Петр Фоменко. Энергия заблуждения - Наталия Колесова Страница 69

Роль Алексея Эйбоженко в картине «На всю оставшуюся жизнь» – выдающаяся актерская работа. (По словам очевидцев, в 60-е годы он блистательно играл у Фоменко в знаменитом спектакле «Смерть Тарелкина» в театре Маяковского.) Петр Наумович очень высоко ценил Алексея Эйбоженко и до конца дней своих горько переживал его ранний и трагический уход.

С Лешей Эйбоженко у них были удивительные отношения. Леша вообще – уникальный человек, очень верный. (Мы жили по соседству, в Большом Тишинском переулке, где гуляли с собаками. Никогда не забуду, как мы, закончив фильм, встретились на прогулке. «Люд, осиротели мы…» – так он сказал.) Леша был очень чистый человек. В Малом театре его называли чуть ли не христосиком – так болезненно он воспринимал несправедливость, интриги, скандалы. А Петру Наумовичу он был верен бесконечно, все понимал и принимал нетерпимость Фоменко, его одержимость работой. (Известно же, что Петр Наумович на съемках не терпел перерывов, не знал, что такое отлучаться в туалет или обедать.) Петр Наумович мало людей допускал к себе, его ближний круг был очень узок.

Часто по телевидению показывают «Почти смешную историю» – такой нежный и странный фильм Фоменко. Он ведь произвел очень необычное впечатление, когда вышел на экран в 80-е – годы расцвета застоя. Вы сыграли в картине эксцентричную и авторитарную сестру главной героини.

Меня поначалу не хотели утверждать – высшее начальство настаивало на Людмиле Максаковой, хотя Петр Наумович сразу заявил, что Таисия – моя роль. Проба получилась ужасно – холод, флюс. Но Фоменко был тверд: «Будет играть Аринина, это наша Модильяни!» Сложности были и с главным героем – вместо Михаила Глузского Петр Наумович хотел снимать Эрнста Романова. (К сожалению, этот чудный актер прошел как-то незаметно, Петру Наумовичу не удалось его отстоять.) Даже за Ольгу Антонову– Илларию пришлось бороться – начальству казалось, что она похожа на еврейку – такие времена! С Глузским у Фоменко были сложные отношения, он вообще избегал одновременно с актером появляться на площадке… Михаил Глузский – хороший артист, но он крепко «стоит на земле». А у нас в фильме присутствовал другой способ игры – мы были чуть-чуть «на каблучках». Петр Наумович был перфекционистом. Нам не удалось снять эпизод, где Таисия едет на телеге, болтая ногами, а рядом бежит собачка, так он меня просто испепелил, настолько ему важно было, чтобы эта сцена вошла в фильм. Он бросал порой такие парадоксальные фразы, но я сразу понимала суть его замечаний: «Не следи за элегантностью!» – говорил Петр Наумович, когда Таисия пила молоко из бутылки. Ему хотелось, чтобы эта «художественная натура» была непосредственной. Он насыщал роль нюансами – придумал книксен, который она непроизвольно делает, когда прощается в гостинице с несимпатичным ей командированным. Таких деталей в фильме рассыпано множество – они составляют суть и воздух роли.

В «Поездке на старом автомобиле» должны были сниматься мы с Валентином Гафтом, и на пробе мы сыграли почти всю пьесу, но начальство потребовало «омолодить» героев, и нас заменили на Максакову и Болтнева. Гафт тогда даже разговаривать с Петром Наумовичем перестал, а мне досталась эпизодическая роль. Он все время приговаривал: «Здесь пройдет Аринина». Отснятого материала у меня сохранилось несколько сотен метров. Наверное, я для него была талисманом…

Как произошел ваш приход в театр Фоменко?

Евгений Борисович Каменькович пригласил меня в спектакль «Варвары». Я знала его работы и постановки Сергея Женовача на курсе Фоменко, мы вообще с Петром Наумовичем не разлучались и не теряли связь после съемок – я бывала на всех премьерах. В тот момент я не работала в театре, и когда узнала, что «Варвары» будут поставлены в «Мастерской Петра Фоменко», решилась незамедлительно. Конечно, предложение Каменьковича было согласовано с Петром Наумовичем. Когда он принимал спектакль, мы все страшно тряслись. Петр Наумович подошел ко мне и поцеловал, благословив таким образом.

Я смотрю на его актеров – и вижу в них Петра Наумовича, это настоящие «фоменки», они его понимают замечательно. В эту группу «стариков» я и влилась. В трех своих «звездных» спектаклях – «Семейном счастии», «Деревне» и «Войне и мире», делавшихся почти параллельно, – он дал мне роли.

Что вам особенно ценно в театральном режиссере Фоменко?

Встретить в жизни своего режиссера – счастье для актера. До встречи с Петром Наумовичем ничего подобного у меня не было. Я же очень много лет к тому времени работала в театре – и вдруг встретилась с тем, что мне «обещали» еще в институте и что так влекло меня на сцену.

По натуре я – вечный актер-ученик. И я быстро почувствовала его и поняла. Работать было радостно. Во всем, что предлагалось и складывалось в каждой роли, я была абсолютно уверена. «Я же тоже так думала!» – постоянно изумлялась я. Все, что предлагал мне Петр Наумович, я принимала абсолютно. При этом я всегда «не готова», всегда «не моя» роль, но я тут же влюбляюсь. Тем более – если предстояла работа с ним.

Его сравнивали с природой – это действительно так. Он – огромный, особый, художественный мир. От его похвалы месяц летаешь, как на крыльях, от его точных и злых замечаний надолго остается боль.

Это как раз проявления «характера», о котором вы говорили?

Он мог сильно обидеть человека, безгранично любящего и преданного ему. Такой характер! Когда начиналась гроза, я принималась смеяться – это был единственный способ уберечь добрые отношения. «Ну тебя!» – говорил он в конце скандала и махал рукой. А люди, менее защищенные и, может быть, хуже его знавшие, могли обидеться надолго.

Каждый понимал: он как взглянет – и все ясно. Я вообще понимала его без слов. И по сравнению со всеми я имела право голоса. И не потому, что на пять лет его старше, просто часто он бывал так несправедлив! И тут я «возникала». «Адвокат на месте?» – спрашивал Петр Наумович. Он позволял мне спорить и защищать несправедливо обиженных. Я не боялась Фоменко, боялась только его плохой оценки своей игры. Но я и сама знала, когда и что делала не так.

И девчонки, его актрисы, это тоже чуют. И кстати, знают, что ему может понравиться. Они такие умницы! Немножко бессердечные, но очень умные. Совсем другие. Я так завидую их уверенности, все мои качества – не актерские. За кулисами они хохочут, хохмят, работает интернет (у меня голова пухнет, мне нужны тишина и уединение) – они выходят на сцену и работают идеально, как часики, – собранны, нацеленны. Вот что такое современные люди.

На самом деле этот трудный характер выдерживать приходилось прежде всего Майе. Она удивительный человек. Как-то в Плёсе на съемках «Почти смешной истории» я шла к домику, где они жили, и видела, как из открытого окна летели стул, посуда, – это бушевал Петр Наумович. А в другой раз звонила ему домой и еле-еле слышала в трубке его прерывающийся голос. В этот момент ему хотелось быть таким – и никто не знал, действительно он себя так плохо чувствует или играет. Петр Наумович не обманывал – все несовпадения происходили от присущей ему спонтанности желаний и непредсказуемости поведения. И «корректировались» самочувствием. Однажды я шла за ним на старую сцену театра от метро – Петр Наумович двигался буквально «по стеночке». Но приходил на репетицию, начинал показывать, куда-то залезать, бегать, курить – и все как рукой снимало.