Святой Грааль. Во власти священной тайны - Ричард Барбер Страница 71

Условия, определявшие выбор хранителей Грааля, в гораздо большей степени обусловлены фантазией Вольфрама, нежели уставом какого-либо рыцарского ордена. Наиболее серьезным возражением против отождествления их с реальными тамплиерами является присутствие среди них женщин, которые служили Граалю и которые, по всей видимости, были наиболее влиятельными фигурами в Мунсальвеше, естественно, после короля [221]. Затем следует вопрос о браках [222] рыцарей Грааля; хотя эти браки и не совершались в самом замке Грааля, они тем не менее были достаточно частым явлением, когда рыцари пребывали в миру. Использование слова «утопия» было бы здесь явным анахронизмом [223], но воображаемое устройство общества Грааля — это, мягко говоря, весьма смелый жест. Общество, описанное Вольфрамом, имеет жесткую структуру и иерархию, во главе которых стоял сам Грааль. Титурель сообщает своему сыну, что, «когда я получил Грааль благодаря вести, каковую послал мне ангел, существо небесного плана, я нашел на нем [Граале. — Пер.] описание всего моего ордена. Сей дар до меня еще не был послан ни одной человеческой душе». Однако это была не монашеская община как таковая, поскольку в описании нет упоминаний о священнике, и цель ее была двоякой: религиозной — если служба в честь Грааля вообще может считаться церковным служением — и секулярной, светской. Поскольку члены братства Грааля избираются им и находятся под его управлением, братство Грааля — это союз [224], посредством которого Бог может непосредственно вмешиваться в дела человеческие.

Все вышесказанное выдвигает целый ряд трудноразрешимых вопросов. Мы сможем хоть немного разобраться в воззрениях Вольфрама на природу Грааля лишь в том случае, если будем читать его поэму неспешно и внимательно, ибо Вольфрам, по словам одного критика, «пишет символами». Прежде всего Грааль — это однозначно камень; во всяком случае, немецкий текст не оставляет в этом никаких сомнений. Он обладает магической силой и способен даровать достойным пищу и питье, но все эти свойства дарованы ему Божественным Провидением. Символом рыцарей Грааля служит горлица (голубка), а это — общепризнанный символ Святого Духа, заимствованный из новозаветного повествования о крещении Христа: «И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него» [225]. Собственная сила Грааля происходит исключительно от Святого Духа, Который каждый год в Страстную пятницу нисходит на Грааль в виде голубя, и белая облатка, которую он приносит, отождествляется с гостией мессы. Таким образом, это среда, через посредство которой в годовщину Распятия Христа действует евхаристия.

Однако главная забота Вольфрама связана не с богословским статусом Грааля; функция Грааля в его поэме сводится к тому, что он служит отражением сокровенной, сверхъестественной силы, право охранять которую — наивысшая из земных почестей. Хранение Грааля — это предназначение героя «Парцифаля», и битвы и приключения ради исполнения этого предназначения занимают в поэме центральное место. Таким образом, в задачу Вольфрама не входит подробное объяснение сущности и природы Грааля, и этот факт мы должны рассматривать в качестве ключа к пониманию поэмы. Дело в том, что творение Вольфрама получило известность под названием «Парцифаль», между тем как Грааль никогда не был хотя бы составной частью ее заглавия, в отличие от французских романов. С этим же связаны и споры об альтернативном имени Грааля: дело в том, что «lapsit exillis» — это, возможно, вид особо крупной красной сельди, которую особенно любил Вольфрам. По поводу истинного значения этих слов было пролито чернил едва ли не больше, чем по поводу любых двух слов во всем круге артуровских романов. Для начала надо заметить, что «lapsit» — слово не латинское, хотя многие ученые игнорируют это и читают это слово как «lapsavit», то есть «упавший». Первые переписчики, снимавшие копии с рукописи поэмы Вольфрама, по-видимому, не поняли смысла этих слов, ибо в других списках встречаются и «lapis exillis», и «iaspis exillis». Любая гипотеза, выстраиваемая вокруг прочтения этих двух версий, зиждется на весьма шатком основании. В особенности это относится к Альбрехту фон Шарфенбергу, который в конце XIII в. завершил «Титурель» Вольфрама и интерпретировал Грааль как «jaspis», то есть «яшма». Альбрехт писал в том же веке, когда был создан оригинал; предложенное им чтение «jaspis» (яшма), которое большинство современных ученых отвергают, очень хорошо согласуется с интересом самого Вольфрама к драгоценным камням, их свойствам и преданиям, связанным с ними. Интерпретация фразы всегда сопряжена с внесением коррективов в текст и предложением «более точного» варианта чтения. Почти все ученые, принимавшие такую трактовку, выступали за чтение «lapis», то есть камень, a «exillis» считали испорченным прилагательным: так мы получаем «камень с неба» (ex celis), «камень-эликсир» алхимиков и философов-герметистов [226], «камень изгнания» («отвергнутый камень») (exilif) или даже «камень-асбест» (textilis) [227]. По моему мнению, вполне возможно, что здесь мы имеем дело с одним из типичных для Больфрама каламбуров на основе французских слов: «grail», прилагательного, которое по-французски означает «хрупкий, скудный» и латинским эквивалентом которого является exilis. Правда, филологи могут возразить, что французские слова «graal» и «grail» никак не связаны друг с другом, однако страсть Вольфрама к созвучиям и каламбурам — достаточно серьезное обоснование потенциального сходства.