От фермы к фабрике. Новая интерпретация советской промышленной революции - Роберт Аллен Страница 68

Как уже отмечалось, данная модель отражает картину коллективизированной экономики. Она может быть использована для изучения влияния изменения инвестиционной стратегии (например, распределения средств производства) в рамках действительно существовавшей институциональной структуры. Анализ возможностей развития нэпа требует внесения более существенных изменений, нежели варьирование одного или двух параметров. Модель нэпа заменяет условие обязательных поставок рыночными отношениями между городом и деревней, устраняет дискриминацию советской налоговой системы против крестьянства, но сохраняет многие из инициатив по развитию сельского хозяйства (например, механизацию и управление водными ресурсами), которые на самом деле были реализованы в 1930-е гг.

В частности, отличие модели нэпа от модели коллективизации заключается в четырех аспектах. Во-первых, я предполагаю, что не было ни производственных потерь, ни потерь домашнего скота, которые сопутствовали коллективизации, ни голода, ни избыточной смертности. Во-вторых, налог с оборота, направленный на крестьян, заменен налогом на весь объем денежного дохода (в сельскохозяйственном и несельскохозяйственном секторе). В-третьих, сельскохозяйственные поставки представлены функцией средней цены (за вычетом налогов), получаемой при всех видах реализации. Регрессионное уравнение использовано для разделения сбыта на продажи на колхозных рынках и продажи на переработку. В-четвертых, использована более низкая кривая функции миграции, так как предполагается, что не было раскулачивания и других форм государственного вмешательства, которые вынуждали людей покидать деревни.

График 8.2. Добавленная стоимость несельскохозяйственной продукции, фактическая и смоделированная (в млрд руб., в ценах 1937 г.)

Примечание: на графике отражено сравнение траекторий роста несельскохозяйственного сектора экономики в рамках альтернативных экономических систем. Все имитационные модели предполагают, что в развитие производства средств производства реинвестировалась одинаковая доля товаров, произведенных в этом секторе.

И, наконец, необходима третья модель, предназначенная для анализа влияния мягких бюджетных ограничений и амбициозных целей производственного плана развития. Данная модель, которую я называю «моделью капиталистических трудовых отношений», является модификацией модели нэпа. Как в модели нэпа, так и в модели коллективизации присутствует мягкое бюджетное ограничение, выраженное в том, что занятость в несельскохозяйственном секторе равна численности городского населения, умноженной на долю городского населения, действительно трудоустроенного в 1928–1939 гг. В результате наблюдается отсутствие такого явления, как безработица, а предельный продукт труда не превышает уровня расходов на оплату труда. В капиталистической модели занятости предприятие платит высокую фиксированную заработную плату и регулирует занятость, пока предельный продукт труда не выходит на один уровень с этой зарплатой. Введение жестких бюджетных ограничений способствует возникновению безработицы. Сельско-городская миграция реагирует на ожидаемую зарплату с учетом безработицы. Данный взгляд на занятость и рынок труда представляет собой практическое воплощение теорий Тодаро (1968; 1969) и Харриса и Тодаро (1970) о рынках труда в развивающихся капиталистических странах.

График 8.3. Потребление на душу населения

Примечание: на графике отражено сравнение траекторий роста уровня потребления на душу населения в рамках альтернативных экономических систем. Все имитационные модели предполагают, что в развитие производства средств производства реинвестировалась одинаковая доля товаров, произведенных в этом секторе.

На графиках 8.2 и 8.3 отражено сравнение серий фактической добавленной стоимости несельскохозяйственной продукции и потребление на душу населения с имитационными рядами трех моделей. Данные имитационные ряды являются своего рода проверкой модели коллективизации, так как она отражает функционирование реальных институтов СССР и использует значения исторических параметров [123]. Модель успешно проходит тест ввиду соответствия между действительными и имитационными сериями. Для сравнения также приведены имитации с моделями нэпа и капиталистических трудовых отношений. Различия между имитациями будут проанализированы далее в данной главе, однако стоит отметить, что модели нэпа и капиталистических трудовых отношений подразумевают более быстрый рост в начале 1930-х гг., чем модель коллективизации, так как данные имитации позволяют избежать сельскохозяйственных производственных потерь, последовавших за коллективизацией. Впрочем, к концу 1930-х гг. модель коллективизации демонстрирует несколько более оптимистичные результаты, чем модель нэпа. При этом обе модели показывают гораздо лучшие результаты, чем модель капиталистических трудовых отношений.

Инвестиции в тяжелую промышленность

Я использую три модели, описанные выше, для анализа влияния альтернативных институтов и политики на рост выработки и потребления на душу населения в Советском Союзе в 1930-е гг. Представляется целесообразным начать работу с модели экономики в условиях коллективизации, которая отражает истинные события, а затем исследовать последствия альтернативных стратегий капиталовложения. Этот метод позволит изучить источники накопления капитала, роста производства и повышения жизненного уровня.

Основной стратегией увеличения темпа экономического роста было сосредоточение капитала в отрасли тяжелой промышленности. Объем вложений в этом секторе можно было увеличить, с одной стороны, путем реинвестирования большей части выработки средств производства (вместо потребления их в качестве военного и больничного оборудования или потребительских товаров длительного пользования), с другой — посредством увеличения доли первоначальных инвестиций, направленных непосредственно на развитие отрасли производства средств производства.

Таблица 8.1. Добавленная стоимость в несельскохозяйственной сфере, фактическая и имитационная (в млрд руб., в ценах 1937 г.)

В 1928 г. капиталовложения составляли 94 % от выработки предприятий, производящих средства производства, что практически не оставляло возможности увеличить накопление основных фондов за счет прироста этой доли. Взамен этого темп роста капиталовложений был увеличен за счет роста доли первоначального инвестиционного капитала, выделяемого на развитие предприятий, производящих средства производства. В 1928 г. данному сектору принадлежало около 7 % от общего объема несельскохозяйственных основных фондов. В 1929–1934 гг. 23 % валовых капиталовложений вне сельского хозяйства были выделены именно на данный сектор [124]. Несмотря на то что уровень 23 % не является очень высоким показателем, это ознаменовало отход от прежних тенденций и стремление развивать тяжелую промышленность.