Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов Страница 69

В посольстве Гари стал персоной нон грата. Он работал на Итон-Плейс, в международном представительстве постоянной комиссии Организации Брюссельского договора, под начальством генерального секретаря из Бельгии, человека не слишком способного, который занимался вопросами культуры и общества. Задача заключалась в том, чтобы привлечь внимание масс к элитарной культуре. Гари совершил несколько поездок по Европе, прочел лекцию в Страсбурге, а 12 февраля Шовель направил начальнику кадровой службы «весьма витиеватое» письмо, в котором выразил пожелание, чтобы Ромен Гари проявлял свои таланты, сколь бы велики они ни были, на каком-нибудь другом посту. Впрочем, до августа ему было позволено остаться в Лондоне, а по истечении этого срока писателю ненавязчиво предложили взять оплачиваемый отпуск.

Гари продолжал переписываться с Сильвией. Он не оставил мысли о самоубийстве, которая преследовала его уже давно.

В июле он отправился в Рокбрюн, куда вскоре приехала Лесли. Ромен уже не знал, хочет ли он с ней разводиться, — он не мог без нее обойтись.

В Рокбрюне он начал новый роман, который намеревался назвать «Африканское образование». Но Мишелю Галлимару это название казалось неудачным, и тогда Гари предложил другое — «Корни неба». Эта книга принесет ему признание и определенное материальное благополучие.

Любовь Гари к слонам, обнаружившая себя в «Корнях неба», шла из детства, когда он еще жил в Вильно:

Мы познакомились в детской, почти полвека тому назад. Мы годами спали в одной постели, и я не засыпал, не чмокнув вас в хобот и не стиснув потом в объятиях. Так продолжалось до того дня, пока мама не унесла вас, заметив, довольно нелогично, что я уже слишком большой мальчик, чтобы играть со слоном.

«Корни неба» стал первым романом, призванным привлечь внимание общественного мнения к угрозе экологической катастрофы. Предварительно Гари прочитал и аннотировал серьезный отчет с третьей Международной конференции по защите африканской флоры и фауны, прошедшей в 1953 году в Букаву, в бывшем Бельгийском Конго. Именно оттуда он позаимствовал данные о количестве убитых слонов, сведения о технике охоты, дневники наблюдений, основные рекомендации, резолюции, направленные на охрану диких животных, в частности слонов, санитарные требования, правила охоты, нормы лесного законодательства. Гари также приобрел несколько книг на английском и французском языках о жизни слонов и угрозе их исчезновения: Elephants, Котооп! The Cry of the Fish Eagle, Hunter, Mes éléphants du Tchad. Под влиянием Hunter возник образ жестокого охотника. А вот прототипом главного героя Мореля явно стало реальное лицо — Рафаэль Матта, об удивительной истории которого писали газеты. Выпускник Института цветоводства в Версале, Матта был сторожем охотничьих угодий и работал в частной компании, а по воскресеньям проводил экскурсии в Венсеннском зоопарке. Он жил в Париже с женой Кристианой, продавщицей в магазинчике на авеню Фридланд, и двумя детьми. На Второй мировой войне его ранило осколком мины, и он почти оглох. Председатель Совета министров Анри Кёй, тронутый любовью Матты к животным, предложил ему работать в огромном заповеднике Буна в Береге Слоновой Кости, где тот и поселился со своей семьей в первобытных условиях. Теперь Матта возомнил, что на него возложена миссия по спасению африканских слонов, уничтожаемых браконьерами и белыми охотниками. Очень скоро администрация насторожилась его пламенными, даже отчаянными докладами. Видя в Матте неудобного чудака-идеалиста, чиновники избрали оружием циничный язык политики и здравого смысла и распустили слухи, что он участвует в любовных играх львов, голышом носится вместе с обезьянами-убийцами и давит руками нападающих на него двухметровых змей. Матта направил французским властям Берега Слоновой Кости письмо, стиль которого как две капли воды похож на манеру изъясняться героя Гари:

Возможно, скоро, когда я и мои друзья — ведь я уже не один — взойдем на эшафот, вы предстанете перед судом собственной совести. Да здравствуют слоны! Рафаэль Матта, депутат Всемирного парламента от партии слонов.

Трагический конец в романе оказался пророческим: Матту предали его чернокожие соратники из племени дьюла, которые по наущению колдуна Дигбере Сиба договорились со своими врагами, племенем лоби, устроить засаду «белому колдуну» Конго-Масса. 16 января 1959 года Матта один пошел в деревню Тимба-Уре, где в него вдруг полетели стрелы одиннадцати голых воинов. «На следующий день убийцы гордо расхаживали с пером петуха в волосах, вставленным в знак того, что они умертвили врага. Поэтому их легко было задержать».

Для Мореля, главного героя этого романа, защита слонов и природы — всё равно что защита человечества и его свободы. Кого напоминают Морелю его противники, которые хотят его судить? О чем он думал, когда находился в концлагере? О стадах слонов, бродящих по африканским лесам. «Эта книга — крик о помощи, вопль духовного одиночества человека на земле», — так прокомментировал Гари «Корни неба» в 1960 году в журнале «Пари-Матч». Для Мореля уничтожение слонов и других диких животных ассоциировалось с преследованиями человека, человеком в целом, и с истреблением евреев в газовых камерах Третьего рейха в частности: «Ему начинало казаться, что заповедник Буна — это то же варшавское гетто, которое завтра сравняет с землей раса господ, безжалостная к тем, кого полагает ниже себя».

На страницах «Фигаро» Ромен Гари говорит, что еще не всё потеряно, еще не погасла в этом мире последняя искорка надежды — и как знать, может быть, если мы перестанем уничтожать слонов и не дадим исчезнуть с лица земли, мы сможем и себя защитить от своих же собственных мероприятий по уничтожению.

Мореля освобождают союзные войска. Спустя несколько дней он встречает в Гамбурге девочку, которая стоит посреди улицы без пальто и плачет, держа на руках щенка: «Мы не можем его оставить, маме приходится работать, у нас нет денег…» Морель взял у нее щенка и сунул в карман. Но через три дня он обнаружил, что щенок от него сбежал. Придя в службу отлова бродячих собак, Морель находит щенка в большой компании таких же, как он, бедолаг.

— А что вы будете делать с теми, за кем никто не придет?

— Побудут здесь недельку, а потом отправим их в газовую камеру. Шкуры снимем, а кости пойдут на желатин и мыло.

По-моему, в этот момент меня и проняло. Сначала я чуть не врезал сторожу, но вовремя опомнился, хотя и не сразу. Рассмотрел хорошенько этих псов, которых пустят на желатин и мыло, и мысленно пригрозил их мучителям: потерпите, гады, скоро я вас научу любить природу… Скоро вы у меня всё узнаете — и про себя, и про свои газовые камеры, и про свои атомные бомбы, и про это мыло… В тот вечер я подобрал пару-тройку парней на дороге, — кажется, двоих прибалтийцев и одного польского еврея — и они устроили небольшую вылазку на живодерню… Это был мой первый шаг. Я был уверен, что всё делаю как надо, главное — не останавливаться. И неважно, люди это или собаки, главное — не концентрироваться на частностях, а решать проблему в целом, защищать природу.