Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой - Александр Больных Страница 61

Манштейн имел больше сил, чем Модель, поэтому он решил избрать иную тактику. Он собирался проломить оборону советских войск массированным танковым ударом, не обращая внимания на потери, предполагая, что у Группы армий «Юг» останется достаточно резервов для развития успеха. Собственно, это можно даже назвать неким суперблицкригом. Вероятно, Манштейн полагал, что для собранных им сил любая советская оборона окажется «слабым местом». Увы, немецкая разведка в очередной раз подставила своих генералов. Ни Модель, ни Манштейн не подозревали, с какой именно обороной им придётся столкнуться.

Для прорыва обороны немцы решили применить новое, но вполне логичное построение «колокол» — Panzerglicke. А сейчас я позволю себе довольно пространную цитату, из которой я впервые узнал об этом новом построении, причём 40 лет назад.

«Когда Володин и Пашенцев вышли из щели и поднялись на КП, маленький лёгкий танк был уже недалеко от гречишного поля. Сначала они и увидели только этот нырявший в пыли маленький танк, и Пашенцев, предполагавший худшее и уже успевший свыкнуться со своей мыслью и теперь вдруг увидевший совсем другое, незначительное, пустяковое в сравнении с тем, что ожидал, — Пашенцев даже весело присвистнул; но уже через секунду сквозь ещё редкие в оседавшей пыли просветы показались тяжёлые танки, а ещё через секунду отчётливо стала видна вся громыхавшая сотнями гусениц наступающая колонна. Пашенцев снова присвистнул, но уже без той весёлой нотки, как минуту назад; теперь, как и Володин, он тоже во все глаза смотрел на мчавшуюся по пшеничной осыпи колонну. Но в то время как Володин, впервые наблюдавший танковую атаку, поражался грандиозности зрелища, Пашенцев, который сразу заметил и необычное, ромбовое построение, и необычную для атаки стройность и слаженность, старался понять замысел противника. В центре ромба двигались лёгкие танки, самоходные пушки и гусеничные тягачи с автоматчиками-десантниками, а по бокам — тяжёлые танки. Они как бы прикрывали своей бронёй всю громадную железную лавину. Для Пашенцева это было не просто необычным, как для новичка Володина; Пашенцев имел вполне определённое представление о танковых атаках: танки движутся рассыпным строем, и также врассыпную бежит за ними пехота, — именно к отражению такой атаки он и готовился и потому чувствовал себя уверенно; но сейчас всё было не так, как в хорошо знакомых ему предыдущих боях, и его охватывало беспокойство; он знал, что и солдаты, глядя сейчас на этот наползавший чёрный ромб, чувствуют ту же растерянность, что и он, и ждут от него нужную команду; он искал эту «нужную команду» и не находил и ещё больше терялся, понимая, что его нерешительность может оказаться гибельной для роты».

И ещё одна цитата, наглядно показывающая отлично отлаженное взаимодействие разнородных сил немецкой армии, которое было залогом успеха во многих операциях и благодаря которому стало возможно само существование тактики блицкрига.

«Первое, о чём он сразу же подумал, — под бомбовым прикрытием немцы начнут разминировать проход! Но «юнкерсы» не долетели до позиций батальона, а обрушились на гречишное поле как раз перед самой колонной. Володин туг же высказал восторженное предположение: «Бьют по своим!» — но Пашенцев, хотя и у него возникла такая же мысль, отнёсся к этому предположению недоверчиво. Немцы не могли не видеть траншею сверху, а главное, они бомбили совершенно определённо, прицельно, сбрасывая свой смертоносный груз в одно место — впереди колонны. «Разминируют! Бомбами разминируют! Вызвали по рации самолёты и разминируют!» — наконец догадался Пашенцев. Теперь для него было всё ясно, теперь он знал, как вести бой».

Как вы думаете, откуда взяты цитаты? Сухой научный труд Генштаба? Нет, это понятно сразу. Чьи-то мемуары? Скажем, генерала Попеля, что можно было бы заподозрить. Тоже нет. Перед нами всего лишь художественное произведение, повесть Анатолия Ананьева «Танки идут ромбом». Конечно, изучать историю Курской битвы по ней не рекомендуется, но прочитать её я бы вам всем очень посоветовал. Хотя она и была написана в советские времена, но вещь получилась достаточно жёсткая, хотя повестям Василия Гроссмана и уступает.

Отражать наступление на южном фасе предстояло Воронежскому фронту генерала Ватутина, который имел 625 тысяч человек, 8700 орудий и 1704 танка. Наступавшая немецкая группировка имела 332 тысячи человек, 2850 орудий и миномётов, 1500 танков. Соотношение сил и здесь было в пользу Красной Армии, вот только руководство здесь оказалось далеко не на высоте.

В качестве экзотической диковины на южном фасе выступали новые танки T-V «пантера». Однако на тот момент это была совершенно сырая, недоведённая машина, которой даже не требовалось воздействие противника, чтобы выйти из строя. Очень много «пантер» застряли на месте из-за поломок ходовой части, воспламенения двигателей и других поломок. Вдобавок эта бригада, насчитывавшая 200 танков и теоретически являвшаяся грозной силой, напоролась на плотное минное поле, на чём её участие в операции «Цитадель» и завершилось. Вот вам ещё один наглядный пример, когда нельзя полагаться на одни только книжные рассуждения и подсчёты. Жизнь оказывается гораздо сложнее, опрокидывая мнение, стоящее только на сравнении толщины брони и веса снаряда. Если о «тиграх» и «Фердинандах» в Курской битве говорят буквально все, то «пантеры» там словно бы и не были.

На южном фасе бои начались уже вечером 4 июля с пробных ударов. Немцы прощупывали оборону советских войск и старались ликвидировать передовые опорные пункты. В отличие от Рокоссовского, командующий Воронежским фронтом Ватутин распределил свои войска равномерно вдоль линии фронта, не сумев угадать направление главного удара. Впрочем, это было сложно, так как Манштейн имел больше сил, чем Модель. 4-я танковая армия генерала Гота обрушилась на 6-ю гвардейскую армию генерала Чистякова, а армейская группа «Кемпф» — на стоящую левее 7-ю гвардейскую армию генерала Шумилова.

Немцы перешли в наступление утром 5 июля. На обоянском направлении XLVIII танковый корпус генерала Кнобельсдорфа силами 3-й танковой дивизии и моторизованной дивизии «Гроссдойчланд» атаковал 67-ю гвардейскую стрелковую дивизию. II танковый корпус СС нанёс удар по 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Атаке предшествовал мощный удар немецкой авиации. Немцы имели слишком большое превосходство в силах, поэтому позиции обеих дивизий были прорваны. Наши солдаты сражались до последнего, однако остановить противника не сумели. Противник понёс ощутимые потери, но свою задачу выполнил — к началу вечера II танковый корпус СС продвинулся уже на 12 километров, однако налетел на густые минные поля перед второй полосой обороны и был вынужден остановиться. Утверждения ряда историков, например В. Бешанова, о том, что срыв графика наступления в полосе армии Гота привёл к крушению плана «Цитадели», следует считать преувеличением. Судьба битвы решилась не на юге.

Попытка контратаки на фронте 67-й дивизии успеха не принесла. Две роты 245-го танкового полка налетели на немецкие «пантеры», и выяснилось, что ленд-лизовские «Генералы Ли» этим кошкам, что называется, на один зубок. К счастью, сами «пантеры» страдали от детских болезней, и 45 танков из 200 вышли из строя без всякой помощи противника. А к 8 июля в строю осталось всего 40 «пантер».