Мэрилин Монро. Блондинка на Манхэттене - Адриен Гомбо Страница 7

«Как ни странно, но при всей нашей любвеобильности никто из нас не отпустил ни одной шуточки в адрес Мэрилин, ни разу не прошелся на ее счет, — говорит Боб. — Я провел рядом с ней немало времени, но не почувствовал никакого влечения, никакого сексуального притяжения — а в то время это было совсем на меня не похоже, уж вы мне поверьте! Думаю, что и Эдди относился к ней примерно так же». Здесь следует уточнить, что Эдди в ту пору был страстно влюблен в другую женщину — журналистку и писательницу-феминистку Кэрол Л. Он обхаживал ее долгие месяцы, если не годы, убеждая, что она должна полюбить его так же, как он любит ее. Он предлагал ей руку и сердце, однако встретил решительный отпор. «Он болезненно переживал этот отказ, и я думаю, что главной тому причиной было крушение его надежд на «нормальную» жизнь в кругу семьи. В глубине души он всегда подозревал, что не создан для семейной жизни, и это страшно его мучило». Целиком поглощенный Кэрол, Эдди не обратил ни малейшего внимания на не слишком яркую Роберту Б., работавшую в редакции секретарем. Девушка, которую все звали Бобби, отличалась скромностью и некоторой замкнутостью. Уж она-то согласилась бы принять его таким, каким он был, со всеми его достоинствами и недостатками. Но он ее не замечал. А может, храня верность своему принципу во всем быть честным, не хотел ее обманывать. Ибо в «доступном свете» Роберта совсем ему не нравилась.

Примечания

1. Фото Эда Файнгерша, сделанное Эриком Хартманном, было опубликовано в альманахе «Photography Annuel» за 1954 год, заняв целую страницу. К концу жизни Хартманн выпустил фотоальбом «В лагерной тишине», посвященный ужасам концлагерей. — Прим. автора.

2. Претенциозный, претендующий на художественность (англ.).

3. Сэм Спейд — персонаж знаменитого детектива Д. Хэммета «Мальтийский сокол».

О том, как Мэрилин Монро бросила мужа, хлопнула дверью и решила начать новую жизнь на Манхэттене

Девушка смеялась. До чего приятное ощущение! Теплый воздух поднимается снизу и забирается ей под юбку. А вот еще одна вентиляционная решетка метро — и опять то же самое. Здорово! Юбка взлетает, словно посреди города расправляет лепестки фантастический цветок!

Этот кадр из фильма «Зуд седьмого года», наряду с еще одним, тем, где Кинг-Конг забирается на Эмпайр-стейтбилдинг, стал культовым для образа Нью-Йорка, вошел в его «иконостас». Его помнят все, и все им восхищаются. Но... восхищение как-то быстро выдыхается, стоит пересмотреть сам фильм. В картине этот эпизод оставляет ощущение разочарования. Ветер из решетки метро дует еле-еле. Пару раз мелькают коленки девушки — и все. Выглядит забавно, не спорим, но совершенно невинно, — копья ломать не из-за чего. Зато на фотографиях! Здесь юбка взлетает высоко вверх, открывая белеющие в вечернем сумраке трусики. Так что легенду создал не фильм, а скандально дерзкие фотографии, сделанные 15 сентября 1954 года. Они же и остались в нашей памяти. В тот вечер на Манхэттене Мэрилин целиком, без остатка, отдалась Файнгершу — и другим фотографам, допущенным на съемки. Город принял ее с шумным восторгом. А кадры, мелькающие в фильме, были сняты позже, в стыдливой тишине калифорнийской киностудии.

Итак, «юбочный бум» был устроен фотографом. Сэм Шоу познакомился с Мэрилин в 1951 году. Они прониклись друг к другу симпатией. Впоследствии студия «Фокс» наняла его для разработки рекламной концепции фильма «Зуд седьмого года». Шоу мгновенно учуял в импровизированном «танце покрывал» великолепный потенциал для продвижения картины. «Съемки на Лексингтон-авеню, — признавался он годы спустя, — были в основном затеяны с рекламной целью. Все знали, что сцену будут переснимать в павильоне киностудии». Файнгерш, Цимбел, Виногранд и другие нью-йоркские фотографы получили официальное приглашение на съемки эпизода, но это был обман. Мэрилин не играла, она позировала. Уайлдер делал вид, что раздает указания, операторы притворялись, что снимают... А Мэрилин изображала веселье. Хотя ветер, обдувавший ей ноги, был не просто холодным, а ледяным. Два раза она уходила в здание кинотеатра, где отогревалась за чашкой кофе. И возвращалась под приветственные крики толпы. Толпа ждала, потому что знала: сейчас она опять покажет им свои знаменитые трусики. И будет при этом заливисто, как девчонка, хохотать.

Великое бегство

«Потом что-то вдруг изменилось, — вспоминает Цимбел. — Повисла какая-то напряженная тишина. Оказалось, прибыл Ди Маджо, вызванный репортером Уолтером Уинчеллом. Он был бледен и зол. Уайлдер подошел к Мэрилин Монро, и они о чем-то коротко переговорили. Она улыбнулась, и съемки продолжились». И Джо Ди Маджо не оставалось ничего другого, кроме как стоять и бессильно смотреть, как его жена демонстрирует поклонникам свои прелести. Он женился на Мэрилин 14 января 1954 года. В свидетельстве о заключении брака записано, что ей 25 лет (она убавила себе два года) и ее зовут Норма Джин Мортенсен Доэрти. Семейная жизнь не заладилась у них с самого начала. Ди Маджо был легендой бейсбола и суперзвездой. Из-за проблем со здоровьем этому полубогу нью-йоркской команды «Янки» пришлось раньше времени оставить большой спорт. И для него, итальянца во втором поколении, женитьба на блондинке, пусть и крашеной, была неоспоримым свидетельством социального успеха. К сожалению, он ничего не понимал в кино и даже не догадывался, что, беря в жены Мэрилин, перечеркивает все свои знаменитые удары и передачи, чтобы в глазах публики навсегда остаться... мужем Мэрилин Монро. Нет никаких оснований сомневаться, что он искренне любил ее — но не ее имидж секс-бомбы. Он бы предпочел, чтобы она сидела дома, а не моталась по киностудиям, и много раз предлагал ей бросить карьеру в кино. Но то, что предстало его глазам в тот вечер, было уже слишком. Она показывала нижнее белье всему Манхэттену! Ди Маджо почувствовал себя униженным и оскорбленным. «Около половины третьего утра я сложил свое оборудование и помчался к себе на Вторую авеню, где у меня была темная комната, — рассказывает Цимбел. — Продолжение истории я, как и вы, узнал только много лет спустя». В ту ночь из номера отеля «Сент-Реджис» доносились женские крики и плач. На следующее утро гримерше пришлось замазывать синяки на плечах Мэрилин. 16 сентября супруги вернулись в Голливуд. Через две недели она потребовала развода. 27 октября Мэрилин перестала официально именоваться миссис Ди Маджо. Брак продлился восемь месяцев.

Теперь перед ней встала задача порушить еще один союз. Она мечтала прервать контракт со студией «Фокс» и переселиться в Нью-Йорк. Это не был ни «заскок», ни минутный каприз уставшей от собственного экранного образа звезды. С Нью-Йорком она связывала далеко идущие профессиональные планы, тем самым бросая смелый вызов Голливуду. К концу 1954 года Мэрилин Монро стала крупнейшей кинозвездой мира. На достижение статуса «суперстар» у нее ушло примерно десять лет, большую часть из которых она проработала на киностудии «Двадцатый век — Фокс», руководимой гениальным и свирепым Дэррилом Ф. Зануком.

Их знакомство состоялось в 1946 году, когда юная манекенщица без гроша в кармане по имени Норма Джин Доэрти подписала со студией свой первый полугодовой контракт. Прежде чем поставить в договоре точку, Бен Лайон — студийный «охотник за головами» — вызвал ее к себе в кабинет, чтобы обсудить последнюю деталь. Имя Доэрти никуда не годится, оно совершенно непроизносимо. Надо придумать что-то другое. Они сошлись на псевдониме Мэрилин Монро. «Мэрилин» позаимствовали у бродвейской актрисы 1920-х годов Мэрилин Миллер. «Монро» была девичья фамилия матери Нормы Джин — Глэдис Перл Монро. В конце концов, сочетание Мэрилин Монро звучало ненамного фальшивей, чем имена, использовавшиеся ею до сих пор. Даже Норма Джин Мортенсен была чистой выдумкой. Глэдис Монро в 1917 году вышла замуж за Джона Ньютона Бейкера, а затем, в 1924 году, — за Эдварда Мортенсона, с которым через несколько месяцев развелась. Затем Глэдис, которая вела довольно беспорядочную жизнь, завела любовника — некоего Стенли Гиффорда. 1 июня 1926 года у нее родилась дочь — Норма Джин. Гиффорд к тому времени успел исчезнуть с ее горизонта. Ребенка он так и не признал. Заполняя документы на новорожденную дочь, Глэдис указала, что отец девочки — Эдвард Мортенсон, хотя не виделась с ним уже давно. Правда, одну букву в фамилии она изменила, так что получилось Мортенсен. Мы не знаем и уже никогда не узнаем, случайно ли Глэдис напутала с фамилией бывшего мужа или сделала это сознательно, не желая, чтобы дочь носила имя человека, которого ее мать больше не любила. Таким образом, фамилия, данная девочке при рождении, уже была своего рода псевдонимом — то ли плодом маминой фантазии, то ли случайной ошибкой. Оба ее имени — Норма Джин, как позднее и имя Мэрилин, — тоже достались ей от актрис: Нормой она стала в честь Нормы Шерер (или Нормы Толмедж), а Джин — в честь Джин Харлоу1. Норма Джин Мортенсен звалась также Нормой Джин Бейкер — до 1942 года, когда она вышла замуж за пожарного Джима Доэрти и стала Нормой Джин Доэрти. Так что четыре года спустя выбирая себе в кабинете Бена Лайона псевдоним, она с легкостью согласилась зваться Мэрилин Монро. Все равно она собиралась разводиться.