Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса - Майкл Симс Страница 7

В 1864 году доктор Белл, движимый состраданием к детям, задыхавшимся от дифтерийных пленок, страстно желал найти способ их удаления из горла больного. До тех пор никому еще не удавалось изобрести такой инструмент. Когда он с помощью пипетки попытался высосать дифтерийные пленки из горла ребенка, часть удаленной слизи и пленок попала ему в рот31.

После этого он сам заразился дифтерией и проболел несколько месяцев32. Три недели у Джозефа Белла ужасно болело горло, затем боль понемногу пошла на убыль, а друзья впервые заметили, что он начал гнусавить. Джозефу Беллу казалось, что у него в носоглотке появилась какая-то мембрана, мешавшая ему говорить отчетливо. Три недели спустя у него почти пропал голос, начало двоиться в глазах. Боль в горле вроде улеглась, но глотать становилось все труднее. Нередко получалось так, что при глотании часть жидкости попадала в носовые проходы, и Джозеф Белл делал понюшку табака, чтобы с этим справиться. Кроме того, у него отказала одна нога, появилась боль в груди.

Сам профессор Джеймс Сайм прописал ему для восстановления здоровья уехать куда-нибудь в сельскую местность и соблюдать постельный режим, и Джозеф Белл удалился в свое родовое имение в Гледойке на реке Тэй, к северу от Эдинбурга. На какое-то время доктор Белл утратил способность самостоятельно передвигаться, даже опираясь на трость, и ему пришлось в конце концов согласиться, чтобы сначала кто-то один, а потом и два человека поддерживали его под руки, когда нужно было куда-то идти. Со временем Белл смог снова глотать без затруднений. Постепенно восстановилась дикция, но тембр голоса навсегда остался высоким и пронзительным. Белл проболел дифтерией целых четыре месяца, и только после этого к нему вернулась способность ходить почти так же быстро, как и до болезни, но от хромоты он так никогда и не избавился33. В январе 1865 года Джозеф Белл выступил на заседании медицинского хирургического общества с докладом об этой болезни, о ее течении и полученном на этой основе медицинском опыте34. Позже этот доклад был опубликован в журнале «Эдинбург Медикал Джорнал», и, несмотря на исключительно спокойное и подробное изложение событий от третьего лица, читатели постепенно понимали, что перед ними автобиографическая драма.

Много лет спустя доктор Белл не уставал вновь и вновь повторять, что врачу в равной степени важно уметь сопереживать своему пациенту и ставить точный диагноз. Показывая Артуру Конан Дойлу и другим студентам, как опытный наблюдатель замечает тренированным взглядом особенности и признаки, которые не видят люди неподготовленные, и может на основе этих сведений быстро понять характер и образ жизни другого человека, Джозеф Белл тем самым доказывал им, что его метод диагностики при всей своей театральности не был просто театрализованным представлением. Он призывал своих студентов постоянно повышать уровень своих теоретических знаний, неустанно штудируя профессиональные журналы, и подкреплять таким образом свой практический опыт. Доктор Белл всегда оставался для Артура Конан Дойла образцом настоящего ученого, интеллектуала – и при этом в высшей степени нравственного человека. Артур Конан Дойл часто расспрашивал доктора Белла о его построенном на наблюдении методе диагностики, а тот любезно отвечал на все вопросы своего студента. Артур Конан Дойл навсегда запомнил уроки своего наставника и практические занятия с ним.

Артистичность, когда она в крови, закономерно принимает самые удивительные формы.

Ранние годы Артура Конан Дойла прошли в одном из узких тупиков Эдинбурга. Писатель сохранил о своем детстве самые яркие воспоминания. Он вырос в бедной семье, и, как и остальной шпане из соседних улочек и переулков, ему пришлось научиться драться. Между мальчиками, жившими на противоположных сторонах улицы, постоянно тлела вражда. Заняв главенствующее положение среди ребят из бедняцких квартир, Артур, как их временный король, в один прекрасный день решил бросить вызов мальчишке из богатой виллы неподалеку. Они сошлись в поединке прямо в саду виллы. Противники были равны друг другу по силам, и ни один не желал сдаваться, пока оба не были избиты и исцарапаны в кровь.

«Ох, Артур, – воскликнула мать, увидев его, – какой у тебя ужасный синяк под глазом!»

«А ты вон лучше посмотри, какой у Эдди Таллоха сейчас фингал!» – ответил ей сын, ничуть не смутившись1.

В другой раз парнишка-рассыльный сапожника с зеленым суконным мешком в руках случайно забрел на улицу Артура и его друзей. Артур затеял с ним драку, и мальчик в ответ так треснул его по голове этим мешком, набитым башмаками, что Артур едва пришел в себя.

На улице Артур не боялся ввязаться в драку, но дома ему были нужны лишь тихий уголок и книга. Он родился в творческой семье. Сколько он себя помнил, литература всегда неудержимо влекла его, и с самого раннего детства жизнь дарила ему встречи с писателями. По линии отца, который сам был художником и иллюстратором, в семье было много других весьма талантливых людей, получивших признание и популярность. Благодаря им Артур и другие дети в семье познакомились со знаменитыми писателями и художниками, некоторые из них даже бывали в гостях у Дойлов в Эдинбурге. К сожалению, семейство эдинбургских Дойлов, в отличие от других родственников, не могло похвастаться благополучием и достатком. Так что Артуру порой приходилось испытывать острое чувство стыда за скромную квартиру своих родителей, когда состоятельные родственники и знакомые приезжали к ним2. Одним из таких посетителей был высокий, улыбчивый, рано поседевший человек лет пятидесяти, который часто усаживал Артура, в то время малыша лет четырех, себе на колени. Мальчику он казался глубоким стариком. Позже, уже повзрослев, Артур с гордостью вспоминал, как, бывало, сам Уильям Мейкпис Теккерей, знаменитый автор романов «Пенденнис» и «Ярмарка тщеславия», держал его на коленях3.

Отец Артура, Чарльз Олтемонт Дойл, был братом Ричарда «Дики» Дойла, родившегося в Англии известного иллюстратора журнала «Панч». Именно Дики Дойл придумал и нарисовал Панча и Джуди, знаменитых персонажей этого сатирического журнала. Чарльз и Дики были сыновьями ирландского художника, карикатуриста и литографа Джона Дойла. Некоторое время политические карикатуры Джона Дойла печатались под псевдонимом «H. B.» [6]. Его карикатуры отличали сдержанность и отсутствие острой гротескности, свойственной работам его предшественников, таких как Томас Роулендсон, например.

Чарльз Дойл тоже был талантливым художником, но он не достиг таких высот, как его родичи. Этот элегантный, остроумный, несомненно, творческий бородач отличался сугубой непрактичностью и полным отсутствием дисциплины. Вдобавок ко множеству личных комплексов и проблем он слишком пристрастился к выпивке4. Долгие годы Чарльз Дойл работал рисовальщиком, помощником известного архитектора Роберта Мэтисона. Заняв пост управляющего общественными работами в Шотландии, Роберт Мэтисон прославился своими общественными зданиями эпохи итальянского Возрождения, в частности, новым Регистрационным домом в Новом городе, который он спроектировал, чтобы дополнить первоначальный Регистрационный дом, созданный Робертом Адамом в XVIII веке.