подозреваю здесь темные закоулки души.

Среди нас есть люди, которые происходят из знатных родов и состоятельных сословий прежней, дореволюционной России. Для них 25 октября (7 ноября) — особый день. Он означает физическое истребление их многих родственников. Кровавую баню, которую устроили им большевики. И лагерную пыль, в которую стерли тех, кого не убили сразу. А также полное уничтожение всех их родовых и сословных состояний и привилегий. Так что у нынешних потомков должен быть свой счет к этому дню.

Однако ж его нет! Потому что они — дети страны 7 ноября Как все мы, нынешние взрослые. Они относились и относятся к этой дате по-разному, но в любом случае — не как чужие, а как дети страны 7 ноября. Насколько я знаю, в большинстве своем как раз они-то вполне лояльны и терпимы, согласны считать его днем согласия и примирения. По простой причине: это наша история, наша жизнь, был такой трагический и в чем-то закономерный день в истории нашей страны.

А вот некоторые потомки революционных классов — прямо противоположны!

Вся нынешняя власть — деловая и политическая верхушка — внуки-правнуки рабочих и крестьян. (Например, родители президента — из крестьян Тверской губернии.) Как в советские времена писали — «выходцы из народа». Герой Василия Шукшина говорил: «Какой некролог ни прочитаешь — «выходец…». Почему же они, потомки и наследники простолюдинов, изничтожают свой пролетарско-крестьянский праздник?!

У меня только одно предположение. Потому что они не чувствуют себя наследниками рабочих и крестьян. Они чувствуют себя новыми буржуями, против которых и направлен праздник. И, что особенно неприятно, не наследственными и потому спокойными буржуями, а людьми, которые стали ими случайно, в ходе Большого Хапка последнего Смутного времени. И теперь 7 ноября для них — как шило в одном месте. Все время колет. Или как будто шапка горит… Им говорят: «Да бросьте вы, не придумывайте себе, никому он уже не нужен, никому дела нет…» Но новые буржуи дергаются. И на пустом месте разводят трагедь ля комедь. В общегосударственном масштабе.

Чистый фрейдизм, честное пионерское (комсомольцем и членом КПСС не был, в отличие от них).

Из этого следует грустный вывод. Нынешняя власть руководствуется не разумом, а комплексами и страхами. Ничего хорошего из этого никогда не получалось.

И еще. В семидесятые годы прошлого века в провинциальном городе Петропавловске мой старший друг, товарищ и учитель Леонид Витальевич Иванов говорил мне: «Я уважаю грамотных людей. Уважаю совсем неграмотных. Но больше всего на свете боюсь полуграмотных. Все наши беды от них, от полуграмотных».

Смутное время на Руси выдвинуло ярких, необычных людей.

Бояре из древних родов, не уступающие царю в знатности, авантюристы, народные вожди, они же часто боярско-княжеские наемники, они же часто бандиты, беспринципные князья, идейно несгибаемые купцы, неистовые проповедники, самовластно-державные патриархи…

Такими были Шуйские, Мстиславские, Лжедмитрий, Иван Болотников, Иван Заруцкий, атаман Баловень, Дмитрий Трубецкой, Кузьма Минин, патриарх Гермоген, патриарх Филарет…

И в одном ряду с ними — Авраамий Палицын. Имя, совершенно неизвестное нынешним россиянам. А ведь он был соратником правителей Руси — Дмитрия Трубецкого, Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина. Если верить ему, мирил их и рассуживал. А то и одергивал, выручал на поле боя, если опять же верить ему. Книгой Палицына зачитывались наши предки в XVIII веке!

Воевода-заговорщик, дважды изгнанник, монах, келарь, предатель, народный трибун, плагиатор, самохвал. Участник, свидетель, писатель… Себя он изобразил как «святого старца».

И все это — один человек.

Русские дворяне Палицыны ведут свой род от литовского воеводы Ивана Микулаевича, который в 1373 году «выехал из Литвы на Русь», то есть ушел от литовских великих князей и поступил на службу к русским князьям. Прозвище у него было примечательное — Палица. Не каждого так назовут. Неизвестно, отличался ли его потомок Аверкий Палицын физической силой, но характером — точно.

Родился Аверкий в селе Протасове, близ Ростова. Год рождения неизвестен. В восьмидесятых годах XVI века он уже был воеводой на Коле. Значит, родился примерно в 1555–1560 годах. В 1588 году лишен имущества, отправлен на Соловки и насильственно пострижен в монахи под именем Авраамия.

Причина опалы неизвестна. Скорее всего, принимал участие в заговоре Шуйских против царя Федора Иоанновича. Борис Годунов, взойдя на трон, вернул Палицына из ссылки. Но признательности и благодарности от него не получил. Наоборот. Поскольку Годунов при царе Федоре был правителем, то Аверкий именно его считал причиной своих бед и при случае жестоко отомстил…

Его участие в заговоре Шуйских подтверждается тем, что со вступлением на царский трон Василия Шуйского началось и возвышение Авраамия. Он был назначен келарем Троице-Сергиева монастыря. Келарь — по-нашему завхоз. Применительно к такому огромному хозяйству — главный завхоз. Это с одной стороны. А с другой стороны — дворянин, воевода, человек решительного характера на такой должности стал значительным лицом. По сути — военный комендант мощнейшей крепости на пути к Москве. Впоследствии Смоленск пал под ударами поляков, а Лавра выдержала четыре месяца осады и выстояла! Царь Василий приблизил Авраамия к себе, во всем советовался, и Авраамий, как мог, помогал ему. Например, вывез из Троице-Сергиева монастыря в Москву большие запасы зерна, когда в Москве стало плохо с хлебом.

И этот же Авраамий — автор знаменитой в XVII и XVIII веках книги, описывающей события на Руси с 1584 по 1620 год. В обиходе она известна как «Сказание Авраамия Палицына…».

Причем значительная часть ее — явный плагиат, чьи-то сочинения, переписанные Авраамием и приписанные себе. Так что он еще и плагиатор. Правда, Палицын и не скрывает, сам указывает, что пользуется чужими произведениями. Потому что по тем временам это не грех. Все летописи, дошедшие до нас, начаты неизвестно кем и несколько раз переписаны неизвестно кем. Тогда авторского права не было. Почти каждый монах-переписчик, к которому попадала неизвестная рукопись, воспринимал ее как общее достояние, часто как рабочий материал, вставлял через века свое понимание тех событий, свои слухи, свое мнение и т. д.

Грубо говоря, сидел в XVI или XVIII веке монах-переписчик и кроил по своему пониманию события XIII или XIV веков. А все наши летописи дошли до нас именно в списках XVI–XVIII веков. Вот почему так важна работа специалистов по отделению действительных текстов от позднейших вставок и напластований.

Очевидно, что первые шесть глав «Сказания…» — плагиат, чье-то сочинение, переписанное Авраамием Палицыным на свой лад. Потому что нашлась первоначальная редакция, оригинал. Многие предполагают, что автором его был архимандрит Дионисий, глава Троице-Сергиева монастыря, непосредственный начальник Авраамия. События, начиная с 1584 года, изложены спокойно, обстоятельно, бесстрастно. Как говорится, ничего личного. Да и какие могут быть личные счеты у выходца из простолюдинов архимандрита Дионисия с Борисом Годуновым, к примеру. А вот у воеводы Аверкия Палицына — были! И потому эти первые шесть глав, переписанные Палицыным, полны нападок на царя Бориса. Он и убийца царевича Дмитрия, и вообще все беды Руси от него… Там даже есть такая строчка про голос Годунова: «Глас зело высок и богомерзостен»! То есть Палицын даже голоса Годунова не выносил!