Спаситель Птолемей - Неля Гульчук Страница 7

– О, всемогущая Афина! Птолемей жив?

– Да, слава богам, он жив и скоро ты его увидишь…

Вереника с облегчением вздохнула. Она с волнением и тревогой ждала известий об исходе сражения. Еще совсем недавно она не сомневалась в счастливом окончании войны, в непременной победе Птолемея, который обещал вернуться именно сегодня.

– Не томи, рассказывай!..

Но Филокл не торопился, обдумывал каждое слово:

– Ты умеешь молчать… На тебя можно положиться… Смотри никому ни слова, никому!..

Он заметил, как она вздрогнула и прижала к губам веер из страусовых перьев, давая согласие на молчание.

– Вчера вечером в город из пограничной крепости Пелузия прибыл вольноотпущенник Селевка. В Пелузий накануне прибыли корабли и сообщили дурные вести.

– Какие дурные вести? – сердце Вереники учащенно забилось.

– Флот Птолемея разбит. Деметрий одержал победу. Птолемею удалось бежать и спасти лишь несколько военных кораблей. Война проиграна. По-видимому, это сообщение верно…

– Нет, нет… Я не хочу в это верить… Этот вольноотпущенник узнал всё из вторых уст… Что значат подобные сплетни?.. Наконец, если даже морское сражение действительно проиграно, то есть еще сильная армия на суше… Птолемея поддержат и Селевк, и Кассандр, и Лисимах…

Филокл был восхищен словами Вереники и невольно залюбовался ею. Эта женщина умела привлекать к себе сердца мужчин. И он поспешил её заверить:

– Друзья, приобретенные в счастье, остаются друзьями и в бедствии…

И, немного подумав, добавил:

– Необходимо поддержать в народе уверенность в победе до прибытия Птолемея.

Вереника властно перебила Филокла:

– Запомните все!.. Раненый оставляет битву, чтобы ему перевязали рану. Уверена, Птолемей скоро снова наберет силы и будет готов к дальнейшей борьбе… А сейчас мы немедленно отправимся в гавань!.. Народ Александрии должен достойно встретить Птолемея!.

Яркое весеннее солнце озарило морскую поверхность, играя и переливаясь в волнах. Вероятно, в открытом море было неспокойно. Это было заметно по легкому покачиванию триер, стоявших на якоре в заливе, образованном частью берега и узкой полосой, уходящей далеко в море.

На набережной в этот солнечный день было людно. Со всех концов города сюда стекались люди, чтобы первыми узнать новости. Особенно много народа толпилось перед входом в великолепный недавно построенный храм бога Сераписа. Здесь же, рядом с храмом, соседствовали дворцы богатых македонцев и египетских вельмож, и здесь прежде всего ожидались первые новости.

Многие явились сюда с бурных ночных пирушек, с собраний мистических сект, но напряженное ожидание убивало веселость. Все были серьезны и озабочены. Кто-то вернется домой после этого похода?

Один горожанин рассказывал, что буквально вчера встретил знакомого рапсода, только что вернувшегося из плавания на торговом судне вдоль берегов Кипра. Рапсод сообщил о великой победе Птолемея. И так как человек охотно верит тому, на что надеется, известие было встречено торжествующими криками и восторгом, укрепившими веру даже у сомневающихся.

Более осторожные люди, опасающиеся неудачи, прислушивались к дурным новостям. Но они не решались высказывать свои сомнения вслух, так как один торговец, решившийся предостеречь толпу от преждевременных восторгов, был избит до полусмерти, а семеро неверующих в победу были сброшены в море и едва спаслись от смерти.

Вскоре море запестрело кораблями, принадлежавшими богатым александрийцам, которых любопытство заставило выйти в море навстречу возвращающемуся флоту.

У входа в гавань собрались знатнейшие люди города. Они с нетерпением ожидали прибытия Вереники. По лицам вельмож можно было понять, что их вера в победу Птолемея в Кипрской войне поколебалась, иначе бы они никогда не явились сюда самолично разузнавать, выспрашивать, выведывать.

Едва носилки с Вереникой были доставлены ко входу в гавань, их тут же окружили плотным кольцом. Но Вереника даже не выглянула из-за занавесок, не спустилась к любопытным, а потребовала двигаться дальше к пристани.

Филокл предусмотрительно строго-настрого приказал никого не пропускать в гавань, которая надежно охранялась со всех сторон.

Вереника, спустившись с носилок, подошла к самому берегу моря и долго всматривалась вдаль, ожидая, когда же наконец покажутся долгожданные корабли.

Ждать пришлось бесконечно долго. Корабль Птолемея первым показался вдали только к закату солнца.

– Он отплывал весь разукрашенный цветами, развернув паруса. А теперь смотри, как он поврежден, – с горечью в голосе произнес Филокл.

Вереника резко ответила:

– Скоро ему вернут прежний блеск!..

Уже стемнело, когда раздался резкий звук размыкаемых цепей у входа кораблей в гавань.

Громадный остов корабля неслышно, точно призрак, приблизился к берегу. Вскоре первый канат уже был брошен рабам, стоявшим на причале.

Корабль уже стал на якорь, но прошло немало времени, пока на мостике, перекинутом на берег, появился Птолемей.

Вереника порывисто бросилась ему навстречу. Он крепко обнял её и поцеловал.

– Как дети? – тихо спросил он.

– Здоровы!.. – был краткий ответ.

Птолемей приветствовал всех встречающих благосклонным жестом, но никому не сказал ни слова. Когда один из телохранителей распахнул перед ним дверцы носилок, он вполголоса проговорил:

– Мы пойдем пешком. После качки на корабле мне не хочется садиться в носилки.

Затем обратился к Филоклу:

– Необходимо очень многое обсудить. Срочно собери всех советников и главных военачальников. Поторопись. Через два, нет через час они должны быть в зале приемов. Принесите мне карты Малой Азии и Аттики…

Взглянув иа Веренику, которая стояла рядом, опершись на его руку и не сводя с него глаз, он с нежностью очень тихо произнес:

– Я буду считать добрым предзнаменованием, что ты в это тяжелое время отведешь меня во дворец.

– И теперь, и всегда моя жизнь принадлежит тебе, – вырвалось у нее.

Он ласково поблагодарил:

– Я знаю это.

Они направились во дворец. По дороге она спросила, неужели есть основания говорить о тяжелом времени, он перебил её, ответив:

– Не будем говорить об этом. После. Дела очень плохи, хуже некуда. Но нет! Многие были бы рады опереться в трудную минуту на верную руку.

Она с благодарностью пожала его руку, и Птолемею показалось, будто сердце его помолодело.

От выхода из гавани до ворот во дворец стояли в два ряда факелоносцы.

Птолемей в окружении особо приближенных, рядом с Вереникой шел, высоко подняв голову.