Последние сто дней рейха - Джон Толанд Страница 69

Тот, из-за кого, собственно, и разыгрались все эти события, Джон Уотерс, сидел и смотрел за происходящими событиями с первого этажа барака Гуди. Уотерс был красивым мужчиной тридцати девяти лет из Балтимора. Он учился в университете Джона Хопкинса в течение двух лет, специализируясь в искусстве и науках, а затем перевелся в Уэст-Пойнт. В 1931 году он окончил училище и получил звание лейтенанта кавалерии. Человеком он был спокойным, говорил негромко и обладал недюжинными способностями. Он занимал должность начальника штаба 1-го танкового полка, когда его взяли в плен в Северной Африке в 1943 году.

Уотерс видел, как несколько американских танков двигаются через поле и стреляют по баракам сербов. В этот момент в помещение ворвался комендант лагеря фон Гекель. Теперь — по его словам — он стал пленным Гуди и война для него закончилась. Он спросил, есть ли среди американцев добровольцы, чтобы выйти и предложить прекратить огонь. Очевидно, атакующие перепутали форму югославов с немецкой.

— Хорошо, я пойду, — сказал Уотерс. — Нам нужно взять американский флаг и еще один белый флаг, чтобы нас не пристрелили.

Затем он вышел за главные ворота, прошел мимо будки охранников. Рядом с ним находился капитан Фукс, немецкий переводчик. Чуть позади шли еще несколько американских добровольцев, один из которых нес американский флаг, а другой белую простыню на палке. Они собирались обойти поле боя и войти в контакт с атакующими.

Бойцы Баума уже поднимались на гряду, где окопалась охрана лагеря. Танковый бой на холме закончился. Он был коротким, но жестоким. Баум потерял пять машин на гусеничном ходу и три джипа, но шесть его «шерманов» уничтожили три немецких танка и три грузовика с боеприпасами. Уотерс и добровольцы продолжали идти в дыму. В километре от лагеря они подошли к амбару, окруженному деревянным забором. В пятидесяти ярдах от него в их направлении бежал солдат в камуфляжной форме. Уотерс не был уверен, немец это или американец, поэтому он крикнул по-немецки: "Американцы!".

Солдат оказался немцем. Он подбежал к забору, положил на него для упора свою снайперскую винтовку и выстрелил прежде, чём переводчик Фукс успел что-нибудь объяснить. Уотерс упал, словно его ударили бейсбольной битой, но боли, как ни странно, не почувствовал. Лежа в канаве, куда упал, Он подумал: "Черт, теперь не поохочусь и не половлю рыбу".

Немецкий солдат перепрыгнул через забор и припер Фукса к сараю, крича, что сейчас убьет и его. Прошло несколько тревожных минут, прежде чем Фукс смог объяснить ему, что они только парламентеры. После этого зятя Паттона положили на одеяло и отнесли назад в лагерь.

Внутри бараков военнопленные скучились у окон и весело комментировали ход событий, словно смотрели спортивные состязания мирового значения. Шальная пуля разбила стекло, и все бросились на пол, но через несколько мгновений снова прильнули к окнам. Со второго этажа, где находился лагерный лазарет, хирург майор Альберт Берндт из 28-й дивизии увидел американские танки. Прошло какое-то время, и в барак внесли Уотерса.

Отец Кавано заканчивал причащение, когда снаружи раздались радостные вопли. Священник повернулся к алтарю и закончил богослужение. Только после этого он спросил: "Что случилось?".

— Святой отец, мы свободны! Нас освободили! Генерал фон Гекель сдался Гуди.

— Ну не прекрасно ли это? — воскликнул майор Фред Осет. — Пока шла служба, нас освободили. Вы, святой отец, больше не военнопленный.

Все еще в церковных одеяниях, священник выглянул в окно и увидел американский танк. Вокруг него сразу собрались пленные, каждому хотелось дотронуться до своих освободителей. Отец Кавано обратил внимание на то, насколько велик контраст между освободителями и изможденными пленными. Когда святой отец вышел на улицу, то увидел свисающие со всех окон белые простыни. Американцы и сербы кричали от радости, обнимались и пожимали друг другу руки.

Заключенные получили самые большие за все время пребывания в лагере порции, когда от Гуди поступил приказ собираться. В наступивших сумерках всех освобожденных построили в колонну по пять на Герман Геринг штрассе с нехитрыми лагерными пожитками. При свете горящего здания лагерной администрации американцы прошли мимо приветствовавших их криками сербов и через большую дыру в заборе, проделанную танками, двинулись по полю мимо пустых сторожевых вышек. В полутора километрах от лагеря они присоединились к основным силам Баума.

Устав от многочисленных впечатлений, полученных за день, а также от эмоционального подъема, освобожденные сидели на прохладной сырой земле, чувствуя себя свободными людьми. Они смеялись и шутили. Вдруг раздались два винтовочных выстрела, и все снова почувствовали тревогу. По цепочке передали: "Не курить, огней не зажигать". Почти два часа прошло в напряженном ожидании. Баум узнал, к своему удивлению, что с ним находится не 900 спасенных, а 1291 человек, — намного больше, чем он мог взять с собой. Баум с грустью смотрел на людей, сидящих на холме и ожидавших возвращения домой. Он сказал Гуди, что может взять только тех, кто в состоянии ехать на танках и бронетранспортерах.

Гуди подошел к ожидающим его людям и сказал, что их разобьют на три группы: в одну группу должны войти те, кто может уйти за линию фронта самостоятельно, во вторую — те, кто мог ехать на танках и отвоевывать дорогу домой, а в третью те, кто должен вернуться в лагерь из-за плохого состояния здоровья. "Нас освободили, и теперь мы свободны, — сказал Гуди, но пока мы не доберемся до позиций американцев, каждому придется действовать самостоятельно. Нам предстоит преодолеть расстояние в девяносто километров, без еды и помощи извне, а мы с вами ослаблены… Каждый из нас волен действовать по своему усмотрению". Для освобожденных оказалось настоящим ударом узнать, что их освободил не авангард армии Паттона, а горстка танков, прорвавшихся через линию обороны противника, которая теперь должна прорваться назад. И тем не менее это был шанс пробиться назад, и 700 бывших заключенных стали искать свободные места на технике и даже бороться друг с другом за них. Было брошено все лишнее имущество, чтобы освободить дополнительные места…

Измотанная группа Баума медленно двигалась с холма по дороге, разбитой тележными колесами. Люди Баума уже находились в пути и боях более двадцати восьми часов, а предстоял еще трудный путь домой. Колея становилась все уже, и в конце концов три средних танка не смогли двигаться дальше. Пришлось возвращаться полтора километра назад и искать другой путь на запад. Слабые следы на каменистой поверхности говорили о том, что там прошли посланные в разведку легкие танки.

Главные силы Баума двинулись по дороге сквозь темноту, когда встретили один из танков-разведчиков. Была получена хорошая новость — дорога, по которой они шли, вела в Хессдорф, городок, стоявший на магистрали Хаммельбург — Вурцбург. Колонна стала двигаться быстрее. В Хессдорф они прибыли в 2 часа утра. На городской площади путь колонне преградили два брошенных немецких грузовика. Бывшие заключенные спрыгнули с танков, оттащили машины в сторону, и колонна пошла дальше. Грохот техники так напугал жителей городка, что они даже выбросили белые флаги из окон и дверей. Через некоторое время колонна уже двигалась по магистрали. Баум мог вернуться таким же путем, как и пришел, но он знал, что наткнется там на большие силы немцев, поэтому решил идти на северо-запад, пока не войдет в контакт с 4-й танковой армией.